Рядом с астрономиею математическою и астрономиею физическою, составляющими главнейшия основы науки мироведения, существует то, что можно-бы назвать умозрительною астрономиею. Проистекая из двух первых, последняя иногда возносится над ними смелостью своих взглядов и громадностью замыслов. Первыя две, по самой природе своей, ограничиваются и определяются известным порядком вычислений и наблюдений, но вторая может выходить из пределов этих и устанавливать, подобно Кеплеру и другим, эмпирические законы, подтвердившиеся впоследствии опытом. Идущий этим путем должен однакож остерегаться большой опасности, именно: не заходить слишком далеко в область произвола. Даже в предположениях своих он должен руководствоваться индуктивным методом и, не отрешаясь от духа науки, постоянно держать в руках компас, завещанный нам Бэконом — дух позитивнаго метода.

В настоящее время, когда идея множественности миров для многих — так по крайней мере, доказывается это современною литературою — представляется уже не вопросом, а фактом, добытым для науки и философии, было-бы любопытно спросить себя, какой строй понятий может и должен быть доступен обитателям других миров, какия познания возможны для них, в каком виде представляется им вселенная и наш мир и какие из усматриваемых явлений служат — как для них, так и для нас — правилом для установления обычаев и основою космографических познаний. Любопытно, занимательно и даже полезно разорвать на несколько мгновений цепи, приковывающия нас к Земле и погрузиться в бездну небес, останавливаясь последовательно на некоторых избранных пунктах и наблюдая издали нашу земную обитель, видимую в ея относительном положении. Араго говорит, что подобнаго рода набиюдения, независимо от доставляемых ими замечательных и в высшей степени интересных результатов, составляют очень полезное упражнение для любителей астрономии. Это прак­тическое применение положения древних: „Познай самого себя“, и в какой-бы мере ни представлялось оно косвенным невнимательному взору, но очень может быть, что полезными последствиями своими оно обильнее, чем психологическое применение сказаннаго положения. Очень может быть также, что оно не менее духовно и достойно внимания. Сравнивать другие миры с нашим — не все-ли это равно, что изучать как последний, так и первые? Чтобы не слишком разлакомить людей, падких до вымыслов, мы тут-же заявляем. что нижеследующия соображения носят на себе чисто-астрономический характер и отнюдь не вымышлены. Необойдется тут без цифр, без обозначения градусов (°), минут (ˊ), секунд (ˊˊ) и — как знать? — без некоторых некрасивых и лишенных всякой элегантности знаков, каковы, например, или очень невзрачных формул, в роде следующей:

Но как быть! По нашему мнению, прежде всего следует быть ясным и было-бы очень неловко вводить читателя в мрак кромешный под предлогом посещения обитателей светил. Нет; не та­ково наше намерение, и если самая сущность настоящих изысканий заставляет нас прибегать к сухим уравнениям и задачам, то в вознаграждение за это мы по возможности постараемся скрыть математическую форму под скрадывающею полнотою римской тоги. Было-бы излишним присовокуплять, что название: „Путешествие“ выставленное в заголовок настоящей первой части, есть только простая литературная форма, которою мы отнюдь не намерены прикры­вать измышлений небеснаго экстаза. Это описание основано един­ственно на телескопических наблюдениях и божественная Урания оказывает нам свое содействие не в качестве Музы и не просили мы у нея крыльев с тем, чтобы покинуть на нашем небе Психею кротковзорую. В настоящем сочинении наблюдения наши произво­дились скорее при помощи телеснаго, чем духовнаго ока; занима­тельность предмета заставляла нас заняться особенностями и картинами, которыми он так обилен и затем, обозрев обширное здание во всем его составе, мы с удовольствием уже перено­сили взоры на более выдающияся подробности. Многие уже стран­ствовали в небесных пространствах. Не говоря о св. Павле восхищенном на третье небо, Данте, Кирхер, Сведенборг и много других — разве не носились они в экстатическом упоении среди звездных сфер! Но мы не намерены подражать ни тем, ни другим.

Словом: „астрономия миров“ не выражается-ли полная история миров этих, так как в настоящее время на астрономию можно смотреть, как на науку об основных элементах вселенной? Изла­гать астрономию Земли, значить вместе с тем излагать космографию последней, ея географию, ея механическое и физическое строение, как с точки зрения ея отношений к другим частям мироздания, так и с точки зрения ей присущих сил и ея индивидуаль­ной жизни. Пусть беседа наша, при столь сложном предмете изучения, коснется преимущественно тех пунктов, которые заслуживают быть специально выставленными на вид; не забудем также упомянуть о явлениях, главнейшим образом характеризующих взаимныя свойства каждаго из носящихся в эфире миров.

Затем — в дорогу, благосклонный читатель! Путь длинен и времени терять не следует. Мы не запасемся эликсиром Асмодея, давшим Гофману возможность чисто-на-чисто обобрать Гольберга, ав­тора „Niel Klim“, ни эликсиром милорда Сетона, котораго секре­тарь не совестливие поступил в отношений Сирано де-Бержерака; не станем мы, вместе с Алигиери, призывать тень божественнаго, или тень обожаемой, умершей женщины и, подобно автору „ Экстатического путешествия“, не обратимся с воззванием к одному из гениев, управляющих небесными светилами. Не прибегая ни к одной из ораторских уловок, мы воспользуемся только умствен­ными способностями, которыми природа наделила каждое мыслящее существо и, пребывая телом на Земле, позволим мысли нашей по­очередно посетить каждую из сфер нашей системы, проникнуть даже дальше и во время странствований этих наблюдать — в каких условиях находятся обитатели этих небесных миров, лун, планет и солнц.