Двенадцать часов семь минут
Двухместный автомобиль Томми Бигхеда1 медленно катил по дороге в Детройт.
Одинокий путник, позевывая, откинулся на мягкую спинку закрытой машины. Одной рукой он держался за руль, в другой была толстая сигара, которой он то и дело затягивался, выпуская клубы дыма. Томми Бигход не замечал, до чего душно стало в его тесной закрытой машине.
1 Бигхед — буквально: «толстоголовый» (по-английски).
Вообще говоря, Томми не привык передвигаться со скоростью 20 километров в час. Наоборот, восемь цилиндров его Форда обычно развивали максимальную скорость. Недаром Бигхед считался самым ловким репортером «Вечерней почты Мичигана».
Едва в каком-нибудь, даже самом захолустном городка штата Мичиган, случалось какое-либо происшествие, тотчac же оказывался там Томми Бигхед со своим неизменным: «В чем дело?» А спустя какой-нибудь час после происшествия на всех углах Мичигана красовались уже его отчеты о случившемся. Он готов был с кем угодно итти в пари, что его никто не опередит, но редко находились охотники вступать с ним в спор: все знали, что ловкий Томми не хвастает зря.
Теперь он не без причины так безжалостно тратил свое драгоценное время. Он присутствовал сейчас на лодочных гонках и так часто повторял свое неизменное «в чем дело», у что в горле у него пересохло — приходилось неоднократно смачивать его ледяным лимонадом из бара. Этот холодный лимонад почему то имел вкус коньяка, и в итоге голова Томми стала такой тяжелой, словно он надел на нее водолазный шлем. А Томми прекрасно знал, что после изрядной порции «лимонада»», когда голова отягощена «водолазным шлемом», лучше ехать как можно медленнее.
Мотор шумел легко и однотонно, точно оса. Томми чувствовал себя усталым, до того усталым, что готов был даже соснуть. Машина замедляла ход и, описывая неуверенные кривые, катилась по бесконечному, залитому солнцем шоссе.
Тихий звук неожиданно нарушил полудремотное состояние Томми. Он вскочил и не без испуга заметил, что какой-то незнакомец, — крупная фигура в кожаном костюме, — стоял на подножке машины и энергично стучал в окошко.
Томми быстро пришел в себя.
«Этот человек не похож на грабителя», — подумал он, и так проворно пустил в ход тормоз, что машина со скрипом и шумом отскочила назад. В тот же момент Томми приоткрыл дверцу.
— Что это значит? — крикнул он далеко недружелюбно.
Незнакомец соскочил с подножки и, вежливо поклонившись, произнес:
— Простите за беспокойство, сэр. Я желал бы только знать, — который час?..
— Что? Из-за такого пустяка вы остановили меня на полном ходу! — возмутился Томми. — Как могли вы позволить себе нечто подобное? Это возмутительно! — негодовал Томми.
— Вряд ли можно говорить о полном ходе, — спокойно возразил незнакомец. — Во всякое случае, вы должны быть мне благодарны за то, что я вас разбудил: вы легко могли очутиться в канаве.
— Гм, — пробормотал Томми, и на лице его показалась чуть более дружественная улыбка. — Вы правы, сэр; я вам очень благодарен. Скажите, чем могу быть полезен? Не угодно ли вам поехать со мной?
— Нет, я в Детройт не собираюсь. Я хочу только знать, который час.
«Чудак». — подумал Томми, вынимая часы. — Теперь ровно 12 часов семь минут.
— 12 часов семь минут, — повторил незнакомец. — Весьма признателен. Ваши часы точны?
— Разве можно себе представить Томми Бигхеда с неверными часами!
— Очень рад познакомиться, мистер Биг...
— Бигхед, сэр, — сказал немного обидевшись Томми. — Неужели вам незнакомо имя лучшего репортера во всем Мичигане?
— Это вы? — и незнакомец чуть-чуть улыбнулся.
— Да.
— В таком случае, я могу отблагодарить вас за вашу любезность, мистер Бигхед. У меня имеется интересное сообщение для вашей газеты...
— А! — обрадовался Томми и с любопытством высунулся из окошка. — Скорее, в чем дело? Держу пари, что через час ваше сообщение уже выскочит из ротационной машины. — Он проворно выхватил блокнот и карандаш.
— Запишите, что сегодня в 12 часов 7 минут вы разговаривали со мной.
— Дальше?
— Больше ничего. Это все.
Томми внимательно посмотрел на незнакомца, словно сомневаясь в его здравом уме, и с неудовольствием сказал:
— Я готов съесть свой автомобиль, если это известие заинтересует хотя бы одного читателя моей газеты. Идете в пари?
— Мне очень жаль ваш славный автомобиль, ибо ваша встреча со мной без сомнения представляет огромный интерес для всех читателей. Вам придется даже выпустить экстренное сообщение.
— Человече! Вы страдаете сплином! — воскликнул заинтересованный репортер, выскочив из машины. — Кто же вы: сиамский король или чемпион бокса?
— Меня зовут Ганс Гардт. Я — немец, и полагаю, что в Штатах не найдется и десяти человек, которые слышали бы мое имя, — ответил спокойно незнакомец, вынимав какой-то пакет из кармана куртки. — Я вам кое-что привез мистер Бигхед. Бутылка пива, весьма редкая вещь в безалкогольной стране. Выпейте за наше общее здоровье.
Томми был убежден, что встретился с сумасшедшим. Все же он взял завернутую в газету бутылку решив поскорей отвязаться от странного незнакомца.
Еще маленькая просьба, — прибавил Ганс Гардт. — Вы ведь знаете, что мы, немцы, любим порядок. Не будете ли любезны расписаться в получении этой бутылки?.. — Он протянул свой дорожный паспорт.
Томми ничего не оставалось, как исполнить просьбу.
— Вы можете прислать мне и счет, — сказал он резко, написав несколько слов в паспорте.
— Этого не понадобится. Однако, вы забыли отметить время — 12 часов 7 минут.
Томми исполнил и эту просьбу.
— Еще что?
— Больше ничего. Благодарю вас.
— Ну, прощайте, сэр.
— До свиданья, мистер Бигхед, — сказал немец, — и не забудьте про экстренный выпуск. Ровно 12 часов 7 минут!
«Сумасбродный чудак!» — проворчал Томна и пустил машину полным ходом.
Когда Томми через несколько минут обернулся, немца уже не было. Он, повидимому, свернул куда-то в сторону.
Томми стал недоверчиво разворачивать бутылку.
Любопытно, что сунул мне этот чудак», — подумал он, откупоривая бутылку и нюхая ее содержимое. Действительно, в бутылке оказалось настоящее мюнхенское пиво, и Томми Бигхед, самый ловкий репортер Мичигана, не мог отказать себе в удовольствии залить досаду на незнакомца несколькими глотками.
Бутылка пива
Ровно через полчаса Томми входил в редакцию «Вечерней почты Мичигана».
— Алло, Томми, — приветствовал его главный редактор. — Вы знаете уже последнюю новость?
— Конечно, мистер Тиллер.
— Нет, Томми, не знаете, не можете этого знать, разве только вы были сегодня утром в Германии...
— В Германии? Нет, но немца... — он остановился, а затем прибавил: — А дальше, старина, что вы хотели рассказать?
— Сейчас получена телеграмма из Берлина: немцы опять делают попытку перелететь через океан.
— Это все? — заметил презрительно Томми. — Не проходит недели, чтобы, газеты не шумели о новых попытках перелета. Немцы не удовлетворяются уже чисто спортивными предприятиями, вроде перелета Келя из Ирландии в Нью Фаундленд. Им хочется установить регулярное воздушное сообщение между Америкой и Европой.
— Да, да, Томми, но, повидимому, это еще долго останется неосуществимой мечтой. Никто не в силах, бороться с постоянными западными ветрами; даже наш Линдберг не решился предпринять такой полет. Он полетел только из Америки в Европу, а обратный путь предпочел делать на пароходе. Бедняга, который попытается совершить перелет Европа — Америка, вынужден будет под градом насмешек повернуть с полпути обратно или же потонуть в море, как случилось со многими смельчаками до него.
— Как его зовут? — спросил Томми.
— Погоди-ка, — шеф-редактор стал рыться в пачке телеграмм. — Вот телеграмма, вот-вот... Этот новый летчик вероятно, страшный чудак: не потрудился даже как следует разрекламировать предварительно свое предприятие. Никаких интервью, никаких разговоров с представителями печати, и вдруг, в один прекрасный день, пускается в путь без всякого шума. Лишь за две минуты до старта он подозвал механика н велел взять курс на Америку, словно собирался сделать увеселительную прогулку.
Томми был в восторге.
— Молодец парень! Он не трещал о себе, как все его предшественники.
— Да, — согласился Тиллер. — И по одному этому мне хотелось бы, чтобы этот Ганс Гардт благополучно совершил свой полет...
Тиллер не стал больше говорить, ибо Томми Бигхед, самый ловкий репортер Мичигана, вдруг вскочил, словно его подбросила пушка, и схватил своего шефа за горло.
— Томми... — еле прохрипел испуганный до смерти редактор.
Репортер отпустил его и пустился в пляс в кабинете редактора, стал швырять стулья, сбросил кипу бумаг и книг на пол с таким шумом и треском, что окна задрожали.
— Балбес! Осел! — подобные нежные выражения так и сыпались из уст Томми.
Изумленный и испуганный редактор вытаращил глаза и с ужасом следил за дикими движениями своего сотрудника.
— Скажите, пожалуйста, Томми, вы это от жары или белены объелись?
Томми вдруг остановился, хотя его руки продолжали еще делать бессмысленные движения в воздухе. Он взял стул, уселся, сунул сигару в угол рта и сказал с кажущимся спокойствием:
— Вы печатаете сообщение о полете Ганса Гердта?
— Оно уже в наборной.
— Тогда прибавьте... Нет, нет, выпустите экстренный листок... Ганс Гардт благополучно высадился в Америке. Полет немца из Европы в Америку удался блестяще...
— Томми, — сказал опять редактор мягкий тоном, — Томми, меня беспокоит ваше здоровье. Вы больны. Желаете получить отпуск?
— Перестань пороть чепуху, старина! Что станется с газетой, если Томми Бигхед возьмет отпуск?
— Да, Томми... Но откуда вы знаете, что этот полет совершился благополучно? Вам это приснилось?
— Нет, — отчеканил Томми. — Я говорил с Гардтом ровно час назад.
Редактор громко расхохотался.
— Томми, — гремел он, — вы галлюцинировали! Вам необходим отпуск. Известно ли вам, когда был старт?
— Нет.
— В 16 часов 30 минут...
— Значит, вчера, после обеда, в половине шестого? Он, однако, чертовски быстро летел!..
Тиллер хохотал, держась за бока.
— Нет, Томми, не вчера, а сегодня, сегодня после обеда в 4 часа 30 минут.
— Чепуха! Ведь теперь час дня...
— Да, по нашему времени, Томми. Но сообщение получилось из Германии, а в средней Европе время на шесть часов впереди. 16 часов 30 минут минус шесть. Это значит 10 часов 30 минут. Так?
Томми беспокойно ерзал на стуле.
— По нашему времени старт был сегодня yтром в 10 часов 30 минут. Но ведь это же совершенно невозможно!
— Почему?
— Потому что в двенадцать часов я говорил с Гансом Гардтом, — стоял Томми на своем.
— Вы видели сон на яву, Томми. Вы, вероятно, слишком много глотнули лимонада. Неужели вы серьезно думаете, что человек в состоянии перелететь Атлантический океан ни больше, ни меньше как в полтора часа?
— Нет.
Томми больше ничего не сказал. Несколько минут он сидел без движения на стуле.
— О чем задумались, Томми?
— Я думаю, что Томми Бигхед вполне созрел для сумасшедшего дома, — сказал подавленно Томми. Он стал мять свою угасшую сигару, словно искал в ней объяснение непонятной загадки.
Тиллер наклонился к нему, желая выразить свое сочувствие.
Внезапно лицо Томми осветилось радостной улыбкой.
— А бутылка? — крикнул он и помчался по коридору на улицу. Схватив в автомобиле подарок Ганса Гардта, он оттолкнул встретившегося мальчика и ворвался снова в кабинет Тиллера.
— Старина! — крикнул он еще за дверью. — Призраки подносили когда-либо подарки?!. Вот попробуйте-ка, настоящее мюнхенское экспортное пиво, оно только немного согрелось.
— Это дал вам Ганс Гардт? — Тиллер недоверчиво покачал головой.
— Да, да, в 12 часов 7 минут, в 30 километрах к югу от Детройта. Хотите пари?
Тиллер задумался. Он знал, что Томми зря не предлагает пари.
— Гм, пробормотал он. — Во всяком случае это любезный призрак. Но как вы объясняете все это?
— Слышали сказку про зайца и орла?
— Нет.
— Потому-то вы и не понимаете. Я считаю обоих Гардтов орлами.
— Обоих?..
— Ясно, что их двое. Один Ганс Гардт в сделал вид, будто собирается лететь через Атлантический океан, а другой околачивался здесь в окрестностях Детройта и удостоил меня этого милого подарка. Чтобы доказать свое алиби, он заставил меня расписаться в получении на его паспорте. Теперь вы раскусили эту махинацию?
Томми с торжеством посмотрел на шефа, гордясь своим ясным и острым умом. В прекрасном настроении он стал разворачивать бутылку. Вдруг глаза его застыли, и, словно лишившись сил, репортер упал на стул.
— Томми? — Озабоченный Тиллер подбежал к репортеру.
— Читайте, — прошептал беззвучно Томми.
Редактор схватил газету, в котором была завернута бутылка и, едва начав читать, побледнел.
«Мюнхенские последние новости», вечерний выпуск от 17-го июля, — прочел он и посмотрел на Томми. Тот с усталой улыбкой показал ему на стенной календарь.
Мюнхенская газета от сегодняшнего числа, — бормотал Тиллер. Как она попала сюда?
— Ганс Гардт... привез... эту газету... сюда... — стонал Томми — действительно, в полтора часа...
В кабинете редактора стало тихо. Лишь из соседней комнаты доносился стук пишущих машин.
Дыра в небе.
Водолазный шлем исчез с головы Томми. Восемь цилиндров его машины, с жужжанием развив максимальную скорость, мчали репортера из Детройта.
Он не обращал ни малейшего внимания на те проклятия, которые со всех сторон раздавались по его адресу. Обеими руками крепко держался он за рулевое колесо и с величайшим вниманием лавировал среди многочисленных других автомобилей, встречавшихся по пути.
Быстро промелькнули последние кабачки в южной части города, за ними показались склады, пустыри и наконец, — тихие поля; дорога была свободна. Томми увеличивал скорость, стрелка быстро подвигалась, показала 120 километров в час и подвинулась еще дальше, Томми мчался с такой быстротой, что перестал различать отдельные деревья аллеи по обеим сторонам шоссе: они слились в сплошную лесную чащу,
Фред Тиллер, шеф-редактор, сидевший рядом с Томми, осторожно прикоснулся к его руке:
— Не будьте легкомысленны, Томми: 140 километров в час опасная игра!
Томми рассмеялся.
— Который час? 1 час 25 минут.
Прошло еще пять минут. Наконец, бешеный ездок замедлил ход и, внимательно осматриваясь кругом, остановился.
— Вот место, где ровно 90 минут назад меня остановил Ганс Гардт.
— Куда он направился после этого?
— Не знаю, — ответил Томми с огорчением. — У меня на голове был шлем, и я ничего не видел. Надо поискать. Томми поехал медленно, и оба путника внимательно смотрели по сторонам дороги.
— Вот направо полевая тропинка, Томми. Быть может...
— Посмотрим.
Автомобиль резко повернул направо и поехал по проторенной возами дороге. Томми проклинал выбоины и камни, которые попадались по пути, затрудняя и замедляя езду.
Дорога пошла по пшеничным полям, а затем свернула мимо кустов высокого терновника.
— Гоп-ля! — закричал Томми и схватился за тормоз. Он едва не наскочил на огромный высоко нагруженный грузовик, который показался из-за кустарника и чуть не опрокинул элегантный двуместный автомобиль Томми.
Дорога была до того узка, что обеим машинам никак нельзя было проехать. Томми ничего но оставалось сделать, как дать ход назад.
— Но какого чорта в такое пустынное место прикатил этакий гигант? — удивился Тиллер.
Томми, который осаживал машину на поля, вынужден был следить за тем, что происходило позади его, и не имел времени задуматься над этим вопросом. — Тут, пожалуй, мы можем свернуть назад в поле.
Но он не заметил заросшей травой канавы, отделявшей дорогу от поля. Заднее левое колесо машины попало в канаву, правое сделало несколько оборотов в воздухе и автомобиль повис над канавой.
— Вот так история! — рассвирепел репортер, открыв дверцы и выскочив из автомобиля.
Грузовик медленно приблизился на расстояние трех метров, но проехать дальше не мог.
— Алло! — крикнул Томми шоферу. — Нет ли у вас шпиля?
Тот покачал головой, улыбнулся и стал медленно слезать с высокого сидения.
— Как вы, собственно, попали сюда со своим огромным грузовиком? В чем дело?
Шофер показал рукой, назад, но ничего не ответил,
— Что это за бочки, которыми вы так нагрузились? — продолжал расспрашивать Томми, но шофер пожал плечами и продолжал молчать. От него ничего нельзя было добиться. Трое рабочих, сидевшие на бочках, были немы, как рыбы.
Единственной заботой Томми было вытащить свою машину из канавы к пустить ее. Шофер извлек шпиль, три его товарища явились на помощь, и все вместе стали вытаскивать автомобиль.
Томми использовал этот момент, чтобы ближе познакомиться с заинтересовавшим его грузом. Он всунул палец в открытую втулку одной бочки и осторожно лизнул его языком.
— Ага! — проворчал он сквозь зубы. — Посмотрите-ка, — мигнул он Тиллеру. — Хотите получить премию, мистер Тиллер? Укажите полиции на этих ребят: крупные алкогольные контрабандисты!
— Пустые бочки ровно ничего не доказывают, Томми, — сказал редактор, улыбаясь.
Вдруг он подскочил.
— Прислушайтесь-ка Томми! Слышите?
Томми бежал уже вперед. Быстрыми шагами мчался он к холму, Тиллер — за ним. Рабочие также бросили работу и устремили свои взоры на запад.
Внезапно раздался треск, словно от взрыва бомбы и опять наступила тишина.
— Постойте, Томми! — кричал Тиллер бегущему репортеру.
— Некогда, — ответил тот. — Тут за холмом спрятан Ганс Гардт и...
Раздался снова треск, еще сильнее, чем раньше. Что-тo зашипело, зашумело.
— Смотрите! — закричал Томми, и остановился, запыхавшись.
В расстоянии метров 800 на западе показался гигантский самолет, который поднялся над краем холма. Крылья ярко блестели на солнце.
— Опоздали! — в отчаянии застонал Томми. Он стоял с раскрытым ртом и глазел на самолет, который, делая крутые виражи, быстро уносился на восток, оставляя за собой беловатый след.
Самолет становился все меньше и меньше, и скоро исчез из виду.
— Странная машина! — сказал Тиллер, догнав репортера.
— Да, действительно, такой могучий корпус на таких маленьких крыльях...
— Вы слыхали когда-либо, чтобы пропеллер порождал такие ужасные звуки?
— Нет, мистер Тиллер, звуки пароходной сирены пропеллер издавать не в состояния, и никакой бензиновый мотор не оставляет за собой такого туманного хвоста. Удивительная, сказочная машина...
Самолет казался темной точкой на синем небе. Тиллер и Томми поворачивали головы во все стороны, чтобы следить за полетом этой таинственной машины,
— Не могу себе представить, каким образом эта штука в 90 минут проделала расстояние в девять тысяч километров, — заметил задумчиво Тиллер. — Кажется, она летает не быстрее наших самолетов,
— Тише! — закричал вдруг возбужденный Томми. — Вы видели молнию?
— Тысяча чертей! В чем дело? Эта штука взорвалась! — Проклятье, мы не захватили биноклей...
Позади самолета блеснула молния, и все кругом окуталось облаком дыма. Через несколько секунд послышались отголоски далеких звуков, которые вскоре замерли.
Самолет исчез. Остались лишь светлые полосы дыма на безоблачном небе, постепенно рассеиваемые ветром.
Некоторое время все молчали, затем Тиллер пpoизнес дрожащим голосом:
— Случилось несчастье, Ганс Гардт погиб...
— Нет, не верю этому, — сухо ответил Томми,
— Но ведь после взрыва машина исчезла! Неужели вы еще видите ее?
— Нет, не вижу ничего, кроме дыма.
— Куда нее девался самолет?
— Он, вероятно, сделал дыру в небе и прорвался туда, старина Тиллер.
Заметив, что редактор обиделся и молчит. Томми прибавил :
— Не огорчайтесь, мистер Тиллер. Неужели вы думаете, что машина, которая может сделать 9000 километров в 90 минут, так же проста, как обыкновенная машина? Я полагаю, что подъем, который мы видели, был лишь увертюрой к путешествию. Настоящий полот начался после этого странного взрыва. Как именно — я, к сожалению, не могу себе представить. Быть может, в самой деле помогла какая-то дыра в небе. Эти немцы, просто черти какие-то! Мой покойный отец также эмигрировал в Штаты из Германии; он всегда говаривал: немцы обладают идеями, а американцы на них наживаются.
Во время этой необычной для Томми длинной речи Фред Тиллер не выпускал из глаз автомобиль. Рабочие, наконец, вытащили его из канавы и отодвинули так далек, что грузовик мог проехать.
Томми, — заметил Тиллер, — эти люди уезжают, не дожидаясь даже нашей благодарности.
— Не беспокойтесь, мистер Тиллер: я заметил номер грузовика — Ф 2001. Эта молчаливая шайка алкогольных контрабандистов имеет, я убежден, какое-то отношение к Гансу Гардту. Ну, я заставлю их говорить. Хотите пари?
Ф 2001
На обратном пути редактор, пользуясь сообщениями Томми, написал подробный отчет о перелете Ганса Гардта для вечернего выпуска газеты. Подъехав к редакции, немедленно отправил рукопись в наборную. Томми— же устремился к телефону.
Алло! Центральную. Есть? Дайте бюро по заявкам автомобилей... Есть? Добрый день, сэр. Говорит Томми Бигхед из «Вечерней Почты». Будьте добры выяснить, кому принадлежит двадцатипятитонный грузовик Ф 2001... Да, Ф 2001. Пожалуйста...
Не прошло и полуминуты, как получился ответ.
— Ф2001 заявлен экспедиционной конторой «Братья Лангфильдс», на 8-й улице.
— Великолепно, сэр. Благодарю вас.
Томми нашел в книге телефон конторы этой фирмы и позвонил.
— Лангфильдс, — послышался женский голос.
— Доброе утро, мисс. Мне необходим тотчас же тяжелый грузовик, по крайней мере двадцатипятитонный...
— Очень сожалею, но наш двадцатипятитонный грузовик сегодня занят. Быть может, вам угодно будет взять две меньших машины?
— Нет, мне необходим большой грузовик.
— Он уже взят...
— Может быть, вы разрешите мне столковаться с клиентом? Как его зовут?
— Мистер Гардт.
Томми улыбнулся и сказал таким тоном, словно очень обрадовался полученному сообщению:
— Вот как? Мистер Гардт? Весьма кстати, это мой старый знакомый. Он все еще живет в «Метрополе»?
— Нет, сэр, в отеле «Мак Алланс» на Бостонской улице.
— Да, да, совершенно верно. Как я мог спутать! Именно в «Мак Алланс». — Затем он прибавил словно вскользь: — Жаль, я хотел посетить его, но он, к сожалению, уехал в Европу...
— Вы ошибаетесь: мистер Гардт две минуты назад был у нас...
Томми был до того ошарашен этим ответом, что повесил трубку, забыв даже поблагодарить девушку.
«В чем дело? Как это могло случиться? Неужели Гардт здесь?»
Некоторое время Томми не мог притти в себя от охватившего его изумления. Мысли у него спутались, и он с большим трудом пытался разобраться в создавшемся положении.
— Неужели мы ошиблись? — пробормотал он весьма недовольный и вышел на улицу.
Он немедленно поехал на Бостонскую улицу, остановился у отеля «Мак Алланс» и зашел туда.
— Да, да, сэр, — любезно ответил портье на его вопрос. — Мистер Гардт уже 14 дней живет у нас в комнате №45, — он посмотрел на доску с ключами. — Кажется, он сейчас дома: ключа от № 45 тут нет.
Томми послал с мальчиком свою визитную карточку мистеру Гардту. Немедленно получился ответ но телефону:
— Мистер Гардт ждет вас в курительной комнате на восьмом этаже, — сказал портье.
Томми с нетерпением поднялся на лифте.
Тайна Ганса Гардта
— Мистер Томми Бигхед — доложил мальчик и исчез.
Томми очутился перед худым, невысокого роста, невзрачным господином. Трудно было определить возраст этого человека. Маленькая выхоленая бородка и скуластое, немного морщинистое лицо не соответствовали подвижным, молодым, живым глазам, которые блестели сквозь роговые очки и невольно привлекали к себе внимание.
— Простите, сэр, — сказал Томми с непривычкой для него вежливостью. — Вероятно, произошла ошибка. Я хотел видеть мистера Гардта.
— Это я. Чем могу служить?
Томми посмотрел в лицо этому седому человеку, покачал головой и спросил:
— Вы знаете меня, сер?
— Вы Томми Бигхед из «Вечерней Почты Mичигана», — ответил тот, улыбаясь. — Вы только что прислали мне свою визитную карточку.
— Да, да, но раньше вы видели меня когда-либо?
— Не имел чести встречаться с вами.
— В таком случае, вы не тот Ганс Гардт, которого я ищу.
Старик подозрительно поглядел на Томми.
— Я не Ганс Гардт, — сказал он, — Я Александр Гардт, доктор Александр Гардт. Я немецкий археолог и намереваюсь еще сегодня отправиться в Нью-Йорк, а завтра утром — на пароходе в Гамбург. Вы удовлетворены, мистер Бигхед?
— Вот как! — сказал задумчиво Томми, переступая с ноги на ногу. Он долго не решался задать собеседнику вопрос, знает ли он Ганса Гардта, а когда, наконец, набрался храбрости и спросил, то с замиранием сердца ждал холодного — «нет». Он готов был встретить во всеоружии те трудности, которые стали бы перед ним в результате такого ответа. Меньше всего намеревался Томми спасовать перед доктором. Он приготовил уже ряд вопросов, которыми намеревался забросать немца, лишь бы добиться от него истины.
Велико было изумление Томми, когда доктор спокойно ответил:
— Да, Ганс Гардт мой племянник. Если вы намереваетесь говорить с ним, вы опоздали. Правда, он сегодня был недалеко отсюда, но теперь, — доктор посмотрел на часы, — Ганс, вероятно, уже в Германки. Садитесь, пожалуйста, мистер Бигхед...
Томми сел на предложенный ему стул и беспомощно оглянулся. Теперь, когда он так близок к разрешению мучившей его загадки, как раз случилось то, чего он меньше всего мог ожидать.
Томми Бигхед, самый ловкий репортер Мичигана, понятия не имел, о чем спросить дядю Ганса Гардта.
— Мистер Гардт, — заикался он, — если бы вы это сказали кому-нибудь другому, тот наверное вызвал бы немедленно психиатра...
— Очень рад, что вы обо мне лучшего мнения. Если вас кое-что интересует, спрашивайте.
Томми охватила непривычная робость перед эти маленьким уравновешенным человеком. Он чувствовал очень плохо, когда умные глаза ученого устремлялись на него.
— Ганс Гардт, действительно, прилетел сегодня из Германии в полтора часа? — спросил Томми, все еще продолжая сомневаться.
— Да. Перелет от Фридрихсгафена на Боденском озере до Детройта продолжался 92 минуты.
— Каким образом смог он в такое невероятно короткое время совершить перелет через Атлантический океан, с востока на запад, перелет, который представляет такие огромные трудности для всех других летчиков? Неужели Ганс Гардт так всемогущ, что и состоянии остановить морские бури?
— Конечно, нет. Но он избрал путь, где нет никаких бурь и ветров.
— Никак не могу себе представить, где мог он найти такой путь!
Доктор Гардт задумался, а затем сказал:
— Разве вы не знаете, мистер Бигхед, что на высоте около 15 тысяч метров и выше нет никаких ветров?
— Вот как, — отозвался Томми, — значит, Ганс Гардт добился небывалого до сих пор рекорда высоты?
Ученый улыбнулся.
— Да, но и на высоте 15 километров нельзя покрыть 9000 километров в течение 90 минут. Ни одна машина в мире не могла бы преодолеть сопротивления воздуха, которое при такой быстроте неимоверно увеличивается. Нет, Ганс Гардт должен был забраться значительно выше, да, значительно выше. Я думаю, он временами летел на высоте 800 километров над земной поверхностью.
На лице репортера было написано беспредельное изумление.
— Но, мистер Гардт, — воскликнул он наконец, — вы фантазируете! Ведь на такой высоте нет воздуха, да и вообще...
— Совершенно верно, мистер Бигхед; путь лежал вне воздушной оболочки Земли, в пустом, несопротивляющемся пространстве. В этом-то и заключается весь секрет неслыханной быстроты перелета.
В комнате воцарилась тишина. Томми задыхался, словно проглотил слишком большой кусок, застрявший у него в гортани.
— Должен признаться, сэр, — сказал он наконец, — что я начинаю сомневаться в своем здравом уме. Я прекрасно понимаю, что в безвоздушном пространстве можно развить большую скорость, чем в атмосфере, где всякое движение встречает противодействие. Но каким образом самолет может вообще держаться в пустом пространстве? Насколько мне известно, полеты возможны именно потому, что машины своими крыльями опираются о воздух. Я готов выпить всю воду из озера Эри, если самолет, очутившись в безвоздушном пространстве или обломав свои крылья, не рухнет тотчас же вниз.
Бигхед говорил с большим пылом. Доктор Гардт молча встал со своего места, взял туго набитую подушку, лежавшую на кушетке, и отошел с нею в дальний угол комнаты.
— Внимание, сэр. Ловите! Гоп-ля!.. — И размахнувшись, он бросил репортеру подушку.
Томми не оказался достаточно ловким, чтобы поймать подушку, и она угодила ему в голову.
— Позвольте, сэр, — закричал он. — Что за шутки?
— Я хотел показать вам, что предмет и без крыльев может летать, — ответил ученый, усаживаясь опять против Томми. — Неужели вы думаете, что эта подушка нуждается в воздухе для перелета от моей руки до вашей головы?
— Нет, — сказал пораженный Томми.
— Тогда возьмите обратно свое обещание осушить озеро...
— Гм, пробормотал репортер, теребя воротник своей рубашки, словно ему стало в ней тесно:
— Начинаю понимать... Ганс Гардт вовсе не летел через океан, он был каким-то образом переброшен по дуге из Германии к нам. Так, что ли?
При этом он внимательно следил за лицом своего собеседника, а когда тот кивнул в знак согласия, Томми вскочил:
— Но здесь ставьте точку, сэр, — воскликнул он с репортерской развязанностью. — Если я завтра напечатаю, что нашелся человек, который добровольно был выстрелен из большой пушки через Атлантический океан, немедленно подвергнут линчеванию, и к обеду я буду мертв.
— Вы и не должны рассказывать таких басен вашим читателям, мистер Бигхед.
Томми похолодел.
— Значит вы смеялись надо мной, сэр? Имейте в виду, что я хороший боксер.
— В чем дело? Ведь эта гигантская пушка, сознайтесь, собственная ваша выдумка. Разве я говорил о пушке?
— Нет, но, быть может, вы хотели меня одурачить?
Доктор Гардт задумался на минуту, а потом сказал тоном, совершенно отличным от того, с которым он до сих пор вел беседу:
— Одно из двух: или бросьте ваши глупые шутки, или же вам придется отказаться от моего общества...
Томми тихо сказал:
— Простите, мистер Гардт, но я должен сознаться, что слова ваши выше моего понимания.
— Вам надо только немного вдуматься. Если бы мой племянник согласился, чтобы им выстрелили из гигантской пушки, он упал бы замертво, и вы не имели бы удовольствия пить сегодня мюнхенское пиво, которым он угостил вас.
— Вы знаете об этом?
— Племянник рассказал мне о своей встрече с вами. Вы, вероятно, никак не могли понять, на что понадобилась ему ваша квитанция с точным обозначением времени. Теперь вы поймете, что ему необходимо было письменное удостоверение постороннего человека о своем прибытии в Америку, чтобы указать в Германии продолжительность перелета. Простая случайность, что именно вы оказались этим лицом.
Томми опять рассмеялся.
— Надеюсь, он не очень обиделся за то, что я его принял за беглеца из сумасшедшего дома!
— Неужели в Америке принято все то, что непонятно, связывать непременно с сумасшедшим домом и психиатрами?
— Дело не столько в нас, сколько в грандиозности вашего предприятия, сэр, — заметил Томми. — Но будьте добры, продолжайте рассказ. Какая сверх-естественная сила перебросила Ганса Гардта на 9 000 километров за такой срок, не превратив его в кисель?
— Эта сверх-естественная сила называется спиртом. Да, сэр, — прибавил он быстро, заметив недоверчивое выражение на лице Томми. — К сожалению, я сейчас ничего больше не могу прибавить; для первого раза хватит. Не сомневаюсь, что тираж вашей газеты удвоится, как только появится в ней статья о полете Ганса Гардта.
— Жаль, что вы не можете мне сказать, какую роль при этом играл спирт; это было бы особенно интересно в Америке. Боюсь, что мне никто не поверит, и доброе имя Томми Бигхеда пострадает напрасно.
— Вам должны будут поверить, сэр. У вас в руках вещественное доказательство. Разве вы не обратили внимания на газету, в которой была завернута бутылка мюнхенского пива?
— Совершенно верно, сегодняшний номер мюнхенской газеты все подтверждает. Вы правы, сэр. Никто не посмеет усомниться в этом факте.
— Очень рад, что вы обратили внимание на газету. Племянник не мог указать вам на это обстоятельство, иначе вы бросились бы за ним, а этого он хотел избежать во что бы то ни стало. Никто, кроме некоторых посвященных, не должен был видеть машину.
Томми промолчал о том, что он хотя мельком, но все же заметил машину.
— Каким образом такое предприятие могло быть подготовлено п осуществлено в строжайшем секрете от всего мира?
— Очень просто: те, кто знали, не болтали о нем, — сказал доктор улыбаясь.
— В Америке это было бы совершенно невозможно, — чистосердечно признался Томми. — Но почему же я удостоился чести получить от нас так много сведений о предприятии? Ведь вы даже не взяли от меня никаких обещаний молчать...
— Можете говорить и писать, сколько вашей душе угодно. Первый опыт моего племянника блестяще удался; он оставил теперь Америку, и нет оснований продолжать секретничать. Наоборот! Мы теперь заинтересованы в том, чтобы успех моего племянника стал известен всему миру. Нам необходимо собрать крупные средства для достройки новой, более совершенной машины. Предприятие, которым племянник мой намеревается теперь заняться, потребует сотен тысяч марок, а те средства, которые находились до сих пор в нашем распоряжении, почти исчерпаны.
Томми задумался. Повидимому, у него возникла блестящая идея и, словно наэлектризованный, он наклонился к собеседнику:
— Вам нужны деньги, мистер Гардт?
Тот утвердительно качнул головой.
— Сколько?
— Минимум миллион марок.
— Я достану вам 200 000 долларов1 — сказал Томми решительно.
1 Свыше 800 000 марок.
— У кого?
— В тресте, которому принадлежит «Вечерняя Почта Мичигана». Вы получите деньги, распоряжайтесь ими, как вам угодно; никаких отчетов от вас не потребуют.
— Но ведь какие-либо условия будут при этом выставлены? Никто ведь не дарит миллиона, а всего менее американцы.
— Само собой, мистер Гардт, но наши условия не будут вам в тягость.
— А именно? — спросил Гардт, видимо заинтересовавшийся предложением Томми.
— Вы продолжаете сохранять ваше предприятие в том же секрете, как и раньше. Вы не будете сообщать газетам никаких сведений, не дадите никому никаких интервью. Немедленно протелеграфируйте племяннику в Германию, чтобы он молчал до тех пор, пока вы не поговорите с ним сами. Я полагаю, что до получения вашей телеграммы в газеты ничего не проникнет.
— И все? За это вы дадите такую огромную сумму?
— Нет, сэр, еще одна мелочь, — Томми многозначительно подмигнул. — Ваш племянник будет работать в полнейшем секрете, и однако, газеты всего мира будут писать о его деле. Откуда они будут черпать свои информации? Из единственного источника, от единственного корреспондента, уполномоченного самим Гардтом, и этим корреспондентом будет Томми Бигхед, — продолжал Томми торжественно. А он уж заставит всех оплачивать свои отчеты так, что вернет все свои деньги, да еще и с процентами. Идет?
— Ваше предложение кажется мне приемлемым, мистер Бигхед, — сказал он задумчиво. — Но я не могу ничего решить без согласия моего племянника.
— Ладно, тогда отложите свой отъезд до завтра и пошлите сейчас радио-телеграмму племяннику. Я отправлю ее, как газетную телеграмму, это ускорит дело. Через пять часов вы получите ответ. А я пока поговорю со своим шефом, мистером Тиллером, чтобы он гарантировал вам эту сумму. Если Ганс Гардт примет предложение, мы завтра едем в Германию вместе. Олл райт?
Доктор Гардт был ошарашен той быстротой, с которой действовал этот американец. Но предложение привлекало его, и он дал свое согласие.
— Еще одно, мистер Гардт, — сказал Томми, вставая и прощаясь. — Не посвятите ли вы меня пока в цели и задачи ближайшего предприятия вашего племянника? Полет в Австралию?
— Дальше, сэр, гораздо дальше...
— А, понимаю, — воскликнул живо Томми. — Полет вокруг земного шара? Великолепная затея!
Гардт покачал головой и улыбнулся:
— Дальше, еще дальше, — повторил он.
— Еще дальше? — изумился Томми. — Дальше как будто некуда.
Немец подошел близко к репортеру, так близко, что чуть не прикоснулся к нему и посмотрел серьезно ему в глаза.
— Вы первый чужой человек, мистер Бигхед, который узнает это. Прыжок через океан был лишь опытом, маленькой предварительной пробой, такой же жалкой пробой, как тот прыжок, которым братья Райт, тридцать лет назад, начали свои полеты.
— А истинная цель? — спросил Томми.
— Полет во вселенную. Ганс Гардт желает быть первым человеком, который покинет земной шар!