Мир, обитаемый уранийцами, очень маленький мир: он всего в 82 раза больше земнаго шара, а от продолжительности его годов просто можно придти в отчаяние. Действительно, каждый из нихъ продолжительнее 84 наших годов, взятых вместе: времена года его чрезвычайно различны и наделяют обитателей Урана двадцатилетними, чрезвычайно суровыми зимами. Да и то-ли еще? Уран обращается вокруг своей оси не так, как прочия планеты, с запада на восток, но с востока на запад, чтó представляется довольно странным, не взирая даже на остроумно-простую теорию одного любителя-астронома, упорно наблюдающаго в зеркале течение светил небесных*).

*) Шарль Эммануель.

От Урана до Солнца насчитывается от 785 до 750 миллионов лье, каждая лье в четыре километра, чтó равняется 19 раз взятому разстоянию от Земли до дневнаго светила. Вследствие столь приличнаго удаления, Уран получает, при равных поверхностях, в 360 раз меньше света и теплоты, чем мы. Читателям, следившим за предъидущими соображениями нашими относительно обитае­мости планет, известно, что никто из философов не затруднился-бы согласить холодный климат этих далеких стран с физическим строением их обитателей; им известно также, что было-бы большою ошибкою принимать среднюю температуру Земли за нуль термометрической скáлы миров и что при всякаго рода астрономических соображениях наш мир может служить только точкою отправления, но никак не абсолютною точкою сравнения. Так как ничто не дает нам права думать, чтобы обитатели Урана (по отношению к самим себе) жили в среде более холодной, чем наша земная среда (по отношению к нам); как, с другой стороны, все заставляет нас допускать, все указывает нам, что деятельность природы всегда совершается в необходимом соотношении с суще­ствующими условиями и сообразно с преобладающими силами, что тесная и всемирная солидарность связует между собою все существа, то и в праве мы утверждать, что людям, родившимся на Уране очень недурно в их отечестве и попади они на Землю, хоть-бы в Сибирь, и непременно они задохнутся.

Недавно „Presse Scientifique“ заявила, что в числе причин, наиболее способных поднять среднюю внешнюю температуру какой-либо планеты, на центральную теплоту следует обратить особое внимание, так как она играет важную роль в общей экономии планеты. Роль эта действительно существует и мы первые заявили об этом; во всяком случае, она не столь значительна, как кажет­ся на первый взгляд. Со времени прекрасных изследований Фурье земной теплоты, мы несомненно знаем, что действие внутренней тепло­ты земнаго шара на температуру внешней его оболочки в настоящее время представляется неощутимым. Несколько миллионов столетий тому назад, такое действие обладало некоторою силою, увеличивающеюся по мере того как мы восходим к плутоническому происхождению планеты; но со времени далеких эпох этих, действие внутренней теплоты чрезвычайно уменьшилось и притом очень уже давно, чтó и может быть доказано многими фактами из области астрономии и физики. Но место для этого не здесь и мы удовольству­емся только заявлением, что скорость движения Земли находится в тесной связи со среднею температурою планеты; но как со времени Гиппарха, т. е. втечении двух тысяч лет, движение Земли не ускорилось на сотую долю секунды, следовательно средняя температура Земли не понизилась на ¹/₁₇₀ часть градуса.

Всеми термологическими опытами доказывается, что в вопросе о температуре на поверхности планет, первое место принадлежит действию солнечной теплоты, но что действие это видоизменяется в очень широких пределах, согласно с прозрачностью атмосферы, с теплотворными свойствами почвы, со свойствами среды и ея восприимчивостью к теплоте, с магнитическими и гигрометрическими условиями и проч. и вообще сообразно с тысячами причин внеземных, о которых мы не можем иметь ни малейшаго понятия.

Мы сказали, что от Солнца до Урана 732 миллиона лье. Солнце, этот лучезарный владыка дня, видимый в таком отдалении, представляется очень скромным властелином и „потоки света, которым он озаряет своих ничтожных хулителей“, не залили-бы нас своим лучезарным блеском, хотя от нас очень недалеко до его престола! Мы свыклись с царственным светилом и, живем себе в его ослепительном сиянии, не подозревая даже этого. Хоть у обитателей Урана спросите.

Если астрономам Урана известно о нашем существовании (в чем мы сильно однакож сомневаемся), то обитаемый нами мир они обозначают названиями, соответствующими положению, которое Земля занимает, проходя по Солнцу. Чтоб усмотреть эту маленькую точку, необходимы очень сильные телескопы! Все, что можно только предста­вить себе самаго отраднаго для репутации, которою пользуемся мы у уранийских ученых, это предположение, что после самых тщательных наблюдений, прохождение Земли по Солнцу было замечено астрономами Урана, обозначившими ее очень меткими названиями: Маленькаго Пятна, Соринки, Черной Точки, Пылинки и другими менее лестными наименованиями, приводить которыя было-бы беспо­лезно. Какая разница между этими неграциозными названиями и гром­кими титулами, которыми мы наделяли Урана в эпоху его открытия, начиная с небесных названий Нептуна, Цибелы и Астреи и кончая Georgius Sidus, именем слишком уж земным для небесных владений. Если на Уране замечены правильные периоды появления и изчезания Земли, совершающиеся 84 раза втечении уранийскаго года, то очень может быть, что ее возвели в звание спутника Солнца, вследствие чего кто-либо из туземных Лескарбо, подобно нашему другу д'Оржеру, присвоил Земле мифологическое имя Вулкана или Циклопа. Несомненно, что для уранийских ученых Земля не может быть ничем иным, как миром сожженным и это еще лучшая, могущая постигнуть ее участь. Но если-бы какой-либо дерзкий безумец предположил на Земле существование живых существ, людей мыслящих, которых мозг может быть вместилищем благородных духовных способностей, то все-же он никак не мог-бы отрешиться от преобладающей мысли, что все земныя головы - головы прогоревшия.

Трактуя о видимости Земли на какой-либо из далеких планет, мы упомянули об очень естественной ошибке, в которую впали многие из писателей. Когда поэт, мыслитель, философ мысленно созерцают звездное небо; когда покидают они наше дремлющее полушарие и возносятся, среди безмолвных и мрачных ночей, к блестящим в пространстве мирам,- то впечатление, действию котораго они безсознательно подчиняются, есть впечатление мрака и безмолвия. Достигнув цели своего воздушнаго путешествия и оглянувшись назад, они мысленно стараются воспроизвести образ покинутой ими Земли; но как первое впечатление остается в своей силе, то путешест­венники и изображают наш мир погруженным во мрак кромешный. В этом местном колорите никогда не бывает недостатка. Прочтите „Экстатическое путешествие“ о. Кирхера, просмотрите сочинения как его предшественников, так и последовавших за ним писателей, и вы убедитесь, что эти фиктивные путешественники погрешали против главнейших требований ораторскаго искусства и разрушали иллюзию на первых-же страницах своих произведений.

Однакож, при первом взгляде можно заметить, что по мере удаления нашего от Земля, последняя все более и более кажется приближающеюся к Солнцу и ни в каком случае не может она погрузиться во мрак пространства, разве стали-бы мы направ­ляться к Солнцу, что было-бы довольно трудно, особенно ночью. Таким образом, видимая с Сатурна, Земля наша кажется маленьким, крошечным пятнышком на Солнце.

Свита из восьми спутников сопровождает Урана в его годичном кругообращении, спутников, увлекаемых вокруг планеты отступательным движением с востока на запад. Первая из его лун, удаленная от планетнаго светила на 51,000 лье, совер­шает свое месячное кругообращение в два с половиною дня; последняя луна, отстоящая от Урана больше чем на 723,000 лье, употребляем для полнаго оборота своего не менее трех месяцев с половиною. „Бог создал девять светил для освещения мира Урана“; первое из них служит днем, остальныя - ночью. Поборники принципа конечных причин очень счастливы маленькими услугами, которыя эти восемь светил оказывают Урану, лишенному, по их мнению, благодеяний нашего прекраснаго Солнца.

Вид звезднаго свода одинаков как для обитателей Урана, так и для нас; звезды представляют одни и те-же фигуры; общее расположение неба тождественно. В главе „Астрономия обитателей Венеры“ мы показали, что для того, чтобы заметить перемену в расположении светил в пространстве, необходимо перенестись в другую солнечную систему. На какой-бы планете нашей системы мы ни находились, вид неба будет для нас всегда один и тот-же.

Некоторые писатели, желая переместить ад на небо (странный контраст, но есть-ли возможность поступить иначе?), выразили мнение, будто Сатурн - место ссылки вселенной; другие-же, принимая кометы за тип негостеприимнейших из обителей, считают их светилами отвержения; впрочем, все теории эти пройдут пред глазами нашими в обзоре воображаемых миров. Странно, однакож: один только Уран не подвергается клевете, Уран, более Сатурна заслуживающий столь печальное наименование и более всех комет оправдывающий соображения подобнаго рода. Чтобы не остаться однакож при столь прискорбной мысли, постараемся возвыситься до уразумения законов природы, ея плодотворных сил, ея безконечнаго могущества и скажем, что не смотря на кажущееся несовершенство мира Урана и условий его обитаемости, быть может поверхность его украшается населением, превосходящим нас в физическом и умственном отношениях.