5.10 утра. Люки закрыты. Давление в отсеках проверено. Стыки герметичны. Сейчас ждем время начала построения ориентации комплекса “Союз Т-13” - “Салют-7” - “Союз Т-14” для расстыковки с кораблем “Союз Т-13”, где, одетые в скафандры сидят В. Джанибеков и Г. Гречко.
Режим построения ориентации начнется в 6.55. Хочется спать, так как в предыдущую ночь спал мало, а сегодня вообще не ложился, хотя всем по программе нужно было лечь спать в 16.00, то есть 24 сентября. Собирали в дорогу “Памиров”, фотографировались, снимали кино и записали репортаж об окончании совместной работы на телевидении.
Подъем назначен в 1.30. Закрытие люка в 2.30.
Хорошо мы поработали с Джаном. При прощании хотелось сказать что-то особенное, но все получилось просто. Сказали друг другу почти одинаковые слова: “Спасибо, жаль расставаться, до встречи на Земле”.
Между прочим, я провожал Джана на Землю из космического дома уже второй раз. Первый раз это было в марте 1981 года на станции “Салют-6”, когда он прилетел с нашим монгольским другом Ж. Гуррагчей.
Отправил домой письма, дочери - плитку космического шоколада. С Жорой отправил письмо С. Савченко с информацией о состоянии всей оптики. По-моему, Г. Гречко очень доволен проделанной работой, если все получится на спектрограммах и снимках, то будут интересные результаты об атмосфере Земли. По этим результатам будет скорректирована программа наших дальнейших исследований.
Остались втроем, как-то все не так.
Ориентацию строили дважды, контролировал Володю Васютина, так как опыта у него еще нет.
По программе, после расстыковки, экипаж “Памиров” должен был выполнить тест повторного сближения. Запасы топлива позволяли это сделать.
На станции “Мир”, которая должна сменить в космосе “Салют-7”, режим перестыковки с одного стыковочного узла к другому будет производиться часто.
Тест повторного сближения прошел вроде бы не совсем удачно. “Памиры” после разлета подошли к нам на 400 метров, облетели станцию и встали впереди уже на 600 метров. На этом и закончили. Связь между нами была плохая. Слышно было, как Джан докладывал о замерах дальности, а Жора пытался определить скорость. Удалось их сфотографировать над устьем Амазонки.
Выходной. После двух бессонных ночей проспал до 10.00. Вроде бы отдохнул. На сеансы связи выходили весь день, но работали в режиме приема: слушали репортаж о посадке “Памиров”. Слышали об отстреле бытового отсека корабля. Нам давали поминутно всю циклограмму работы на этапе приземления: разделение отсеков, нарастание перегрузки, ввод парашюта. Мы слышали их переговоры с вертолетом:
Памир-1: “Посадка была легкая. Жора, дай я пожму твою руку. С тобой было приятно летать”.
Памир-2: “Позвоните в Москву, скажите, что мы приземлились”.
В. Савиных: “Как там дела?"
Земля: “У них все хорошо. Посадка мягкая, самочувствие хорошее. Приземлились на днище. Посадка произошла в 12.52”.
В сеансе связи в 17.20 нам показали репортаж из ЦУПа комментарии А. Леонова и Г. Стрекалова о посадке. Видели своих дублеров: Г. Берегового и Б. Волынова, руководителя завода “Звезда” Гая Ильича Северина, который снабдил нас с Володей теплыми костюмами. Мы в них провели две первые недели полета и они выручили нас в “ледниковый период” нашей эпопеи.
А в сеансе связи в 18.40 нам показали ребят с места посадки. Вид у Джана - приличный, самочувствие хорошее. Врачи больше крутились около Жоры.
В вечернем сеансе связи из дома Джана нам передали приветы наши друзья. Володя Соловьев долго говорил с нами. Все желают мне продолжения хорошей работы и стараются поднять настроение. А оно у меня не меняется.
Первый рабочий день “Чегетов” на станции. Меня не оставляло чувство тревоги: сможет ли наш экипаж в новом составе не уронить тот уровень, который держали “Памиры”, чтобы потом не возникло неких разговоров о том, что второй состав работает хуже, а кто-то даже начинает делать выводы.
В 11.41 стартовал грузовой корабль “Космос-1686”, отличный помощник в управлении станцией.
Это был четвертый по счету корабль, который мы принимали. “Космос-1686” представлял из себя модуль для проведения научных работ. На его борту разместилось специальное оборудование для разнообразных исследований, общим весом более тонны. При помощи этой аппаратуры мы проводили геофизические исследования, изучали потоки и спектры заряженных частиц в околоземном пространстве, собирали информацию о серебристых облаках, газовом составе земной атмосферы, а также ее спектральных и оптических характеристиках.
Письмо из дома:
“Здравствуй, наш папуля!
Позвонил Олег Жданов и сказал, что можно еще тебе отправить письмо и я решила воспользоваться случаем.
После сеанса связи мы уехали к нам на дачу. Ветер, дождь, холод, темнота и дома свету нет. Зажгли свечу, камин.
Мы, папуля, очень уже соскучились по тебе.
О нас, пожалуйста, не беспокойся, мы ведем себя отлично, тебя не подведем.
Желаем тебе дальнейших успехов в любимой работе и взаимопонимания с новым экипажем. Молодые и нетерпеливые ребята придут на смену спокойному, умному Володе Джанибекову. Будь с ними терпимей, не дави на них своим авторитетом, будь умником - Земля все анализирует. Думай, что возвращаться и жить потом на этой самой Земле. Это не назидание, это я любя даю совет. Еще просьба: в передачах говори пореже.
Целуем тебя, наш хороший!!!"
Начался новый месяц, предыдущий пролетел очень быстро. Стыковка “Союза Т-14”, совместная работа, расстыковка “Союза Т-13”, а сегодня уже генерал-майор В. Джанибеков на Земле проходит медицинское обследование. Нам сегодня утром П. Колодин в сеансе связи сообщил о присвоении нового звания Володе. Мы крикнули: “Ура!”.
Ну а у нас - все по плану, но с добавлениями. Дополнительный тест системы сближения и, конечно, напряжение на розетках, так как до сих пор не найдем причину переполюсовки на шинах научного оборудования.
По объему работы мы сейчас выполняем операций больше, чем с Джаном. Нас все же трое.
Вчера днем увидел такую картину: среди дня ребята читают газеты. Для меня это показалось очень странным. Посмотрел на программу работ, которую я расписываю вечером перед сном на следующий день, с учетом всех радиограмм. На этот час оказалось все выполнено и осталось время до следующих операций. Мы с Володей всего несколько раз читали газеты вечером, после прихода грузовика и то, только просматривая.
В общем, жизнь немного изменилась на станции.
Начал регулярно делать физо: два раза в день, а позавчера, в выходной, после физо устроил небольшой банный день. Растерся горячим полотенцем, которое распарил в пакете, впрыснув туда горячую воду из нашего самовара. Чувствую, что чистый, хотя последняя настоящая баня была три месяца назад.
На станции “Салют-7” есть душевая установка, но мы с Володей так ее не расконсервировали.
Из-за тех неполадок, которые произошли на станции, на ее место установили дополнительное оборудование, которое мы привезли с собой.
День стыковки с “Космосом-1686”. Встал в 7.00. Летели над Дальним Востоком. Хорошо просматривается линия БАМ, контраст хороший, так как выпал снег. Выполнили ориентацию с курсовым углом 0-180, это значит летим вперед переходным отсеком, к которому должен пришвартовываться научный модуль. Застабилизировали станцию, встав на гироскопы, готовы к встрече. Корабль увидели на экране монитора на дальности 10 км. В тени видели работу корректирующего двигателя. А с расстояния 1600 метров наблюдали корабль на фоне Земли. Произошла потеря “захвата” и корабль ушел из поля зрения, телекамеры направлены вниз. Начали работать клапаны нашей двигательной установки и взаимная ориентация восстановилась. Корабль медленно приближался: 200 м, 100 м, 50 м. Плавный подход, касание. Удар был не очень сильный, а ведь к нам причалил корабль весом в 20 тонн.
Через виток, прибывший корабль выполнил орбитальную ориентацию и мы сейчас будем все время ориентированы всеми иллюминаторами к Земле.
Проснулся утром в 7.40 от сильных толчков. Это включились двигатели на “Космосе-1686” для коррекции орбиты, мы чуть поднимаемся вверх. Сразу же начал подготовку к проведению технологического эксперимента по поведению жидкости в условиях невесомости. Эксперимент на весь день с фиксацией на фото и кинопленку. Днем, в течении двух сеансов связи, говорили с “Памирами”. Жаль, что мы их не видели, хотя ЦУП обещал нам сеанс TV. Джан напомнил обо всех наших разговорах относительно физо, питания, зубов, гигиены тела. У него все хорошо, значит мы выбрали с ним правильный режим физо для него и восстанавливается он сейчас хорошо. Джан ходит уже до 5 км, а вчера играл в футбол. Настроение хорошее, но уже хочется ему уединения, видимо амотали встречами и поздравлениями начальство и все окружение.
Выполнили съемку Арала на двух витках, а также открыли кассеты контейнера метеоритной пыли, который мы во время выхода в открытый космос установили снаружи. Начался совместный советско-французский эксперимент.
Весь этот день был напряженным.
Вчера вечером, когда среди нас зашел разговор об окончании экспедиции, я сказал, что нужно попросить ЦУП продлить полет на три дня, чтобы закончить эксперименты, которые мы не успели сделать с Джаном из-за неполадок станции в первые дни нашей экспедиции. Володя Васютин как-то сразу изменился в лице и замолчал. Потом говорит: “В авиации есть принцип: не менять запланированное задание”. Меня насторожило его раздражение, вызванное этим разговором.
Перед сном он подлетел ко мне и завел разговор о некоторых проблемах своего самочувствия. Как мог, я его успокоил.
Подъем в 7.00. получили разрешение на открытие люка в “Космос-1686”. В очередном сеансе связи открыли люки. Земля наблюдала весь процесс открытия по TV. Огромный объем, масса грузов.
Целый день расконсервировали корабль, затем открыли люк в научный модуль, подключили фильтры очистки атмосферы, так как оттуда шел запах аммиака и еще всего, что при долгом хранении, при температуре приблизительно 30 градусов выделяет электроника, кожа, поролон и краска панелей. У Саши, который провел там час, разболелась голова. Закрыли наш люк и оставили фильтроваться до утра.
В присланных подарках нашел фильм “На дальней станции сойду”, который снимало Кировское телевидение. За ужином посмотрел и как бы побывал дома летом и зимой, встретился с отцом и мамой.
У ребят хорошее настроение.
К ночи подключили новый патрон очистки атмосферы. Гудит голова, как датчик. Углекислого газа 6 мм, сразу ощущаю. Помню, в предыдущем полете удивлялся на Коваленко, который ощущал на себе 4 мм.
Выходной. Проснулся в 8.30 и пока ребята спали, в первом сеансе связи сбросил на Землю записанный вчера TV репортаж о разгрузке “Космоса-1686”.
Сегодня два сеанса встречи с семьями. В первом сеансе не было изображения, за перерыв успел поменять TV приемник на старый, но во втором сеансе только в конце связи увидели своих.
Особенно счастлив был Васютин, увидев свою дочку, которая делает первые шаги. Лиля быстро передала мне ответы на мои вопросы о даче (хотя она к этому времени сгорела), рассказала о поездке В. Бакатина и Н. Паузина в деревню Березкино. Будет дорога, школа не закроется.
Сейчас пишу, когда станция начала свой полет, делая двадцатитысячный виток. Он начался на экваторе в 21.03.10, а в 21.30 в сеансе связи мы поздравляли разработчиков станции с этим событием.
Лежу в мешке, закрепленном на боковой стенке станции, закрыв глаза и слушаю Баха (запись из Домского собора). В глазах полярное сияние, которое как бы пульсирует под эту музыку, исходящую из труб органа. Да и сам орган своими трубами напоминает полярное сияние. Впечатление от красок полярного сияния у меня осталось со вчерашнего дня, когда я видел его над Канадой.
Утром опять встали в 7.00, вчера легли в 23.00. Заснули быстро, правда, как по команде в 2.00 встали, разбудила сирена, но тревога была ложной. Целый день летал от одного пульта к другому, так как ребята оба сидят в научном модуле. В 12.00, когда В. Джанибеков и Г. Гречко выходили из самолета на Чкаловском аэродроме, прибыв с Байконура, я крутил педали велоэргометра с приличной нагрузкой. Джан уже дома, а у меня дальняя дорога. Мы с ним не раз отмечали, что самая тяжелая работа - это физо. Удивляло одно: восстановление мышц ног после часового вращения велосипеда или бега по дорожке проходило быстро. Невесомость позволяет полностью расслабиться после нагрузок. Кручу педали и слышу голос моего командира: “Товарищ Председатель Государственной комиссии, программа первого этапа четвертой экспедиции выполнена полностью. Командир корабля “Союз Т-13” Джанибеков”.
Как будто только сегодня завершился для меня полет с Володей Джанибековым. После встречи на Чкаловском аэродроме, возложения цветов к ногам первопроходца космоса Юрия Гагарина, Володя доложит в Звездном городке Государственной комиссии о выполнении программы первого этапа полета, а у меня впереди - второй этап и не менее сложный.
130 суток полета. Выходной. Ждал этого дня. Просматривая программу узнал о сеансе связи с семьями, на который придет Джан. Рад был его услышать, а еще больше увидеть. Месяц назад мы с ним рядышком сидели у экрана и смотрели на наших родных на Земле, а сегодня я смотрел на него. Он сказал, что хочет обратно, на станцию. Наши с ним сеансы связи с семьями проходили более сухо, все по делу. Однажды Лиля Джанибекова сказала: “Володя, ну скажи хоть одно теплое слово”. Через несколько секунд был короткий ответ: “Телогрейка”.
Еще о сеансе связи. “Детский сад” был в полном сборе. Дима нас развеселил тем, что рассказывал о походе в карьер, где увидел много интересного.
Получили программу на две недели. Первая неделя - эксперименты в научном модуле, а вторая - подготовка к выходу в космос.
Весь день занимался исследованием зрения. Достал прибор “Контраст”, который мы создали с Государственным оптическим институтом и произвел исследование контрастно-частотных характеристик глаза у В. Васютина и А. Волкова. Записал результаты наблюдений цвета морской поверхности океана прибором “Спектр-2”, сравнивая с атласом цветности. За предыдущую неделю провел очень много визуальных наблюдений Земли и атмосферы. На севере США, па границе с Канадой уже третий день лежит снег. Выпало его много. Хорошо дешифруются вспаханные поля, на которых снег растаял.
День начался с телевизионного сеанса. На встречу с нами пришли американские астронавты: Том Стафорд, Дик Слэйтон, которые работали по программе “Союз - Аполлон”, и будущий астронавт Уилльям Нельсон, конгрессмен, который стартует 20 декабря 1985 года на “Шатле”. Было еще несколько конгрессменов, руководители НАСА. Встреча прошла интересно. Они пожелали нам успешной работы и встречи в космосе с будущим экипажем “Шатла”.
Установил на зарядку новый аккумулятор, пришедший с грузовиком, он будет резервным, а после обеда еще два поменял на новые. Пришлось опять вскрывать три панели и даже двигать систему “Игла”. Сейчас доступ к панелям с блоками аккумуляторов свободен, но для бани система “Игла” все равно мешает. Мыться будем на Земле.
В общем, ремонтной работы хватило, чтобы накопилась к вечеру усталость. Правда после физо голова болеть перестала. Растерся мокрым полотенцем, одел костюм с электростимуляцией и - к столу. Ребята уже приготовили ужин. Я физо делал последний.
Заключительный сеанс связи был в 22.50. Прослушали известия из дома и поставили им запись со словами песни, которую исполнял Л. Утесов: “Ну что сказать вам, москвичи, на прощание, что пожелать вам..."
Работа на станции продолжается по программе. Стали плохо спать. Не знаю, какая температура, но спать жарко. Нас сейчас наверху трое. Спим мокрые, часто просыпаемся.
При выполнении экспериментов иногда выходил из себя. Находил очень много нестыковок в документации с оборудованием и методикой проведения экспериментов.
Готовили схему записи экспериментов для телеметрии, установили фотоаппарат на кронштейн по оси “Z”. В штатном кронштейне фотоаппарата есть отверстие для винта, а в подвижном кронштейне есть винт, но у них разная резьба, пришлось наматывать нитки на винт, а кронштейн на иллюминаторе имеет посадочные места совсем под другой штырь. Выручает невесомость и “скотч”.
Провел один сеанс наблюдений в научном модуле, еще раз убедился в своих правильных замечаниях по увеличению резкости изображения в различных каналах.
Утром говорил с заместителем руководителя полета Виктором Благовым, который похоже родился для этой работы. Видя нашу работу со стороны, он понимал мои проблемы, советовал, как лучше планировать работу: каждому отдельно или всю работу вместе, а мы тут будем распределять ее между собой. Для меня это все равно, как бы ни планировали, так как вся станция висит на мне. Одновременно придется участвовать во всех экспериментах и операциях по обслуживанию станции. У Володи опять небольшой срыв, хандра, раздражает его музыка. Лечу лекарствами и советами. Самое лучшее лекарство - это работа. Вот он сегодня и занимается визуальными наблюдениями по программе, разработанной А. Тищенко, которую они привезли с собой. Колориметрические наблюдение океана, суши. Работа нужная, интересная.
У ребят сегодня месяц со дня старта. Вечером это дело обсудили за ужином. Говорят, что время пролетело быстро. По себе знаю, что именно первый месяц дольше кажется, чем второй, тем более - третий.
Ребята уже привыкли к невесомости.
Как-то задумался однажды о длительности пребывания в космосе. Сейчас я обошел в общей сложности уже многих космонавтов. Но не ради рекордов мы летаем долго, есть необходимость увеличения продолжительности полетов для будущих станций, новых программ исследования космоса.
Продолжаем высаживать растения. Перец вылез совсем хилый, а вот лук растет стремительно. К вечеру уже 5 см одна стрела и вылезли еще две. За несколько дней дотянулся до лампы, пришлось срочно перевесить.
Были сеансы связи с семьями.
Из переговоров с Г. Гречко я узнал, что сейчас готовится комплексная программа по серебристым облакам. Наши наблюдения в космосе дали очень интересные результаты. Жора обратился ко мне с предложением, если есть время, то такие наблюдения на новом современном уровне можно продолжить.
Жена сообщила, что был у нас дома Джан, сидели пять часов, была на пресс-конференции, посвященной завершению первого этапа полета нашей экспедиции.
Ровно месяц назад произведена расстыковка корабля “Союз Т-13” со станцией “Салют-7”. Прощание с “Памиром” и Жорой. Не могу заставить себя называть его “Памиром”. Слишком дороги мне эти позывные, многое с ними связано. Как-будто почувствовав это, Жора в очередном сеансе связи произнес: “Говорит Чегет Памирович!"
Жизнь на станции идет своим чередом, начали подготовку к выходу в открытый космос. Настораживает старая Володина болячка, которая возникла, по его словам, после тренировки в гидролаборатории. Решили с Землей не консультироваться до выхода.
Питание у нас на станции стало более регулярное, чем было с Джаном. Частенько мы с ним забывали пообедать и тогда через каждый час пили чай. Всякое было. А сейчас я в завтрак съедаю творог, какую-нибудь банку с мясом, пью чай или кофе. Второго завтрака почти не бывает, а только сок после физо. В обед - рыбу или паштет, сублимированный суп и банку с мясом или рыбой без гарнира. В ужин опять творог или сыр, иногда мясо. Два чая, через день молоко. Утром перед завтраком - ложка меда.
Саша вчера “поймал” солнечный зайчик. Я сегодня целый день капаю ему альбуцид, да прикладываю чай к глазу.
Я сам прошел через это и у меня свой опыт лечения.
К выходу, который намечен на завтра, его необходимо вылечить.
В космосе я столкнулся с тем, что нас очень мало готовят на Земле по программе неотложной помощи. Не всегда можно срочно связаться с Землей и проконсультироваться, а если и связываешься, то у них все превращается в панику, как случай с соринкой у меня в глазу, когда Джан невзначай об этом сказал. Космонавт должен иметь возможность сам принять решение, сам оказать помощь при необходимости.
Ну и денек сегодня! А началось все вчера. Тренировка по выходу была выполнена, все сделали, как учили. Смотрел на Васютина, тяжело ему, весь напряжен. Комок нервов. Вечером за ужином твердо сказал, что нужно консультироваться с Землей по вопросу болезни, ждать дальше нельзя. Саша меня поддержал, он, конечно, знал, что было на Земле перед полетом. Провели сеанс встречи с семьями, а в последнем сеансе я вызвал на связь заместителя руководителя полетом по медицинской части и попросил перейти на закрытый канал связи. Сказал, что состояние здоровья В. Васютина вызывает опасения. Если есть необходимость выхода в открытый космос, то пойду я с Волковым. Далее В. Васютин рассказывал, что с ним произошло. Говорить Володе было сложно, можно понять его состояние, он очень подвел всех, сорвал программу. Сеанс закончился. Долго не ложились спать, успокаивая его, так как началась истерика. Ночь почти не спали, состояние больного было крайне сложное.
Утром на первом сеансе уже был В. Рюмин, опять подробный рассказ о самочувствии и так каждый сеанс. Весь день ничего не делали. Вечером в двух сеансах академик А. Газенко и ведущий уролог В. Голубчиков выдали мне необходимые рекомендации по лечению Володи. Почти все препараты, которые рекомендовала Земля, уже сам приготовил: антибиотики и психотропные, уточнил только дозировку. Выход в открытый космос пока перенесли, а В. Васютину отменили. Первоначально планировалось, что пойдем мы с Сашей 2 ноября. Смотрел инструкцию, оборудование, провел пробу на велоэргометре с ручной динамометрией. Пробы лучше чем перед первым выходом.
Настроение у Васютина к вечеру чуть улучшилось. Спал первый шок, так как вылил все из себя, но сразу же превратился в больного. Раньше держался. У него появилась уверенность, что можно вылечиться здесь и уже о посадке не думает. В одном из сеансов связи по просьбе В. П. Глушко был экстрасенс в которого Валентин Петрович очень верит. Он пытался больному внушить, что сейчас снимет боль, но чуда не произошло. Может быть потому, что пациент не верил в это средство помощи.
Октябрь прошел. Последние дни его были тяжелыми, но вроде бы здоровье В. Васютина улучшается. Боли стали меньше, хотя еще держится температура.
Сегодня уже работали. Пришла программа работ до 10 ноября, про выход пока ни слова, решение не принято.
Выполняем программу вдвоем да еще и постоянный медицинский контроль состояния Васютина. Утром пульс и температура были приемлемыми, а после обеда опять температура 37,4. Вечером наклеил датчики для кардиомонитора - сутки запись параметров. Весь день Володя лежит в мешке, “встает” только поесть. Аппетит у него хороший.
Утром в сеансе связи В. Васютин сообщил В. Голубчикову, что на Земле перед полетом прошел курс лечения. Земля задумалась. Представляю, что там происходит. Время неумолимо. Космический век короток. Возрастной барьер с каждым годом становится все более непреодолимой преградой. Срыв на тренировках, не говоря уже о полете, всегда вызывал настороженность медиков.
Мысли всякие, очень хочется закончить программу полета, которая началась с таких трудностей. Особенно сейчас, когда все работает на борту, только бы и заниматься исследованиями. Но вот сегодня, когда Володя сознался врачам, что эта болезнь у него старая, те как-то неопределенно сказали: “Да...”, - и мне опять показалось, что на Земле не верят в успех лечения.
В. Васютин по-прежнему с температурой и хандрой, но физическое состояние улучшается. Врачи успокаивали, что еще дней десять и будет здоров. Скорей бы, а то он уже начинает действовать на нервы. Работы он никакой не делает, а только пристает со своими рассуждениями на тему: что с ним будет дальше.
Хочется побыстрее выйти на светлую сторону орбиты над страной. Соскучились по Земле, так как летаем почти все время над океаном. Сделал снимки льдов, которые отрываются от Антарктиды. Очень много айсбергов, видны до 45 градуса южные широты.
ЦУП как-то потерял темп в работе. Иногда на наш запрос ждем ответа 2-3 дня, а если не переспрашивать, то и того дольше. Уже который день сообщаю, что летаем в районе полярных сияний над нашей страной, наверное нужны постоянные наблюдения, фотографирование. Вопрос задан, а ответа нет. Видимо все думают о нашем больном. У В. Васютина состояние здоровья волнами. Сегодня вечером он пристает к нам с вопросом, не слышим ли мы музыку. Вот уже две недели мы ее вообще не включаем, так как она его раздражает.
Встал рано. Вышел на связь в первом сеансе. По телетайпу пришла телеграмма от Министра обороны, Маршала С. Соколова. Пока ребята спят, приготовил “праздничный” завтрак - все как обычно, но есть банка красной икры, которую прислала нам Лиля Джанибекова. Сегодня на Земле праздник, а значит и у нас, так как мы - малая часть страны, которая сделала эту технику и доверила нам работать на ней. Это очень большое доверие. А значит, на нас лежит огромная ответственность. Ну, да ладно, справимся.
Вечером на связь по заведенной традиции пришли друзья но отряду: В. Соловьев, В. Коваленок, Ю. Малышев, Б. Волынов.
Вспомнили с В. Коваленком о нашем девизе в полете: “Ни дня без открытия”, а если ничего нового не открыли, то открывали очередную консервную банку. Я сказал, что у нас теперь новый девиз: “Ни дня без кадра”, - все дружно засмеялись.
В следующем сеансе встреча с семьями: родители Саши, Галя Васютина с детьми и мамой, ну и мои дорогие Лиля с Валей. Говорил с ними мало, так как говорили, в основном, Дима с Леной.
Дома все нормально, Валюха успешно учится. Пришло много телеграмм. Звонил Джан, отдыхает хорошо.
Началась трудовая неделя. Проверка эффективности новых солнечных батарей, которые мы установили на выходе с Джаном.
Володя долго опять рассказывал врачам по закрытому каналу связи о своем состоянии. Так как сегодня у врачей консилиум. Самочувствие у него сегодня опять неважное. Успокаиваю его как могу, понимаю, что он устал от своей болячки, а еще больше от дум: как он будет дальше летать, как заниматься физкультурой. Вот уже больше двух недель он не делает физо. Это чревато тяжелыми последствиями.
Вечером пришла радиограмма о новом курсе лечения, рассчитанном на тридцать дней. Полный покой, медикаменты, диета. В общем, лечение, а затем восстановление до конца экспедиции. Сразу же говорил с Голубчиковым. Рассказал о самочувствии Володи по своим наблюдениям. Ему худо, и сегодня опять пришлось обняв его, успокаивать. Ждем на связь В. Рюмина. Хочется сказать, что нечего тянуть с выходом, а там...
Вчера вечером долго не спал, размышляя об увиденных аэрозольных слоях в районе экватора. Наблюдал это явление на двух витках, а сегодня утром по радио услышал сообщение об извержении вулкана в Колумбии. Так что я увидел именно то, что мы предполагали о природе возникновения серебристых облаков на высоте 80 км - следствие выброса вулканом воды и пепла в атмосферу. Сегодня уже на двух витках наблюдал это явление. Слой стал тоньше, но большей протяженностью по горизонту.
Днем вышел на связь В. Благов и сказал, что медики дали заключение о выздоровлении Володи и нам разрешен выход. Но мы видели, что здоровье у Вовки не улучшилось ничуть. Сегодня его даже вывернуло наизнанку. Наверное это от большого количества антибиотиков, которые плохо действуют на печень. Да еще и попытки начальства, как-то по солдатски поддержать его плохо действуют. Был на связи Г. Береговой и рассказывал о том, как 40 лет назад нужно было пройти через зенитное заграждение. Володе от такой поддержки стало далеко не лучше.
Еще раз с Сашей сверили циклограмму выхода. У меня есть опыт по штатным операциям на выходе, а он знает всю технологию раскрытия конструкции “Маяка”.
Подготовка к выходу. Медицинский день - два теста: проба на велоэргометре с записью параметров на кардиомонитор и ручная велоэргонометрия. Пробы прошли нормально, параметры не хуже земных. На связи, как всегда, Тамара Ботенчук.
Целое поколение космонавтов работало с этой удивительной женщиной. Во время медицинского обследования у нее для каждого, без исключения, найдутся нужные, теплые слова.
Не секрет, что космонавты не любят медицинские исследования, у всех сразу портится настроение. Тамара очень тактично, душевно могла так нас увлечь, что исчезало напряжение, наступала какая-то разрядка и мы всегда успешно проходили все положенные процедуры.
С ней было очень легко.
Думаю друзья меня поддержат, если я скажу, что она любима всеми космонавтами.
Писать вчера не хотелось и сегодня тоже. 17 ноября было принято решение о посадке.
Как хорошо начиналось утро. Подготовили скафандры к выходу, должна быть тренировка и перед ней выходят на связь врачи, чтобы задать дежурный вопрос Володе: “Как дела?”. Когда он опять утром пропел о своих симптомах, сразу же вышел на связь В. Рюмин и сказал: “Все. Стоп... Принимаем решение о замене блоков радиосвязи, а к вечеру подготовим решение о посадке”. Он спросил меня, сколько нужно времени на перенос грузов из “Космоса-1686” и консервацию станции. Я попросил у него неделю. После сеанса связи с семьями В. Рюмин вышел на связь и огласил решение Государственной комиссии: “В связи с болезнью В. Васютина, назначить командиром экипажа В. Савиных. Посадка корабля “Союз Т-14” назначена на 21 ноября”. Невольно вспомнилась последняя фраза из “На дне” М. Горького: “Такую песню испортил..."
Земля: “Все ли поняли?"
A. Волков, В. Васютин: “Понятно все”.
B. Савиных: “Принято”.
Вот так неожиданно мы должны возвращаться домой раньше срока. Не хочется, потому что не выполнена важная часть программы, есть настрой и желание работать. Я очень часто вспоминаю слова своего учителя, летчика-испытателя Сергея Николаевича Анохина. На вопрос: “Чего он боялся больше всего в жизни?”, - был ответ: “Сраму”.
Возвращению, по причине как у нас, не позавидуешь. Я хорошо помню досрочное возвращение экипажа Б. Волынова и В. Жолобова. К тому же мы сорвали запланированный полет женской экспедиции посещения: С. Савицкая - командир, К. Иванова - бортинженер и Е. Доброквашина - врач.
После полета обязательно возникает вопрос: как жить дальше, чем заниматься? Начинаешь готовиться к новым полетам, но такой шанс есть не у каждого.
20 ноября день окончательных сборов, укладки и консервации станции. С самого утра снимал все, что открыто, без облаков, жалко было везти на Землю не отснятую пленку. Обязательную медицинскую подготовку к посадке конечно не выполняли.
21 ноября корабль “Союз Т-14” расстыковался со станцией “Салют-7” и успешно приземлился. Удар был не очень сильный, затем еще один - сильнее и покатились. Было ощущение, что катимся под гору. Показалось, что летели под откос долго, а длилось это всего несколько секунд. Остановились, осмотрелись. Саша оказался внизу, его почти и не видно, а я - вверху, вишу на ремнях. Окликнул ребят, темнота, но через некоторое время оба заговорили.
Слышали шум садящегося вертолета. Очень быстро раздался стук в люк и он открылся. В начале вытащили Володю, затем Сашу, а потом полез я. Самочувствие было нормальное, голова не кружилась.
На Земле была прекрасная погода, легкий морозец, дышалось легко. Но радость встречи с Землей немного омрачена. Подошел А. Леонов, совсем не радостный, улыбается через силу.
Володю окружили врачи. Уже принято решение, что один самолет летит в Москву, Володю везут в ЦНИАГ, а мы с Сашей - на космодром.
После короткого обследования нас перенесли в вездеход и мы поехали по разным вертолетам. Врачи подтвердили диагноз. Попрощались с Володей. Вертолет приземлился в аэропорту, недалеко от самолета. Выйдя из машины, легко поднялся по трапу самолета, поддерживаемый нашим родным и любимым доктором Иваном Матвеевичем Резниковым. Но эта лихость стоила головокружения.
Вообще-то работа, конечно, была проделана немалая, с помощью фото- и спектрометрической аппаратуры на двух этапах полета мы отсняли 16 миллионов квадратных километров земной поверхности, провели в общей сложности 400 сеансов научных исследований с использованием 85 приборов и установок.
Я прекрасно понимал, что сколько бы ни продолжался наш полет, сделать всего невозможно. Недаром Юрий Алексеевич Гагарин говорил: “Каждый полет - особый!”. Чем дольше работаешь на станции, тем больше возникает вопросов. Но сердцу не прикажешь.
Еще древние говорили: храните молчание, если не хотите сказать правду. Я вовсе не желаю подправлять историю, но что было, то было. Именно возвращение правды вносит необходимые коррективы в осознание всей сложности штурма космоса.