Вверх дном

ГЛАВА ПЕРВАЯ,

в которой рассказывается, с каким извещением
обратилась ко всему свету Арктическая
промышленная компания

- Так вы утверждаете, мистер Мастон, что женщины ничего не могут сделать для развития опытных и математических наук?

- К величайшему моему сожалению, миссис Скорбит, я вынужден это утверждать, - ответил Дж.Т.Мастон. - Конечно, среди женщин, особенно в России, встречались и встречаются замечательные математики - с этим я охотно соглашаюсь. Но у женщины такое строение мозга, что ей никак не стать Архимедом, а тем более Ньютоном.

- О мистер Мастон, позвольте мне возразить от имени всего нашего пола...

- Пола потому и прелестного, миссис Скорбит, что он вовсе не создан для отвлеченных занятий.

- Следовательно, по-вашему, мистер Мастон, ни одна женщина, увидев падающее яблоко, не могла бы открыть закон всемирного тяготения, как это сделал знаменитый английский ученый в конце семнадцатого века?

- Увидев падающее яблоко, миссис Скорбит, женщина просто решила бы съесть его... по примеру прародительницы Евы.

- Ну, вы, мне кажется, отказываете нам во всякой способности к теоретическим размышлениям...

- Во всякой способности? Нет, миссис Скорбит. Но должен вам указать все-таки, что с тех пор как на земле живут люди, - а следовательно и женщины, - не рождалось еще женщины, наделенной умом, которому в области научной мы были бы обязаны каким-либо открытием, подобным открытиям Аристотеля, Эвклида, Кеплера и Лапласа.

- А что это доказывает? Разве прошлое всегда определяет будущее?

- Гм! Не стоит больше ждать того, что не случилось ни разу в течение тысячелетий.

- Тогда, мне кажется, нам, женщинам, остается только смириться, мистер Мастон. Видно, мы умеем лишь...

- Быть добрыми! - подхватил Дж.Т.Мастон со всей любезностью, на которую только способен ученый, всецело поглощенный разными иксами.

Впрочем, миссис Эвенджелина Скорбит охотно этим удовлетворилась.

- Ну что ж, мистер Мастон, - продолжала она, - каждому свое на этом свете. Занимайтесь своими необычайными математическими выкладками. Отдайтесь великому делу, которому вы и ваши друзья решили посвятить свою жизнь. А я - как мне и подобает - буду просто доброй женщиной и окажу этому делу денежную помощь.

- Чем и заслужите вечную нашу благодарность, - ответил Дж.Т.Мастон. Миссис Эвенджелина Скорбит покраснела самым очаровательным образом, потому что она питала если не ко всем ученым вообще, то во всяком случае к Дж.Т.Мастону особо нежные чувства. Поистине, неизмеримы глубины женского сердца!

Предприятие, на которое эта богатая вдова решила пожертвовать значительные средства, действительно было великим делом.

Вот в чем оно состояло и вот к какой цели стремились его участники.

По Мальтебрену, Реклю, Сен-Мартену и другим авторитетным географам, собственно арктическими землями считаются:

1. Северный Девон, то есть острова, покрытые льдами Баффинова залива и пролива Ланкастера.

2. Северная Георгия, состоящая из земли Банкса и многочисленных островов: Сабайн, Байам-Мартин, Гриффит, Корнуолл и Батерст.

3. Архипелаг Баффина-Парри и некоторые части околополярного континента, то есть Кэмберленд, Саутгемптон, Джемс-Сомерсет, Бутин-Феликс, Мелвилл и другие области, почти не известные нам.

Все эти земли ограничены семьдесят восьмой параллелью; суша занимает здесь один миллион четыреста тысяч квадратных миль, вода покрывает еще семьсот тысяч миль.

К северу от этой параллели отважные исследователи нашего времени прошли почти до восемьдесят четвертого градуса северной широты, нанесли на карту земли, скрытые за высокой грядой ледяных торосов, и дали названия многим мысам, полуостровам, заливам и бухтам этой обширной страны, которую можно было бы окрестить Нагорной Арктикой. Но за восемьдесят четвертой параллелью лежит таинственное пространство, desideratum картографов, и до сих пор никому не известно даже, земли или моря скрываются там на пространстве шести градусов под непреодолимыми скоплениями льдов Северного полюса.

И вот в 189... году у правительства Соединенных Штатов возникла довольно неожиданная мысль пустить с торгов эти еще никем не открытые области, а некая американская компания, образованная именно с целью приобретения арктического колпачка, старалась получить на них концессию.

Правда, за несколько лет до того на конференции в Берлине¹ были установлены особые правила, на случай, если какая-нибудь из великих держав под предлогом колонизации или приобретения новых рынков вздумает захватить чужое добро. Правила эти, по-видимому, не были приложимы в данном случае, так как полярные земли никто не населяет. Но раз то, что не принадлежит никому, может в равной степени принадлежать всем, новая компания решила не захватывать, а "приобрести" их, чтобы избежать всяких посягательств в дальнейшем.
¹Берлинская международная конференция 1884 г. по африканским колониальным вопросам

В Соединенных Штатах всегда найдутся люди, готовые взять на себя практическую сторону любого предприятия, даже самого смелого и трудно выполнимого; найдутся и необходимые для него средства. Так случилось и несколько лет назад, когда балтиморский Пушечный клуб задумал отправить на Луну снаряд, в надежде установить прямую связь с нашим спутником. Разве не нашлось тогда предприимчивых янки, которые предоставили огромные суммы, нужные для исполнения такой увлекательной попытки? И разве ради ее осуществления двое членов названного клуба не отважились сами подвергнуться всем опасностям этого безумного опыта?^2
2Речь идет о романах Жюля Верна "С Земли на Луну" и "Вокруг Луны"

Если какой-нибудь новый Лессепс затеял бы провести канал глубокого профиля через Европу и Азию, от берегов Атлантического океана до китайских морей, или какой-нибудь ловкий специалист по рытью колодцев предложил бы буравить землю, чтобы достичь жидких силикатных слоев, покоящихся поверх расплавленных веществ, и подводить прямо к кухонному очагу жар из недр земного шара, или какой-нибудь предприимчивый электрик захотел бы собрать воедино все рассеянные по поверхности земли электрические токи для получения неиссякаемого источника света и тепла, или какой-нибудь дерзкий инженер задался бы целью сохранить в громадных приемниках излишки летнего тепла и передавать его областям, страдающим от зимних холодов, или какой-нибудь выдающийся гидравлик постарался бы использовать живую силу^1
1Живой силой до конца XIX столетия называли кинетическую энергию
морского прилива, чтобы по желанию применять ее в качестве тепловой или двигательной энергии, - какие только "анонимные компании" и разные "товарищества на паях" не возникли бы для выполнения хоть целой сотни таких проектов! Американцы были бы первыми среди вкладчиков, и реки долларов устремились бы в кассы акционерных обществ, как воды великих американских рек стремятся в лоно океанов.

Понятно поэтому, какое волнение вызвал внезапно распространившийся и, по правде говоря, странный слух, будто арктические области будут продаваться с торгов и останутся за покупателем, предложившим самую высокую цену. Впрочем, поскольку деньги вносились сразу, никаких акций выпущено не было. Это предполагалось сделать позже, когда дело дойдет до использования земель, ставших собственностью новых владельцев.

Использовать арктические области! Поистине, такая мысль могла зародиться только в голове безумца!

Однако это был вполне деловой проект.

Действительно, вскоре в газеты Старого и Нового Света, в газеты европейские, африканские, азиатские, в газеты Океании и, конечно, в газеты американские было прислано одно объявление. Это было обращение ко всем заинтересованным - de commodo et incommodo^1
1Имеющим и не имеющим возражений (лат.).
Газета "Нью-Йорк геральд" напечатала его раньше других. И многочисленные подписчики Гордона Беннета в номере от 7 ноября прочитали следующее сообщение, быстро обежавшее весь мир, и научный и коммерческий. Впрочем, ученые и коммерсанты отнеслись к нему по-разному.

"К СВЕДЕНИЮ ОБИТАТЕЛЕЙ ЗЕМНОГО ШАРА.

Области вокруг Северного полюса, находящиеся за восемьдесят четвертым градусом северной широты, до сих пор не эксплуатируются по вполне основательной причине: они еще никем не открыты.

В самом деле, в северных широтах можно назвать только следующие точки, достигнутые мореплавателями самых различных национальностей:

82°45', на северной оконечности Шпицбергена, куда в 1847 году, следуя по линии двадцать восьмого меридиана, добрался англичанин Парри;

83°20'28", на скрещении с пятидесятым западным меридианом, в северной части земли Гриннеля; там в мае 1876 года побывал Маркам из экспедиции сэра Джорджа Нейрза;

83°35' северной широты и 42° западной долготы на северном берегу земли Нейрза; этой точки в мае 1882 года достигли Локвуд и Брэнард из экспедиции, руководимой американцем - лейтенантом Грили.

Таким образом, это пространство от восемьдесят четвертой параллели до полюса, протяженностью в шесть градусов, можно рассматривать как имущество, нераздельно принадлежащее государствам земного шара. Оно может стать частной собственностью, если его продадут с публичных торгов.

Однако, в соответствии с основами права, ничто не должно оставаться нераздельным. И, опираясь на эти основы, Американские Соединенные Штаты решили произвести отчуждение этого имущества.

В Балтиморе образовалось общество под названием "Арктическая промышленная компания", официально представляющая интересы Соединенных Штатов. Компания предполагает в соответствии с законно составленным актом приобрести в полную собственность эту арктическую недвижимость со всеми ее материками, островами, островками, скалами, морями, озерами, реками, ручьями и потоками любого рода, и притом независимо от того, покрыты ли все они вечным льдом, или в летнее время освобождаются от ледяного покрова.

Особо отмечается, что право собственности не может быть отменено в силу давности, даже если произойдут какие-либо перемены в географическом или метеорологическом состоянии земного шара.

О всем изложенном доводится до сведения обитателей обоих полушарий для того, чтобы все государства могли принять участие в аукционе, причем право собственности остается за предложившим наивысшую цену.

День аукциона назначен на 3 декабря текущего года в городском аукционном зале в г.Балтиморе, штат Мэриленд, Северо-Американские Соединенные Штаты.

За разъяснениями обращаться к Уильяму С.Форстеру, временному агенту Арктической промышленной компании, Балтимора, Хай-стрит, 93".

Конечно, можно было счесть такое объявление безумием! Но приходилось сознаться, что оно по крайней мере было чрезвычайно ясно и определенно. А его деловой характер подтверждался тем, что федеральное правительство уже выдавало концессию на арктические области, не дожидаясь, пока аукцион сделает Американское государство их действительным владельцем.

В конце концов мнения разделились. Некоторые предпочитали видеть здесь просто огромный американский "humbug" - дутое предприятие, на этот раз выходившее за обычные пределы, если только можно говорить о пределах человеческого легковерия. Другие думали, что предложение стоит принять всерьез. Они обращали внимание на то обстоятельство, что новая Компания не взывала к общественному кошельку. Она рассчитывала приобрести эти полночные края на собственные средства. Для наполнения своей кассы она вовсе не собиралась вытягивать из простаков доллары, банкноты, золото и серебро. Ничего подобного! Она хотела заплатить за околополярную недвижимость своими деньгами.

Людям расчетливым казалось, что Компании следовало бы, опираясь на "право первого захватившего", просто вступить во владение страной, не устраивая аукциона. Но в том-то и была вся трудность: доступ к полюсу, видимо, по сей день закрыт для человека. И на случай, если Соединенные Штаты приобрели бы эту страну, концессионеры хотели иметь контракт по всей форме, чтобы потом никто не оспаривал их прав. Несправедливо было бы порицать их за это. Они действовали предусмотрительно: поскольку в таком деле обычно заключается договор, законные предосторожности не были лишними.

Между прочим, в объявлении была оговорка, относившаяся к возможным в будущем случайностям. Эта оговорка давала повод для различных толкований, так как точный ее смысл ускользал даже от самых хитроумных людей. Она гласила, что "право собственности не может быть отменено в силу давности, даже если произойдут какие-либо перемены в географическом или метеорологическом состоянии земного шара".

Что означали эти слова? Какая случайность имелась в виду? Как могла земля подвергнуться таким изменениям, которые отразились бы на географических и метеорологических условиях территории, поступавшей в продажу?

"Наверное, - говорили некоторые дальновидные люди, - здесь что-то кроется!"

Посыпались различные толкования: одни упражняли свою прозорливость, другие тешили свое любопытство.

Филадельфийская газета "Гросбух" тотчас же опубликовала следующую шутливую заметку:

"Будущие покупатели арктических стран, очевидно, узнали о предстоящем и точно высчитанном столкновении Земли с некоей кометой, обладающей твердым ядром, причем удар вызовет географические и метеорологические изменения; это, вероятно, и имеет в виду вышеуказанная оговорка".

Фраза была длинновата, как это и надлежит фразе, которая претендует на научность, и, однако, она ничего не разъясняла. Кроме того, люди рассудительные не могли поверить в возможность столкновения с подобной кометой. И трудно было допустить, чтобы концессионеры беспокоились о такой маловероятной случайности.

"Может быть, - писала ново-орлеанская газета "Дельта", - новая Компания воображает, что предварение равноденствий¹ когда-нибудь приведет к переменам, благоприятным для эксплуатации арктических владений?"
¹Предварение равноденствий - медленное перемещение земной оси, описывающей в течение 26 тысяч лет конус, вследствие чего "полярными звездами" последовательно являются различные звезды северного неба

"А почему бы и нет? Ведь это явление изменяет параллелизм осей земного шара", - замечал "Гамбургский корреспондент".

"В самом деле, - писало парижское "Научное обозрение", - Адемар в своей книге "Возмущение океанов" допускает, что предварение равноденствий в соединении с вековым перемещением большой оси земной орбиты может в конце концов воздействовать на среднюю температуру различных точек земного шара и повлиять на количество льдов, скопившихся у его полюсов".

"Это еще не доказано, - возражало "Эдинбургское обозрение". - И даже если бы так случилось, то ведь потребовался бы срок в двенадцать тысяч лет, чтобы в результате вышеуказанного феномена Вега стала нашей Полярной звездой и чтобы в арктических областях произошли климатические изменения".

"Ну что же, - подхватывал копенгагенский "День", - через двенадцать тысяч лет мы и вложим в это дело свои капиталы, а до той поры - ни кроны!"

Во всяком случае, хотя "Научное обозрение" и имело основания ссылаться на Адемара, Арктическая промышленная компания едва ли возлагала надежды на перемены, которые сулило предварение равноденствий.

Так никто и не разобрался ни в том, что значила эта оговорка в знаменитом объявлении, ни в том, какие будущие космические изменения она имела в виду.

По-видимому, для выяснения достаточно было бы обратиться в правление новой Компании, в частности, к ее председателю. Но никто не знал ее председателя! Не знали также ни секретаря, ни членов вышеназванного правления. Не знали даже, от кого исходило объявление. В редакцию "Нью-Йорк геральд" его доставил некто Уильям С.Форстер из Балтиморы, почтенный владелец складов трески и агент торгового дома "Ардринель и Кo" в Ньюфаундленде - лицо, очевидно, подставное. А он был так же нем, как все то, что хранилось в его складах, и самые любопытные, самые ловкие репортеры не могли ничего из него выудить. Словом, Арктическая промышленная компания оказалась настолько анонимной, что никому не удалось выведать ни одного имени. Вот это уж действительно предел анонимности!

Хотя учредители нового коммерческого предприятия упорно хранили свои имена в глубокой тайне, зато их цель была точно и ясно указана в объявлении, которое обошло весь мир.

Дело заключалось в том, чтобы приобрести в полную собственность часть Полярной области, ограниченной с юга линией восемьдесят четвертого градуса и центром которой являлся Северный полюс. Восемьдесят четвертой параллели действительно не переходили даже те из исследователей новейшего времени, которые ближе всех подбирались к этой заветной точке земного шара, а именно Парри, Маркэм и Локвуд с Брэнардом. А прочие мореплаватели, бороздившие арктические моря, были остановлены в своем продвижении к полюсу значительно раньше. Пайен, продвинувшись немного северней земли Франца-Иосифа и островов Новой Земли, дошел в 1874 году до 82°15', Леу в 1870 году проник к северу от берегов Сибири - до 72°47', Делонг с экспедицией "Жаннеты" в 1879 году достиг островов, носящих его имя, то есть 78°45'. Другие исследователи, обогнув Новосибирские острова и Гренландию и поровнявшись с мысом Бисмарка, приближались только к семьдесят шестому, семьдесят седьмому и семьдесят девятому градусу северной широты. Стало быть, между точкой, где побывали Локвуд и Брэнард (13°35'), и восемьдесят четвертой параллелью оставался еще промежуток, измеряемый по градусной сетке двадцатью пятью минутами, и, следовательно. Арктическая промышленная компания, как указывалось в объявлении, не покушалась на ранее открытые земли - ее планы простирались на область совершенно девственную, где еще не бывали люди.

Вот какова площадь той части земного шара, которая окружена восемьдесят четвертой параллелью:

От 84° до 90° всего шесть градусов; так как расстояние между градусами равно шестидесяти милям, то длина радиуса составляет триста шестьдесят миль, длина диаметра - семьсот двадцать миль. Длина окружности, следовательно, две тысячи двести шестьдесят миль. Вся площадь в круглых цифрах будет равна четыремстам семи тысячам квадратных миль¹. Это почти десятая часть Европы, - изрядный кусочек!
¹То есть почти вдвое больше площади Франции, которая занимает 54.000.000 гектаров (Прим.авт.)

Авторы объявления, как мы видели, считали бесспорным, что поскольку необследованные земли не принадлежат никому, то они принадлежат всем. Возможно, что большая часть государств и не подумает возражать против этого положения. Но следовало опасаться, что государства, граничащие с полярными областями, сочтут их продолжением своих владений к северу и пожелают воспользоваться правом собственности. Такие требования будут тем более основательны, что открытия в арктических областях сделаны благодаря отваге народов, населяющих эти государства. Федеральное правительство в лице новой Компании, предполагая, вероятно, что подобные требования будут предъявлены, рассчитывало возместить убытки этих государств суммой, полученной от аукциона. Как бы то ни было, сторонники Арктической промышленной компании твердили одно: "Это собственность общая, но раз никого нельзя заставлять владеть чем-либо сообща, то нельзя и возражать против продажи с аукциона всего обширного владения".

Государств, из-за близкого соседства имевших неоспоримые права на эту территорию, было шесть: Америка, Англия, Дания, Швеция с Норвегией, Голландия и Россия. Но и другие страны могли бы указать на открытия, сделанные их моряками и путешественниками.

Так, вправе была бы вмешаться и Франция, потому что ее сыны участвовали в экспедициях, целью которых было исследование околополярных территорий. Нельзя не упомянуть между другими смелого Белло, умершего в 1853 году около острова Бичи во время плавания "Феникса", посланного на розыски Джона Франклина. Разве можно забыть доктора Октава Пави, умершего в 1884 году около мыса Сабайн, во время пребывания экспедиции Грили в Форт-Конгер? А разве справедливо предать забвению экспедицию, с которой в 1838-1839 годах побывали в омывающих Шпицберген морях Шарль Мартен, Мармье, Браве и их доблестные спутники?

И тем не менее Франция решила вовсе не вмешиваться в это предприятие скорее коммерческого, чем научного характера и отказалась от своей доли полярного пирога, о которой другие державы рисковали обломать себе зубы. Быть может, она поступила разумно и правильно.

Так сделала и Германия. Она могла бы похвастать экспедицией на Шпицберген гамбургского жителя Фридриха Мартенса еще в 1671 году и плаванием кораблей "Германия" и "Ганза" в 1860-1870 годах под начальством Кольдервея и Хегемана, которые, держась берега Гренландии, поднялись к северу до мыса Бисмарка. Но, несмотря на блестящие открытия в прошлом, Германия не считала нужным увеличить Германскую империю куском полюса.

Так же поступила и Австро-Венгрия, хотя она и обладала Землей Франца-Иосифа, расположенной к северу от берегов Сибири.

А Италия, не имевшая никаких оснований вмешиваться, не вмешивалась вовсе, хотя это и покажется, пожалуй, неправдоподобным.

Оставались еще самоеды и другие сибирские народы, эскимосы, занимающие обширные территории Северной Америки, туземцы Гренландии, Лабрадора, архипелага Баффина-Парри, Алеутских островов и островов, находящихся между Азией и Америкой; наконец - те племена, которые под именем чукчей населяют старинную русскую Аляску (она стала американской с 1867 года). Но хотя эти народности являются исконным населением Севера и его бесспорными владельцами, им тут вовсе не предоставлялось права голоса.

Да и как, чем бы расплачивались эти бедняки на аукционе, объявленном Арктической промышленной компанией? Раковинами, моржовыми клыками или тюленьим жиром?

Правда, эта арктическая область отчасти принадлежала им, - ведь они впервые ее "открыли", они по праву ею владели, - а сейчас американцы собирались продать ее с публичных торгов! Но ведь они всего-навсего самоеды, чукчи, эскимосы, - их даже никто и не спрашивал...

Таковы уж порядки на земле!

ГЛАВА ВТОРАЯ

, в которой читатель знакомится с делегатами
Голландии, Дании, Швеции, России и Англии

Объявление заслуживало отклика. В самом деле, если бы новая Компания приобрела северные области, они стали бы полной собственностью Америки, или, вернее сказать, Соединенных Штатов, а эта живучая федерация и без того все время стремится приумножать владения. Совсем недавно Россия уступила правительству Соединенных Штатов территорию к северо-западу от Кордильер Северной Америки до Берингова пролива, что прибавило к Штатам изрядный кусок Нового Света¹. Можно было предполагать, что великие державы не будут смотреть спокойно на присоединение к Федеральной республике арктических областей.
¹В 1867 г. правительство царской Россия продало Соединенным Штатам Америки полуостров Аляску (вместе с Алеутскими островами), за ничтожную сумму в семь миллионов долларов

Однако, как уже говорилось, многие государства Европы и Азии, не граничащие с этими областями, отказались участвовать в необыкновенном аукционе, настолько результаты его казались им сомнительными. И лишь государства, берега которых доходят до восемьдесят четвертой параллели, решили воспользоваться своим правом и послать официальных представителей. Мы увидим, что они не хотели тратить больше определенной, сравнительно умеренной суммы на сомнительную покупку, ибо вступить во владение этими землями могло оказаться невозможным. Ненасытная Англия все-таки сочла нужным открыть своему представителю довольно значительный кредит. Поспешим объясниться: ведь передача кому бы то ни было полярных стран никоим образом не угрожала европейскому равновесию и не могла вызвать международных осложнений. Даже немецкий Юпитер - Бисмарк ("Железный канцлер" тогда еще был в живых) не хмурил из-за этого дела своих густых бровей.

На поле сражения вышли только Англия, Дания, Швеция с Норвегией, Голландия и Россия. На балтиморском аукционе они столкнутся с Соединенными Штатами. Тому, кто предложит больше всех, достанется этот холодный полярный колпачок, рыночная стоимость которого является по меньшей мере весьма спорной.

Вот, впрочем, основания каждого из пяти европейских государств, вполне естественно желавших оставить эту землю за собой.

Скандинавия, владелица Нордкапа, расположенного под семидесятой параллелью, ничуть не скрывала, что считает себя вправе претендовать на обширные пространства, простирающиеся от ее берегов до самого Шпицбергена и даже до самого полюса. Действительно, разве мало сделали норвежец Кейльхау и знаменитый швед Норденшельд на поприще географического исследования этих краев? Тут возражать не приходилось.

Дания говорила, что она уже владеет Исландией и Фарерскими островами, расположенными почти у самого Полярного круга; ей принадлежат колонии, основанные далеко к северу в пределах Арктической области, например, остров Диско в Девисовом проливе, поселения Хольстейнборг, Провен, Годхавн, Упернивик в Баффиновом заливе и на западном берегу Гренландии. Кроме того, ведь знаменитый мореплаватель Беринг, датчанин по происхождению, состоявший на русской службе, прошел в 1728 году через пролив, за которым осталось его имя, и тринадцать лет спустя погиб страшной смертью вместе с тридцатью моряками своего экипажа на берегу острова, тоже носящего теперь его имя! А разве еще ранее, в 1619 году, мореплаватель Йенс Мунк не обследовал восточный берег Гренландии и не нанес на карту многие точки, до него бывшие совершенно неизвестными? Поэтому у Дании было неоспоримое право выступать покупателем.

Голландия напоминала, что ее моряки - Баренц и Хеймскерк - побывали на Шпицбергене и Новой Земле еще в конце XVI века. Один из ее сынов, Ян Майен, пустившись в дерзкое плавание к северу в 1621 году, присоединил к своей стране остров, названный его именем, расположенный под семьдесят первым градусом северной широты. И вот Голландия теперь опиралась на подвиги прошлого.

Но зато русские принимали видное участие в исследовании пролива, отделяющего Азию от Америки (ведь русскими моряками были Алексей Чириков (и Беринг под его началом), Павлуцкий, экспедиция которого в 1751 году пробралась в пределы Ледовитого океана, и капитан
¹Сведения, приведенные здесь, не совсем точны: Чириков Алексей Ильич (1703-1748) - ученый и мореплаватель, виднейший участник 1-й Камчатской экспедиции (1725-1730); во главе этого крупного русского географического предприятия был поставлен офицер русского флота, выходец из Дании, Беринг Витус (1681-1741); особенно успешной была 2-я Камчатская экспедиция (1733-1743)
Мартын Шпанберг с лейтенантом Уильямом Уолтоном, побывавшие в этих неизвестных краях в 1739 году. Да разве русские не господствуют над половиной Ледовитого океана уже в силу самого расположения сибирских территорий, протянувшихся по огромному азиатскому побережью на сто двадцать градусов, до самой крайней оконечности Камчатки, - территорий, населенных самоедами, якутами, чукчами и другими племенами, подвластными русскому государству? А на семьдесят пятой параллели, всего лишь в девятистах милях от полюса, разве не владеют они Новосибирскими и Ляховскими островами, открытыми ими в начале XVIII века? Наконец, в 1764 году, раньше англичан, раньше американцев, раньше шведов, русский мореплаватель Чичагов разве не сделал попытку найти новый проход, чтобы сократить путь, разделяющий два континента?

Но американцы все-таки были, по-видимому, более других заинтересованы в приобретении этих недосягаемых областей земного шара. Во время розысков сэра Джона Франклина, они, не жалея сил, тоже пробовали туда пробраться, - ведь американцами были Гринель, Кейн, Хейс, Грили, Делонг и другие храбрые мореплаватели. Американцы тоже могли ссылаться на географическое положение своей страны, северная часть которой, от Берингова пролива до залива Гудзона, переходит за Полярный круг. Все эти земли и острова (такие, как острова принца Уэльского, Виктории, короля Вильгельма, Баффина, а также Уолластон, Банке, Мелвилл и Кокбэрн, не считая сотен других островков), - разве не являются они как бы связующим звеном между материком и девяностой параллелью? И, пожалуй, земли, которые могут считаться продолжением Азии или Европы, не связаны с Северным полюсом такой непрерывной линией суши, как связана с ним Америка.

Поэтому вполне естественно, что предложение о продаже было выдвинуто федеральным правительством и притом в интересах некоей американской компании, - ведь если у какой-либо державы и были неоспоримые права на приобретение полярных областей, так это у Соединенных Штатов Америки.

Надо признать все же, что владеющее Канадой и Британской Колумбией Соединенное королевство, многие моряки которого отличались в арктических плаваниях, тоже имело основательные причины желать присоединения этой части земного шара к своей обширной колониальной империи. Английские газеты обсуждали вопрос продолжительно и страстно.

"Пусть, - писал известный английский географ Клиптрингэн в своей нашумевшей статье, - пусть себе шведы, датчане, голландцы, русские и американцы хвастаются своими правами! Англия все-таки без урона для себя не может дозволить, чтобы эти владения ускользнули от нее. Разве ей не принадлежит северная часть Нового Света? Эти земли, эти острова, относящиеся к ней, разве они не были захвачены ее собственными мореплавателями, начиная с Уилсби, посетившего Шпицберген и Новую Землю в 1739 году, и до Мак-Клюра, корабль которого в 1853 году прошел по Северо-Западному проходу?"

"И затем, - объявлял "Стандарт" в статье, подписанной адмиралом Физе, - разве Фробишер, Девис, Холл, Уеймут, Гудзон, Баффин, Кук, Росс, Парри, Бичи, Белчер, Франклин, Мюльгрейв, Скорсон, Мак-Клинтон, Кеннеди, Нейз, Коллинсон, Арчер - по происхождению не англосаксы? У какой страны больше прав на эту часть полярных земель, даже если английским мореплавателям пока и не удалось до нее добраться?"

"Пусть так, - возражал "Курьер Сан-Диего" (Калифорния), - но будем же рассуждать справедливо. Раз идет спор между Соединенными Штатами и Соединенным королевством, то хотя англичанин Маркам из экспедиции Нейрза и поднялся до 83°20' северной широты, - американцы Локвуд и Брэнард из экспедиции Грили перегнали его на пятнадцать градусных минут и установили звездный флаг Соединенных Штатов на 83°35'. Честь наибольшего продвижения к Северному полюсу теперь принадлежит им".

Таковы были атаки нападающих и ответные удары противников.

Наконец, перечисляя смелых моряков, побывавших в этих арктических областях, надо вспомнить также венецианца Кабота и португальца Кортереала, открывших в 1498 и 1500 годах Гренландию и Лабрадор. Но ни Италия, ни Португалия не собирались участвовать в предполагавшемся аукционе и нимало не беспокоились о том, кому достанутся эти земли.

Можно было предвидеть, что борьба разгорится сильнее всего между долларом и фунтом стерлингов, между Англией и Америкой.

Тем временем, по предложению Арктической промышленной компании, страны, граничащие с арктическими областями, рассмотрели этот вопрос вместе с приехавшими для его решения коммерсантами и учеными. Обсудив положение, государства постановили участвовать в аукционе, и открытие его было назначено на 3 декабря в Балтиморе. Делегатам были определены кредиты, которых они должны были придерживаться. Сумма, вырученная от продажи, в виде возмещения за убытки будет разделена между пятью менее счастливыми покупателями с тем, чтобы они отказались в дальнейшем от всяких претензий на продаваемую область.

Не обошлось без споров, но в конце концов дело уладилось. Заинтересованные государства согласились на предложение федерального правительства провести аукцион в Балтиморе. Получив соответствующие полномочия, делегаты из Лондона, Гааги, Стокгольма, Копенгагена и Петербурга выехали в Соединенные Штаты и прибыли туда за три недели до дня, назначенного для торгов.

Америка была представлена, все тем же Уильямом С.Форстером, чье имя стояло в объявлении Арктической промышленной компании, появившемся 7 ноября в "Нью-Йорк геральд".

Теперь хоть бегло опишем делегатов, которые приехали из Европы.

От Голландии - Якоб Янсен, бывший советник по делам Голландской Индии: толстяк пятидесяти трех лет, небольшого роста; короткие ручки и короткие кривые ножки, на носу очки в алюминиевой оправе, лицо круглое, красное, волосы торчком, седеющие баки, - в общем, человек положительный, относящийся с известным недоверием к предприятию, практические цели которого ему не были ясны.

От Дании - Эрик Бальденак, в прошлом вице-губернатор Гренландии, коренастый, кривобокий, с толстым животом, с огромной головой, близорукий до такой степени, что при чтении он водил носом по страницам тетрадей и книг; он считал свою страну законной владычицей северных областей, а потому и слушать не желал ни о каких претендентах.

От Швеции и Норвегии - Ян Харальд, профессор космографии в Христианин, один из самых горячих сторонников экспедиции Норденшельда, настоящий северянин с румяным лицом, шевелюрой и бородой цвета спелой ржи, твердо уверенный в том, что полярный колпачок - это сплошное палеокристическое море и не представляет никакой ценности. Совершенно равнодушный ко всему делу, он явился сюда только для проформы.

От России - полковник Борис Карков, полувоенный, полудипломат, высокий, прямой, пышноволосый и бородатый, весь словно деревянный; его как будто стесняло штатское платье, и по временам он бессознательно искал рукой шашку, которая раньше висела у него на боку. Его очень интересовало, что же скрывалось за предложением Арктической промышленной компании и не грозит ли это в будущем международными осложнениями.

От Англии - майор Донеллан и его секретарь Дин Тудринк. Эти двое воплощали в себе жадные стремления Соединенного королевства, его коммерческие и промышленные инстинкты, его способность считать своими по какому-то закону природы все территории, северные, южные и экваториальные, до сих пор никому не принадлежавшие.

Майор Донеллан - англичанин самого английского склада, высокий, худой, костлявый, узкоплечий, угловатый, с куриной шеей, с маленькой, как у Пальмерстона, головой, с журавлиными ногами, жилистый, еще крепкий для своих шестидесяти лет и совершенно неутомимый, - это свойство он доказал, когда занимался исправлением границ Индии за счет границ Бирмы. Он никогда не смеялся и, может быть, не умел смеяться, Да зачем ему было смеяться? Видано ли, чтобы смеялся подъемный кран, паровоз или пароход?

В этом майор существенно отличался от своего секретаря Дина Тудринка, веселого малого с узкими глазками, говорливого, большеголового и кудрявого. Он был шотландец по происхождению, любил посмеяться, и шутки и остроты создали ему славу в старинных кабачках. Но как ни любил он шутить и острить, а едва дело доходило до притязаний Англии, даже самых несправедливых, он начинал проявлять, под стать Донеллану, такую же непримиримость и несговорчивость.

Эти двое делегатов должны были оказаться, очевидно, самыми ярыми противниками Арктической компании. Северный полюс является их собственностью, он принадлежит Англии с доисторических времен, сам господь бог вверил англичанам ось вращения Земли, и они не допустят перехода ее в чужие руки.

Следует также заметить, что хотя Франция не сочла нужным послать представителя - ни официального, ни неофициального, - все ж некий французский инженер отправился в Америку, якобы желая из чистой любознательности последить за этим интереснейшим делом. Он появится в свое время.

Представители государств Северной Европы прибыли в Балтимору на разных пароходах, как и следовало людям, которые не хотели воздействовать друг на друга. Они были соперниками. Каждый из них вез с собой средства, необходимые для будущего сражения. Заметим, кстати, что они были далеко не одинаково вооружены. Один располагал суммой меньше миллиона, другой - суммой, превышающей эту цифру. И, по правде сказать, за кусок земли, до которого почти невозможно добраться, не стоило платить слишком дорого! Лучше других был снабжен английский делегат, - Соединенное королевство открыло ему значительный кредит. Благодаря полученным средствам майор Донеллан мог без особого труда победить шведского, датского, голландского и русского соперников. Справиться с Америкой - это дело другое, нанести поражение долларам не так-то просто. Таинственная Компания, вероятно, имела в своем распоряжении значительные суммы. Главная схватка скорей всего произойдет между Соединенными Штатами и Великобританией; оружием в ней, наверное, будут миллионы.

С приездом европейских делегатов общественное мнение встревожилось еще больше. Газеты были полны удивительнейших россказней. По поводу продажи с аукциона Северного полюса ходили самые странные предположения. Что с ним собирались делать? И какую пользу можно из него извлечь? Разве что подновить льдом глетчеры Старого и Нового Света! Парижская газета "Фигаро" придерживалась именно такого мнения. Но ведь для этого сначала надо перейти восемьдесят четвертую параллель!

Тем временем делегаты, избегавшие друг друга во время переезда через океан, теперь, высадившись в Балтиморе, начали сближаться.

И вот по каким причинам.

Прежде всего каждый из них тайком от остальных пытался завязать отношения с Арктической промышленной компанией. Все они хотели получить различные сведения, чтобы использовать их при удобном случае, хотели узнать, каковы были тайные пружины этого дела и какую прибыль надеялась из него извлечь Компания. Но до сих пор никак не удавалось разыскать ее отделение в Балтиморе. Ни конторы, ни служащих. За справками предлагалось обращаться к Уильяму С.Форстеру, на Хай-стрит. Но не похоже было, чтобы почтенный владелец складов для трески знал об этом деле больше, чем простой портовый грузчик.

Здесь делегатам не удалось ничего разузнать. Им оставалось довольствоваться нелепыми предположениями, которые плодила молва. Неужели в секреты Компании не удастся проникнуть до тех пор, пока она сама не обнародует их? Все терялись в догадках. А Компания, по-видимому, собиралась нарушить свое молчание лишь после того, как сделка будет совершена.

Вот потому-то делегаты стали сначала прощупывать намерения друг друга, затем - встречаться и, наконец, вступили в тесное общение, быть может, не без задней мысли - заключить союз против общего врага, то есть против американской Компании.

Однажды, вечером 22 ноября, они устроили нечто вроде совещания в гостинице "Уолсли", в комнатах, которые занимали майор Донеллан и его секретарь Дин Тудринк. По правде сказать, полковник Борис Карков, бывший, как уже говорилось, тонким дипломатом, положил немало усилий на то, чтобы делегаты перешли, наконец, к совместным действиям.

Разговор сразу же зашел о тех коммерческих и промышленных выгодах, которые Компания предполагала извлечь из покупки арктических областей.

Профессор Ян Харальд спросил, не удалось ли его коллегам разузнать что-нибудь на этот счет. Один за другим все признались, что они делали попытки подобраться к Уильяму С.Форстеру, у которого, судя по объявлению, следовало наводить справки.

- Однако у меня ничего не вышло, - сказал Эрик Бальденак.

- И я ничего не добился, - заметил Якоб Янсен.

- А я, - заявил Дин Тудринк, - придя от имени майора Донеллана в склад на Хай-стрит, застал там какого-то толстяка во фраке и в цилиндре, занавешенного от подбородка до сапог белым передником. Когда я стал его расспрашивать об этом деле, он мне ответил, что "Южная звезда" как раз прибыла из Ньюфаундленда с полным грузом и что он может устроить мне изрядную партию свежей трески в счет торгового дома "Ардринель и К°".

- Вот, вот, - как всегда скептически заговорил бывший советник по делам Голландской Индии, - лучше уж покупать треску, чем топить деньги в Ледовитом океане.

- Дело вовсе не в этом, - произнес майор Донеллан обычным своим резким и высокомерным тоном. - Речь идет не о партии трески, а о полярном колпачке...

- ...который Америке хочется нахлобучить на себя, - смеясь, прибавил Дин Тудринк.

- Кончится это для нее простудой, - сострил полковник Карков.

- Дело вовсе не в этом, - снова начал майор Донеллан, - и я не понимаю, какое отношение возможная простуда может иметь к нашему совещанию. Очевидно, по той или иной причине, Америка, представленная здесь Арктической промышленной компанией (прошу обратить внимание на слово "промышленной"), хочет купить около полюса площадь в четыреста семь тысяч квадратных миль, площадь, ограниченную в данное время (прошу обратить внимание на слова "в данное время") восемьдесят четвертой параллелью северной широты...

- Нам все это известно, майор Донеллан, - заявил Ян Харальд. - Но нам неизвестно, каким же образом вышеуказанная Компания собирается эксплуатировать эти территории (если это территории) или моря (если это моря) - эксплуатировать их в промышленном отношении.

- Дело вовсе не в этом, - в третий раз заговорил майор Донеллан. - Некое государство желает приобрести за деньги часть земного шара, которая по своему географическому положению должна принадлежать Англии...

- России, - сказал полковник Карков.

- Голландии, - сказал Якоб Янсен.

- Скандинавии, - сказал Ян Харальд.

- Дании, - сказал Эрик Бальденак.

Пятеро делегатов ощетинились, и разговор грозил перейти в ссору, но тут вмешался Дин Тудринк.

- Постойте, - сказал он примиряющим тоном, - дело вовсе не в этом, как любит говорить мой начальник майор Донеллан. Поскольку уже решено, что околополярные области будут пущены в продажу, они неизбежно станут собственностью того из государств, вами представленных, которое на этом аукционе предложит за них больше всех. Поэтому, раз Скандинавия, Россия, Дания, Голландия и Англия открыли своим посланцам кредиты, не лучше ли образовать синдикат? Это даст нам возможность располагать такой значительной суммой, что американской Компании окажется не под силу с нами бороться.

Делегаты переглянулись. Дин Тудринк, пожалуй, нашел хороший способ уладить дело.

Синдикат... Нынче без этого не обойтись... Хочешь дышать, есть, пить, спать - на все синдикат! Это слово теперь в моде и в политическом и в деловом мире.

Однако еще требовалось кое-что уточнить, вернее объяснить, и Якоб Янсен отлично выразил чувства своих коллег, спросив:

- Ну, а дальше?

Именно - что же будет, после того как синдикат осуществит покупку?

- Но мне кажется, что Англия... - резко начал майор.

- И Россия! - сказал полковник, грозно нахмурив брови.

- И Голландия! - проговорил советник.

- Раз бог даровал Данию датчанам... - заметил Эрик Бальденак.

- Простите, - вскричал Дин Тудринк, - есть только одна страна, которую ее обитателям даровал бог! Это Шотландия.

- А почему? - спросил шведский делегат.

- Но разве не сказал поэт: "Deus nobis Ecotia fecit"¹, - возразил шутник, переделывая на свой лад слова "haec otia" в шестом стихе первой эклоги Вергилия.
¹Бог создал для нас Шотландию (искаж. лат.)

Все, кроме майора Донеллана, расхохотались, и спор, который грозил окончиться довольно плохо, был прекращен во второй раз. Тут Дин Тудринк сказал:

- Не будем ссориться. К чему? Лучше сразу образуем наш синдикат!

- А дальше? - спросил Ян Харальд.

- А дальше, - сказал Дин Тудринк, - все пойдет проще простого. Купив полярные области, вы или оставляете их в нераздельном владении, или, возместив остальным справедливые убытки, передаете их одному из государств соприобретателей. Ведь основная цель - окончательно устранить представителей Америки - будет уже достигнута.

Это было разумное предложение - на ближайшее время по крайней мере, потому что, едва придет пора выбирать владельца для этой спорной и бесполезной недвижимости, делегаты не замедлят вцепиться друг другу в волосы, - а известно, что они отнюдь не были лысы!

Но все же, - как проницательно заметил Дин Тудринк, - Соединенные Штаты будут решительно отстранены.

- Вот это, по-моему, благоразумно, - сказал Эрик Бальденак.

- Ловко, - сказал полковник Карков.

- Искусно, - сказал Ян Харальд.

- Хитро, - сказал Якоб Янсен.

- Совсем по-английски, - сказал майор Донеллан.

Каждый вставил свое слово, тая в сердце надежду впоследствии надуть почтенных коллег.

- Следовательно, - заговорил Борис Карков, - предполагается, что, входя в синдикат, каждое государство полностью сохраняет за собой право поступать в дальнейшем по своему усмотрению?..

С этим все согласились.

Оставалось только выяснить, какой кредит каждое государство отпустило своему делегату. Эти кредиты они сложат вместе, и несомненно общая сумма будет так значительна, что денежные возможности Арктической промышленной компании не превысят ее.

И Дин Тудринк задал вопрос о кредитах.

Но тут случилось нечто неожиданное. Воцарилось мертвое молчание. Никто не хотел отвечать. Показать, что у тебя в кошельке? Вывернуть карманы в кассу синдиката? Признаться, до какой цифры ты можешь идти? К чему так спешить? А если в дальнейшем между членами нового синдиката возникнут раздоры? А если дело пойдет так, что придется бороться только за самого себя? А если дипломата Каркова оскорбят ухищрения Якоба Янсена, а того обидят происки Эрика Бальденака, которого приведут в раздражение хитрости Яна Харальда, а тот откажется мириться с высокомерными замашками майора Донеллана, а последний нисколько не постесняется интриговать против каждого из коллег? Наконец объявить свои кредиты - значит раскрыть карты, а их, наоборот, нужно получше скрывать.

В самом деле, ответить Дину Тудринку на его законный, но нескромный вопрос можно по-разному. Надо либо преувеличить свои кредиты, от чего может произойти великая неловкость, когда придется расплачиваться, либо преуменьшить свои средства курам на смех, чтобы просто ничего не вышло из этого предложения.

Такая мысль возникла сначала у бывшего советника по делам Голландской Индии, который, следует напомнить, не принимал дела всерьез; и его коллеги сразу сообразили, что им лучше присоединиться к нему.

- Я очень сожалею, - сказала его устами Голландия, - но для приобретения арктических владений я располагаю всего пятьюдесятью ригсдалерами.

- А я - только тридцатью пятью рублями, - сказала Россия.

- А я - только двадцатью кронами, - сказала Скандинавия.

- А я - только пятнадцатью кронами, - сказала Дания.

- Ну, - произнес майор Донеллан, и в голосе его послышалась спесь, характерная для Великобритании, - значит, полярная область останется за нами, потому что Англия может вложить в это дело только полтора шиллинга.

И этим ироническим заявлением окончилось совещание посланцев старушки Европы.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ,

в которой производится продажа арктических областей

Почему же продажа, назначенная на 3 декабря, должна была состояться в обычном аукционном зале, где всегда продавалось всякое движимое имущество- мебель, домашняя утварь, орудия и инструменты, разные предметы искусства, картины, статуи, медали и прочие старинные вещи? Почему, раз дело шло о продаже недвижимости, она не производилась в конторе нотариуса или в отделении гражданского суда, где полагается устраивать такие сделки? И, наконец, к чему было участие оценщика, раз в продажу шла часть земного шара? Неужели можно уподобить движимому имуществу кусок земли, нечто самое недвижимое, что только есть на свете?

В самом деле, это казалось нелепым. И, однако, это было так. Арктические области продавались именно таким образом, купчая крепость имела обычную силу. Разве тем самым не доказывалось, что Арктическая промышленная компания считала данную недвижимость движимостью, словно ее можно было переместить? Такая странность вызывала удивление у некоторых особо сметливых людей, - хоть их не так-то много даже в Соединенных Штатах.

Впрочем, уже известен подобный случай. Кусок нашей планеты был продан с молотка в аукционном зале, при посредстве оценщика. И как раз в Америке.

В самом деле, за несколько лет до того в Калифорнии, в городе Сан-Франциско, один тихоокеанский остров, под названием остров Спенсер¹, был продан богачу Уильяму У.Кольдерупу,
¹См. роман Жюля Верна "Школа Робинзонов"
который дал на пятьсот тысяч долларов больше своего конкурента Дж.Р.Таскинара из Стоктона. Остров Спенсер пошел за четыре миллиона долларов. Правда, то был обитаемый остров, расположенный всего в нескольких градусах от берега Калифорнии, - остров с лесами, ручьями, плодородной и твердой почвой, с полями и лугами, годными для обработки, а здесь - неопределенное пространство, может быть даже море, таящееся за непроходимыми торосами и покрытое вечными льдами. Да еще, по всей вероятности, к нему и не пробраться. Следовало поэтому предполагать, что цена за неведомую полярную область не достигнет на аукционе такси значительной суммы.

Тем не менее необычность дела привлекла в этот день на аукцион множество людей, и если среди них мало оказалось серьезных покупателей, зато много было зевак, жадно ожидавших, чем все это кончится. Борьба действительно обещала быть очень занимательной.

К тому же, едва европейские представители прибыли в Балтимору, как за ними все стали бегать, приставать к ним, и, конечно, все просили у них интервью. Не удивительно, что общественное мнение, как это часто случается в Америке, было возбуждено до крайности. Составлялись безумные пари - обыкновенная форма, в которую выливается общественное возбуждение у американцев, - пример заразительный! - последнее время ему охотно начинают следовать в Европе. Жители Американской федерации, а также Новой Англии, Восточных, Южных и Центральных штатов разбились на группы и придерживались различных мнений, хотя все они, в общем, стояли за своих соотечественников. Они надеялись, что Северный полюс в конце концов укроется под складками звездного флага. Все же они испытывали некоторую тревогу. Ни Россия, ни Швеция с Норвегией, ни Дания, ни Голландия не внушали особых опасений. Но имелась еще Великобритания с ее территориальными притязаниями, с упорным стремлением все присвоить и поглотить, с ее банкнотами, которых она не жалела. Тут пахло крупными суммами. На "Америку" и "Великобританию" делали ставки, как на скаковых лошадей, и приблизительно поровну. Ставить на "Данию", "Швецию", "Голландию" и "Россию" охотников не находилось.

Торги были назначены на полдень. Стечение любопытных уже с утра мешало движению на Болтон-стрит. Еще накануне в городе царило волнение. По трансатлантическому кабелю газеты получили сведения, что большинство пари, предложенных американцами, было принято англичанами, и Дин Тудринк тотчас же велел объявить об этом в аукционном зале. Говорили, будто правительство Великобритании передало значительные фонды в распоряжение майора Донеллана... В "Нью-Йорк геральд" писали, что лорды адмиралтейства настаивали на покупке арктических земель, уже включали их в список английских колоний и т.д.

Что было достоверно в таких слухах и россказнях, никто не знал. Но в тот день в Балтиморе рассудительные люди полагали, что если Арктическая промышленная компания будет предоставлена только своим собственным силам, то борьба, возможно, закончится победой Англии. И некоторые из самых горячих янки уже старались оказать давление на вашингтонское правительство. А новая Компания в лице своего скромного агента Уильяма С.Форстера, по-видимому, вовсе не разделяла всеобщего возбуждения, словно она была совершенно уверена в своей победе.

Условный час приближался, и толпа на Болтон-стрит все росла. За три часа до открытия дверей к аукционному залу нельзя было и подойти. Все пространство, отведенное для публики, было заполнено до отказа. Только для европейских делегатов было оставлено несколько мест, отгороженных барьером, откуда они могли следить за ходом аукциона и вовремя делать свои надбавки.

Эрик Бальденак, Борис Карков, Якоб Янсен, Ян Харальд и майор Донеллан со своим секретарем Дином Тудринком сбились тесной кучкой, плечом к плечу, как солдаты, готовые идти на приступ: они ведь, и правда, собрались взять приступом Северный полюс!

Со стороны Америки никто не явился, если не считать рыбника, владельца складов; его грубое лицо выражало полнейшее равнодушие. Казалось, ему было безразлично все окружающее и думал он лишь о том, куда девать грузы, ожидаемые им из Ньюфаундленда. Кто же были те капиталисты, от лица которых этот простак собирался ворочать миллионами долларов? Тут было над чем поломать голову.

Никто и не подозревал, что Дж.Т.Мастон и миссис Эвенджелина Скорбит имеют отношение к делу. Да и как об этом можно было догадаться? Оба они были тут, но вместе с некоторыми другими именитыми членами Пушечного клуба, коллегами Дж.Т.Мастона, скрывались в толпе, не занимая особых мест. По виду они казались обыкновенными, совершенно бескорыстными зрителями. Уильям С.Форстер даже как будто не был знаком с ними.

Разумеется, вопреки порядку, установленному на аукционах, на сей раз предмет продажи не был выставлен для всеобщего обозрения. Северный полюс ведь нельзя, как какую-нибудь старинную вещицу, передавать из рук в руки, рассматривать со всех сторон, разглядывать в лупу, а то и тереть пальцем, чтобы убедиться, старинная ли она в самом деле, или просто подделка. А полюс все-таки был чрезвычайно старинным предметом, - ведь он возник еще до каменного века, до железного, до бронзового, раньше всех доисторических эпох, потому что существует с начала мира!

Хотя самый полюс и не лежал на столе оценщика, зато на виду у всех заинтересованных висела большая карта, на которой очертания арктических областей были обведены яркой краской. По восемьдесят четвертой параллели, на семнадцать градусов выше Полярного круга, шла отчетливая красная линия, ограничивающая ту часть земного шара, которая по предложению Арктической промышленной компании была пущена в продажу. Возможно, она представляла собой море, покрытое ледяной корой весьма значительной толщины. Но это уж дело покупателя. Во всяком случае, обмана тут быть не могло: всякий видел, что он покупает.

Ровно в двенадцать часов из маленькой резной двери в глубине зала вышел оценщик Эндрью Р.Джилмор и занял место у своего стола. Аукционист Флинт, известный своим громоподобным голосом, раскачиваясь, как медведь в клетке, тяжело прохаживался вдоль решетки, за которой была публика. Оба заранее предвкушали, какую огромную сумму положат они себе в карман в виде процента с продажи. Само собой разумеется, что покупка должна была производиться на наличные деньги, "cash", по выражению американцев. Как бы велика ни оказалась сумма, вырученная от продажи, она целиком передавалась в руки делегатов тех государств, которые не станут владельцами продаваемой области.

И вот в зале что было мочи зазвонил колокольчик и оповестил всех, собравшихся снаружи, так сказать urbi et orbi¹, что торги начались.
¹ всему свету (лат)

Какой торжественный момент! Во всем квартале, во всем городе дрогнули сердца. С Болтон-стрит и прилегающих улиц в зал донесся отдаленный гул взволнованной толпы.

Эндрью Р.Джилмору пришлось подождать, пока волнение собравшихся уляжется, чтобы начать свою речь.

Наконец он встал и окинул собрание взглядом. Затем скинул пенсне и начал несколько взволнованным голосом:

- По предложению федерального правительства и с согласия государств как Нового, так и Старого Света назначается в продажу целым куском некая недвижимость, расположенная вокруг Северного полюса, ограниченная восемьдесят четвертой параллелью и состоящая из материков, морей, проливов, островов, островков и ледяных торосов, со всем, что там есть твердого и жидкого.

Затем он указал на карту, висевшую на стене:

- Соблаговолите взглянуть на карту, составленную на основании самых последних данных. Как вы видите, общая площадь всего этого участка равняется, весьма приблизительно, четыремстам семи тысячам квадратных миль. Для удобства продажи оценку решено производить из расчета одной квадратной мили. Поэтому при надбавках один цент будет означать в круглых цифрах четыреста семь тысяч центов, а доллар - четыреста семь тысяч долларов. Пожалуйста, потише!

Эта просьба была не лишней, так как нетерпение публики выражалось громким шумом, который оценщику было трудно перекричать. Благодаря вмешательству аукциониста Флинта, голос которого звучал не слабее корабельной сирены во время тумана, спокойствие было отчасти восстановлено, и Эндрью Р.Джилмор получил возможность продолжать свою речь:

- Прежде чем приступить к торгам, я считаю своим долгом напомнить одно из условий продажи, а именно: полярная недвижимость поступает в полную собственность купившего и не может быть оспариваема продавшей стороной в пределах восемьдесят четвертой параллели северной широты, независимо от каких-либо перемен в географическом или метеорологическом состоянии земного шара.

Опять эта имевшаяся в объявлении странная оговорка, которая, возбуждая шутки одних, у других будила подозрения!..

- Аукцион открыт! - прозвучал голос оценщика.

И, взмахнув молоточком слоновой кости, он по привычке прогнусавил обычное вступление к аукциону:

- Квадратная миля за десять центов!

Десять центов - то есть одна десятая часть доллара - это означало сумму в сорок тысяч семьсот долларов за всю арктическую недвижимость.

Однако оценка Эндрью Р.Джилмора была сразу же перекрыта Эриком Бальденаком, выступавшим от лица датского правительства.

- Двадцать центов! - сказал он.

- Тридцать центов! - сказал Якоб Янсен от лица Голландии.

- Тридцать пять! - сказал Ян Харальд от лица Скандинавии.

- Сорок, - сказал полковник Борис Карков от лица всей России.

Это уже составляло сумму в сто шестьдесят две тысячи восемьсот долларов, а между тем торги только начинались.

Надо заметить, что представитель Великобритании до сих пор еще не сказал ни слова и даже не раскрыл плотно сжатого рта.

Уильям С.Форстер, владелец тресковых складов, тоже сохранял непроницаемое молчание. Он, видимо, был всецело погружен в чтение "Ньюфаундлендского Меркурия", где печатались сведения о товарах и о ценах на всех американских рынках.

- Сорок центов за квадратную милю! - соловьем заливался Флинт. - Сорок центов!

Четверо коллег майора Донеллана переглянулись. Неужели они исчерпали свои кредиты уже в самом начале борьбы? Неужели дальше им придется молчать?

- Ну, ну, - снова заговорил Эндрью Р.Джилмор, - сорок центов! Кто больше? Сорок центов! А ведь этот полярный колпачок стоит подороже...

Казалось, он вот-вот добавит: "полярный колпачок из чистопробных вечных льдов".

Но тут датский представитель объявил:

- Пятьдесят центов!

А голландский делегат надбавил еще десять.

- Квадратная миля идет за шестьдесят центов! - выкрикнул Флинт. - Шестьдесят центов! Никто не надбавит?

Эти шестьдесят центов уже составляли почтенную сумму в двести сорок четыре тысячи двести долларов.

Собрание приветствовало надбавку Голландии одобрительными возгласами. Вот странное и вместе с тем частое явление: бывшие в зале бедняки с пустыми карманами, без гроша за душой, казалось, были больше всех увлечены этой схваткой долларов.

Между тем, как только выступил Якоб Янсен, майор Донеллан поднял голову и посмотрел на своего секретаря Дина Тудринка. Но тот сделал едва уловимый отрицательный знак, и майор так и не раскрыл рта.

Уильям С.Форстер не отводил глаз от своих рыночных отчетов и делал карандашом пометки на полях.

А Дж.Т.Мастон, в ответ на улыбку миссис Эвенджелины Скорбит, лишь кивнул головой.

- Ну, ну, нельзя ли поживее! Что мы так тянем? Слабо, слабо... - повторял Эндрью Р.Джилмор. - Ну-ка! Никто не даст больше? Можно кончать?

И его молоточек то поднимался, то опускался, как кропило причетника во время церковной службы.

- Семьдесят центов, - неуверенно сказал профессор Ян Харальд.

- Восемьдесят! - сразу же за ним объявил Борис Карков.

- Ну-ну! Восемьдесят центов? - выкрикнул Флинт, круглые серые глаза которого разгорались все ярче с каждой надбавкой.

По знаку Дина Тудринка майор Донеллан вскочил, словно чертик на пружинке.

- Сто центов! - отрубил представитель Великобритании.

Это значило, что Англия предлагала четыреста семь тысяч долларов. Делавшие ставки на Соединенное королевство закричали "ура", часть публики подхватила их возгласы.

Ставившие на Америку переглянулись довольно разочарованно. Четыреста семь тысяч долларов? Это была уже очень крупная цифра для фантастической области у Северного полюса. Четыреста семь тысяч долларов за айсберги, ледяные поля и торосы?!

А представитель Арктической промышленной компании не издал ни звука, даже головы не поднял! Неужели он не решится сделать ни одной надбавки? Если он хотел дождаться, чтобы делегаты Дании, Швеции, Голландии и России исчерпали свои средства, то, казалось, сейчас как раз пора было выступить. Действительно, по их лицам было видно, что "сто центов" майора Донеллана заставляют их покинуть поле битвы.

- Квадратная миля идет за сто центов! - два раза повторил оценщик.

- Сто центов! Сто центов! Сто центов! - кричал Флинт, сложив руки рупором у рта.

- Никто не даст больше? - спросил Эндрью Р.Джилмор. - Значит, решено? Все согласны? Жалеть никто не будет? Пристукнем?

И, опуская руку с молоточком, он обвел выжидающим взглядом зрителей, в волнении затаивших дыхание.

- Раз! Два! - произнес он.

- Сто двадцать центов, - спокойно сказал Уильям С.Форстер, даже не поднимая глаз и переворачивая газетный лист.

- Гип! Гип! Гип! - закричали те, кто делал большие ставки на Американские Соединенные Штаты.

Майор Донеллан в свой черед горделиво приосанился. Его голова на длинной шее вертелась, как заводная, над угловатыми плечами, а тонкие губы клювом вытянулись вперед. Он окинул испепеляющим взором бесстрастного представителя американской Компании, но в ответ не получил ни взгляда. Проклятый Уильям С.Форстер даже не шелохнулся.

- Сто сорок! - объявил майор Донеллан.

- Сто шестьдесят! - сказал Форстер.

- Сто восемьдесят! - прогремел майор.

- Сто девяносто! - пробормотал Форстер.

- Сто девяносто пять центов!.. - завопил делегат Великобритании. Скрестив руки на груди, он как будто бросал вызов всем тридцати восьми штатам Федерации.

Стало так тихо, что, казалось, можно было услышать, как ползет муравей, как плывет маленькая плотичка, как порхает мотылек, как перебирается с места на место червячок, как движется микроб... Все сердца бились тревожно, как будто самая жизнь присутствующих зависела от слов майора Донеллана. Голова его не вертелась больше. Что до Дина Тудринка, то он ожесточенно скреб затылок и чуть не рвал на себе волосы.

Эндрью Р.Джилмор приостановился на несколько мгновений, показавшихся всем вечностью. Владелец тресковых складов продолжал читать газету и делать пометки, видимо не имевшие никакого отношения к аукциону. Неужели он тоже исчерпал свои средства? Неужели он не попытается сделать еще одну, последнюю надбавку? Или заплатить сто девяносто пять центов за квадратную милю, то есть свыше семисот девяноста трех тысяч долларов за всю недвижимость оптом, ему казалось поступком, выходящим за пределы здравого смысла?

- Сто девяносто пять центов, - начал оценщик. - Остается за...

И его молоток повис над столом.

- Сто девяносто пять центов! - повторил аукционист.

- Кончайте! Кончайте!

Это кричали некоторые нетерпеливые зрители, недовольные медлительностью Эндрью Р.Джилмора.

- Раз... два... - воскликнул он.

И все взгляды обратились на представителя Арктической промышленной компании.

Подумать только! Этот удивительный человек не спеша сморкался в большой клетчатый фуляровый платок, уткнув в него оба отверстия своей носовой полости.

Между тем Дж.Т.Мастон метал на него взгляд за взглядом, да и взоры миссис Эвенджелины Скорбит были устремлены в том же направлении. Их побледневшие лица выдавали, как велико было волнение, которое они старались побороть. Почему же Уильям С.Форстер медлил перекрыть надбавку майора Донеллана?

Уильям С.Форстер высморкался второй, затем третий раз с громом артиллерийских выстрелов. Но напоследок он тихо и скромно пробормотал:

- Двести центов!

Зал содрогнулся. Затем, по американскому обычаю, раздались такие крики: "Гип! Гип!", что стекла задребезжали.

Майор Донеллан, ошеломленный, смущенный, уничтоженный, рухнул на свое место рядом с Дином Тудринком, потрясенным не менее его. Такая оценка за квадратную милю давала в итоге огромную сумму в восемьсот четырнадцать тысяч долларов, и, очевидно, британскому представителю не разрешено было превышать ее.

- Двести центов! - повторил Эндрью Р.Джилмор.

- Двести центов! - провозгласил Флинт.

- Раз!.. два!.. - кричал оценщик. - Никто не дает больше?..

Майор Донеллан, движимый невольным побуждением, снова вскочил и посмотрел на остальных делегатов. Но те как раз считали, что только он один может отстоять Северный полюс от американцев. Это усилие было последним. Майор открыл рот, снова закрыл, и Англия тяжело шлепнулась на свое место.

- Три! - прокричал Джилмор, ударив по столу своим молоточком слоновой кости.

- Гип! Гип! Гип! - орали делавшие ставки на победительницу Америку. Известие о результате торгов мигом разнеслось по всем закоулкам Балтиморы, затем по телеграфным проводам разошлось по всей Федерации; а позже, по подводному кабелю, оно ворвалось в Старый Свет.

Собственницей арктических владений, находящихся за восемьдесят четвертой параллелью, стала Арктическая промышленная компания (через свое подставное лицо - Уильяма С.Форстера).

И наутро, когда Уильям С.Форстер пришел объявить, для кого сделана покупка, он назвал имя мистера Импи Барбикена, который представлял вышеупомянутую Компанию под фирмой "Барбикен и Кo".

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,

в которой появляются старые знакомые наших
юных читателей

Барбикен и К°! Председатель клуба артиллеристов? Но какое дело артиллеристам до таких предприятии? Сейчас мы это увидим.

Нужно ли по всей форме представлять читателю Импи Барбикена, председателя балтиморского Пушечного клуба, и капитана Николя, и Дж.Т.Мастона, и Тома Хэнтера на деревянных ногах, и непоседливого Билсби, и полковника Блумсбери, и всех остальных? Конечно нет! Эти чудаки, правда, постарели на двадцать лет с тех дней, когда внимание всего мира было приковано к ним, но все-таки остались такими, как были. У них у всех не хватало чего-нибудь, у кого руки, у кого ноги, но, в общем, и теперь это были все те же горячие, отчаянные люди, готовые очертя голову кинуться в любое, самое необыкновенное приключение. Время не одолело этого легиона отставных артиллеристов. Оно щадило их, как щадит старинные пушки, вышедшие из употребления и украшающие музеи старых арсеналов.

Если Пушечный клуб уже в год своего основания насчитывал тысячу восемьсот тридцать три члена (мы говорим о людях, а никак не о членах их тела, не об их руках и ногах, которых многие из артиллеристов не досчитывались) да еще тридцать тысяч пятьсот семьдесят пять человек имели честь состоять корреспондентами вышеназванного клуба, то теперь эти цифры нисколько не уменьшились. Как раз наоборот. Благодаря невероятной попытке установить прямую связь между Землей и Луной¹ слава клуба возросла необычайно.
¹ См. романы Жюля Верна "С Земли на Луну" и "Вокруг Луны"

И хотя все, наверное, еще помнят, сколько шуму наделал этот примечательный опыт, о нем следует все же вкратце рассказать.

Несколько лет спустя после войны между Севером и Югом некоторые члены Пушечного клуба, тяготясь своей праздностью, вознамерились при помощи исполинского орудия отправить снаряд на Луну. На полуострове Флорида в городе Мун-Сити прямо в земле была торжественно отлита пушка, так называемая "Колумбиада", длиной в девятьсот футов при внутреннем диаметре, равном девяти футам; на заряд пошло четыреста тысяч фунтов пироксилина. Выпущенный из этой пушки цилиндроконический алюминиевый снаряд под напором шести миллиардов литров газа полетел к ночному светилу. В результате отклонения траектории снаряд облетел вокруг Луны, вернулся на Землю и погрузился в Тихий океан под 27°7' северной широты и 41°37' западной долготы. Там-то фрегат федерального флота "Сасквегана" подобрал на поверхности океана этот снаряд, вместе с его удачливыми постояльцами.

Да, самыми настоящими постояльцами!

В снаряде-вагоне поместились двое членов Пушечного клуба - его председатель Импи Барбикен и капитан Николь; третьим был один француз, известный сорви-голова. Все трое вернулись из своего путешествия целы и невредимы. Американцы охотно пустились бы сразу в какое-нибудь новое приключение, но с французом дело обстояло иначе. Мишель Ардан (так его звали) возвратился в Европу, кажется разбогател, хотя это удивило многих, и кончил тем, что стал сажать капусту, с удовольствием ел ее, и даже, как утверждали наиболее осведомленные репортеры, она шла ему впрок.

После своего громового выстрела Импи Барбикен и Николь жили, пользуясь славой и относительным покоем. Но, томясь жаждой великих подвигов, они мечтали о новой затее в том же роде. В деньгах у них недостатка не было. От их последнего предприятия из пяти с половиной миллионов, собранных по общественной подписке в Новом и Старом Свете, у них осталось около двухсот тысяч долларов. Кроме того, они разъезжали по Соединенным Штатам и везде показывались публике в своем алюминиевом снаряде, словно некое чудо природы в клетке; заработали они на этом предприятии изрядные деньги да еще достигли громкой славы, о какой только могут мечтать честолюбцы.

Теперь Импи Барбикен и капитан Николь могли бы жить спокойно, если бы их не грызла скука. И вот, - вероятно, чтобы нарушить свое бездействие, - они и задумали купить арктические области.

Не нужно забывать, что затратить более восьмисот тысяч долларов на такую покупку оказалось возможным лишь потому, что миссис Эвенджелина Скорбит вложила в дело недостающую сумму. Благодаря этой щедрой женщине Америка победила Европу.

Вот что было причиной ее щедрости.

Неслыханную славу, которая окружала после возвращения председателя Барбикена и капитана Николя, с ними делил еще один человек. Вы, конечно, догадались, что речь идет о Дж.Т.Мастоне, вспыльчивом секретаре Пушечного клуба. Разве не этот талантливый ученый сделал математические вычисления, позволившие осуществить смелую попытку, о которой говорилось выше? Если он и не сопровождал своих друзей в их межпланетном путешествии, то не из робости, - клянусь ядром! Дело в том, что у почтенного артиллериста не хватало кисти правой руки, а на черепе из-за одной несчастной случайности, которые нередки на войне, он носил гуттаперчевую заплатку. Показать это селенитам значило бы внушить им довольно жалкое представление об обитателях Земли, при которой Луна существует лишь как скромный спутник.

Поэтому, к своему глубокому огорчению, Дж.Т.Мастон вынужден был отказаться от полета. Но он не сидел праздно. Он принимал участие в сооружении огромного телескопа, и после установления его на самом острие пика Лонга, одной из высочайших вершин в цепи Скалистых гор, Дж.Т.Мастон сам переселился туда. Как только снаряд, описывающий в небе свою величественную траекторию, был замечен, Дж.Т.Мастон уже не покидал своего наблюдательного поста, Не отходя от объектива гигантского инструмента, он всецело предался наблюдению за друзьями, пересекавшими пространство в своем воздушном экипаже.

Многие думали, что отважные путешественники навсегда потеряны для Земли. Действительно, существовала опасность, что снаряд из-за притяжения Луны сохранит свою новую орбиту и будет вечно носиться вокруг ночного светила в качестве субспутника.

Но нет! Некоторое, словно ниспосланное судьбой, отклонение изменило направление снаряда. Вместо того чтобы упасть на Луну, снаряд облетел вокруг нее и вернулся к земному шару, все ускоряя полет, так что к моменту своего погружения в глубины моря он достиг скорости более двухсот тысяч километров в час.

К счастью, водные массы Тихого океана смягчили падение, свидетелем которого был американский фрегат "Сасквегана". Новость тотчас же была передана Дж.Т.Мастону. Секретарь Пушечного клуба поспешно покинул обсерваторию на пике Лонга и бросился на выручку. В том месте, где упал снаряд, море было обследовано на большой глубине, и верный Дж.Т.Мастон ради спасения своих друзей не задумываясь решил и сам облечься в водолазный костюм.

Но ему незачем было так стараться. Алюминиевый снаряд, великолепно нырнув в воды Тихого океана и вытеснив количество воды весом больше его собственного, всплыл наверх. А чем же занимались Барбикен, капитан Николь и Мишель Ардан, когда их подобрали на поверхности океана? Они играли в домино в своей плавучей тюрьме.

Возвращаясь опять к Дж.Т.Мастону, надо сказать, что участие в этих необыкновенных приключениях весьма выдвинуло его.

Заплатка на черепе и металлический крючок вместо правой кисти, конечно, не красили Дж.Т.Мастона. Кроме того, он был уже и не молод: в пору нашего рассказа ему стукнуло пятьдесят восемь лет. Но его своеобразный нрав, живость ума, огненный взгляд, горячность, которую он вносил во все, чем занимался, делали его идеальным человеком в глазах миссис Эвенджелины Скорбит. К тому же его мозг, тщательно прикрытый гуттаперчевой нашлепкой, был в целости и сохранности, и Мастон заслуженно считался одним из замечательных математиков своего времени.

А между тем миссис Эвенджелина Скорбит, не увлекаясь математикой (простейшие подсчеты вызывали у нее головную боль), питала склонность к математикам. Она считала их существами высшими, особенными. Подумать только! Иметь голову, в которой разные иксы тарахтят, как орехи в мешке, мозг, забавляющийся алгебраическими знаками, руки, жонглирующие тройными интегралами, как жонглируют стаканами и бутылками руки фокусника, и ум, разбирающийся в формулах вроде

Каково?

Такие ученые казались ей достойными восхищения, они словно нарочно созданы были для того, чтобы женщину влекло к ним "прямо пропорционально массе и обратно пропорционально квадрату расстояния". И как раз Дж.Т.Мастон был достаточно толст, чтобы притягивать ее с непреодолимой силой, а что касается расстояния, то оно равнялось бы нулю, если бы они, наконец, поженились.

Надо признаться, что все это не переставало беспокоить секретаря Пушечного клуба, вовсе не собиравшегося искать счастья в таком тесном союзе. К тому же миссис Эвенджелину Скорбит в сорок пять лет нельзя было назвать особой ни первой, ни даже второй молодости. У нее был большой рот и длинные зубы, которые она ухитрилась сохранить все до единого, прилизанные на висках волосы цвета не раз перекрашенной тряпки, плоский стан и неизящная походка. Короче говоря, по наружности она была типичной старой девой, хотя и состояла когда-то в браке - правда, всего несколько лет. Но, в общем, она была отличная женщина и ничего в жизни так не желала, как появляться в балтиморских гостиных в качестве миссис Мастон.

Состояние вдовы считалось очень значительным. Правда, она не могла равняться с такими богачами, как разные Гульды, Макеи, Вандербилты и Гордоны Беннеты, с миллиардерами, перед которыми даже Ротшильд кажется нищим. Конечно, у нее не было трехсот миллионов, как у миссис Мозес Карпер, или двухсот миллионов, как у миссис Стюарт, или восьмидесяти миллионов, как у миссис Крокер, - вот это вдовы так вдовы! И не была она так богата, как миссис Хамерслей или миссис Нелли Грин, миссис Мэффит, миссис Маршал, миссис Пара Стивенс, миссис Минчэри и некоторые другие! Но во всяком случае она с полным правом могла присутствовать на памятном празднике на Пятой авеню в Нью-Йорке, куда приглашали только тех, у кого было не меньше пяти миллионов. Миссис Эвенджелина Скорбит как раз и располагала пятью миллионами долларов, оставленными ей покойным мужем Джоном Скорбитом, который нажил свое богатство в двух отраслях торговли сразу: он торговал модным платьем и солониной. И вот это состояние великодушная вдова с радостью принесла бы в дар Дж.Т.Мастону, которому сверх того досталась бы еще ее неистощимая нежная любовь.

А пока, по просьбе Дж.Т.Мастона, миссис Эвенджелина Скорбит согласилась вложить несколько сотен тысяч долларов в дело Арктической промышленной компании, не зная даже толком, в чем оно заключается. Правда, она была уверена, что предприятие, в котором участвовал Дж.Т.Мастон, не могло не быть грандиозным, великолепным и необыкновенным. Вся прошлая жизнь секретаря Пушечного клуба утверждала ее в этом мнении.

Можно себе представить, как укрепилось ее доверие ко всему делу, когда после аукциона она узнала, что правление нового общества возглавляет председатель Пушечного клуба под фирмой "Барбикен и К°".

А раз в эту "... и К°" входит сам Дж.Т.Мастон, то ей следовало только радоваться, что она стала самым крупным акционером Компании.

Таким образом миссис Эвенджелина Скорбит оказалась владелицей весьма значительной части полуночных краев, расположенных за восемьдесят четвертой параллелью. Чего уж лучше! Но как будет она, или, вернее, как будет Компания, извлекать прибыль из своих недосягаемых владений?

Вопрос продолжал оставаться вопросом, и если он глубоко беспокоил миссис Эвенджелину Скорбит по денежным соображениям, то весь остальной мир интересовался им из обыкновенного любопытства.

Этой превосходной женщине очень хотелось хоть что-нибудь выведать у Дж.Т.Мастона, прежде чем доверить свои деньги заправилам Компании. Но Дж.Т.Мастон хранил упорное молчание. Миссис Эвенджелине Скорбит предстояло узнать, "где зарыта собака", лишь позднее, когда весь мир поразило сообщение о целях новой Компании!

Несомненно, думала она, дело идет о каком-нибудь таком предприятии, которое, по выражению Жан-Жака Руссо, "не имело примера и не будет иметь подражателей", о предприятии, которое далеко оставит за собой попытку членов Пушечного клуба установить прямую связь между Землей и ее спутником.

Но если она пробовала расспрашивать, Дж.Т.Мастон прикладывал свой крючок ко рту в знак необходимости молчать и говорил только:

- Имейте ко мне немножко доверия, дорогая миссис Скорбит!

И если уж она соглашалась ему довериться "до", то какую радость испытала она "после", когда пылкий секретарь сказал, что ей одной следует приписать честь победы Соединенных Штатов над северными странами Европы.

- Не могу ли я узнать, наконец, для чего все это делается? - с улыбкой спросила она знаменитого математика.

- Вы скоро все узнаете, - ответил Дж.Т.Мастон и крепко, по-американски, потряс руку соучастнице их общего дела.

И то, что он крепко пожал ей руку, немедленно успокоило великое волнение миссис Эвенджелины Скорбит.

Несколькими днями позже Старый и Новый Свет чрезвычайно потрясло (а какое потрясение ожидало всех в дальнейшем!) известие о совершенно безумном проекте, для выполнения которого Арктическая промышленная компания открыла подписку на свои акции.

Оказалось, что Компания купила приполярные области с целью эксплуатировать... каменноугольные залежи Северного полюса!

ГЛАВА ПЯТАЯ

А можно ли допустить, что около Северного полюса
имеются каменноугольные залежи?

Такой вопрос сразу приходил в голову каждому сколько-нибудь логически мыслящему человеку.

- Откуда они взяли, что около Северного полюса есть каменный уголь? - говорили одни.

- А почему бы ему и не быть там? - возражали другие.

Залежи каменного угля, как известно, встречаются на земном шаре во многих местах. Им щедро наделены различные области Европы. Угольных залежей много в обеих Америках, и, пожалуй, особенно богаты ими Соединенные Штаты. Уголь есть также и в Африке, и в Азии, и в Океании.

Но разведка земных недр идет вперед, и пласты каменного угля открывают во всех геологических слоях: антрацит - в наиболее древних, а бурый уголь разных видов - во всех угленосных пластах. Горючие вещества встречаются и в слоях, насчитывающих всего несколько сотен лет.

Однако ежегодная добыча угля во всем мире равняется четыремстам миллионам тонн (из них Англия одна добывает сто шестьдесят миллионов тонн). А ведь с возрастанием нужд промышленности потребление угля, очевидно, не перестает увеличиваться. Замена пара электричеством в качестве двигательной силы покрывает только расход угля для производства этой силы. Брюхо промышленности живет одним углем, ничего другого оно не принимает. Промышленность - животное "углеядное", и его надо хорошо кормить.

Уголь, кроме того, не только топливо, но также и вещество, из которого современная наука умеет извлекать множество побочных продуктов для самого различного употребления. Подвергнув уголь всевозможным изменениям в тиглях лабораторий, его применяют для окрашивания, для подслащивания, для придания аромата, для выпаривания, для очистки разных веществ, для отопления и освещения, даже для украшения - из него можно делать алмазы. Он так же полезен, как железо, - и даже больше.

К счастью, нечего бояться исчерпать запасы железа, - оно входит в самый состав земной коры. Ведь Земля представляет собой железную массу, более или менее расплавленную до огненно-жидкого состояния и прикрытую текучими силикатами, поверх которых уже располагаются каменные породы и океаны. Другие металлы, а также камень и вода, входят в состав нашей планеты в гораздо меньшем количестве, чем железо.

Но если в добыче железа мы можем быть уверены на веки вечные, то с каменным углем дело обстоит не так. И далеко не так. Людям осведомленным, заглядывающим на сотни лет вперед, нужно поэтому разыскивать каменноугольные залежи везде, где только в давние геологические эпохи могла их образовать предусмотрительная природа.

- Неужели? - говорили противники новой Компании.

Ведь в Соединенных Штатах, как и везде, немало людей, которые по зависти и злобе любят поносить все и вся, а немало и таких, которые спорят просто ради одного удовольствия.

- Неужели? - говорили эти люди. - Но откуда около Северного полюса взяться каменному углю?

- Как откуда? - отвечали сторонники Барбикена. - Да ведь весьма вероятно, что в эпоху образования земной коры масса Солнца, согласно теории Бланде, была значительно больше и разница температур экватора и полюсов не была столь велика. И вот задолго до появления человека, под постоянным воздействием жара и влаги, в северных областях земного шара произрастали огромные леса...

Газеты и журналы, державшие сторону Арктической компании, развивали это положение в тысячах различных статей, - как в научной, так и в шутливой форме.

В самом деле, из-за ужасных сотрясений, происходивших до того, как земной шар принял свой окончательный вид, эти леса оказались глубоко в земле и со временем под влиянием воды и внутреннего жара земли должны были, разумеется, обратиться в пласты каменного угля. Поэтому можно легко предположить, что полярные владения богаты углем, который только и дожидается кирки шахтера.

Кроме того, были и факты, неопровержимые факты. Люди благоразумные, не привыкшие полагаться на простое предположение или вероятность, и то не могли подвергнуть их сомнению. Эти факты вполне оправдывали поиски различных видов угля в полночных краях.

Как раз обо всем этом и толковали через несколько дней майор Донеллан и его секретарь, сидя в самом темном уголке кабачка "Два друга".

- Неужели Барбикен - чтоб его черт побрал! - окажется прав? - говорил Дин Тудринк.

- Возможно, - отвечал майор Донеллан, - больше того, даже наверное.

- Но тогда они наживут огромные деньги на эксплуатации полярных областей!

- Непременно! - ответил майор. - Раз в Северной Америке имеются обширные залежи горючего и к тому же нередки сообщения об открытии там новых пластов, то, без сомнения, в будущем их обнаружится в этой стране еще не мало, дорогой Тудринк. А ведь арктические земли составляют как бы придаток к американскому материку. Полное сходство по устройству и по виду. В частности, таким продолжением Нового Света является Гренландия. Гренландия определенно соединена с Америкой...

- Как лошадиная голова, на которую похожа Гренландия, соединена с туловищем лошади, - вставил секретарь Донеллана.

- Добавлю, - сказал майор, - что во время своих изысканий на гренландской территории профессор Норденшельд встретил осадочные образования, состоявшие из песчаника и сланцев с вкраплением бурого угля, содержащего значительное количество ископаемых растений. В одном только округе Диско датчанин Стенструп нашел семьдесят один пласт с многочисленными отпечатками растений, бесспорно говорящими о мощной растительности, которая когда-то необыкновенно густо покрывала области вокруг полюсов.

- Ну, а дальше к северу?

- Там наличие угля тоже подтверждается новыми находками, - ответил майор, - и, по-видимому, в тех местах уголь попадается на каждом шагу. Если же уголь так часто встречается в этих краях на поверхности, то разве нельзя утверждать почти с уверенностью, что угольные пласты залегают здесь и в глубине земной коры?

Майор Донеллан несомненно был прав. Он глубоко изучил вопрос о геологическом строении арктических областей, и именно поэтому победа Компании раздражала его больше, чем других англичан. Может быть, они еще долго говорили бы на эту тему, если бы не заметили, что завсегдатаи кабачка с любопытством прислушиваются к их разговору. Тогда Дин Тудринк и майор сочли за благо умолкнуть. Тудринк сделал только еще одно, последнее замечание:

- Не удивляет ли вас здесь кое-что, майор Донеллан?

- А что именно?

- А то, что в этом предприятии дело касается полюса и каменноугольных залежей, и, значит, следовало бы поставить во главе его инженеров или хотя бы моряков, а им заправляют артиллеристы.

- Да, - ответил майор, - действительно, здесь есть чему подивиться...

А газеты каждое утро снова и снова бросались в бой по поводу угольных залежей.

"Залежи? Какие залежи?" - спрашивала газета "Всякая всячина" в своих яростных статьях, инспирированных деловыми кругами Англии, и разражалась потоком брани против Арктической промышленной компании.

"Как это "какие"? - возражали им решительные сторонники Барбикена на страницах чарлстонской газеты "Новости". - Да те самые залежи, которые были открыты капитаном Нейрзом в 1875-1876 годах у восемьдесят второй параллели. Он обнаружил также и наслоения, указывающие на существование там флоры миоцена, "богатой тополями, буками, калиной, орешником и хвойными".

"А в 1881-1884 годах, - прибавлял научный обозреватель нью-йоркской газеты "Свидетель", - разве во время экспедиции Грили в бухте Леди-Франклин нашими соотечественниками не был найден угольный пласт на небольшом расстоянии от Форт-Конгер, в балке Большого потока? А доктор Пави разве не утверждал с достаточным основанием, что те края вовсе не лишены запасов угля, словно сама предусмотрительная природа предназначила эти залежи для того, чтобы люди когда-нибудь с их помощью одолели холода столь пустынных мест?"

Понятно, что на такие факты, хорошо проверенные и подкрепленные авторитетом отважных американских исследователей, противникам председателя Барбикена отвечать было нечего.

И защитники мнения: "Откуда там взяться угольным залежам?" - начали склонять знамена перед защитниками мнения: "А почему бы им не быть там?" Да, угольные залежи там были и притом очень значительные. Земли вокруг Северного полюса таили пласты драгоценного горючего, скрытого в недрах этих областей, которые были покрыты некогда роскошной растительностью.

Но, потерпев поражение в вопросе об угольных залежах в сердце Арктики, в существовании которых теперь нельзя было сомневаться, враги в отместку стали нападать на вопрос с другой стороны.

- Будь по-вашему! - сказал однажды Донеллан, сойдясь с Барбикеном лицом к лицу во время публичного спора, устроенного в зале самого Пушечного клуба. - Будь по-вашему!.. Я согласен, даже сам утверждаю: во владениях, приобретенных вашей Компанией, эти залежи существуют. Но попробуйте-ка их разработать!

- Вот это мы как раз и сделаем, - ответил спокойно Импи Барбикен.

- Тогда переходите восемьдесят четвертую параллель, северней которой еще не заходил ни один исследователь!

- Мы ее перейдем.

- Дойдите до самого полюса!

- И дойдем.

Видя, с каким хладнокровием, с какой уверенностью отвечает председатель Пушечного клуба, видя, как упорно и логично он защищает свое мнение, заколебались даже самые упрямые. Они понимали, что перед ними человек, ничего не потерявший из своих прежних свойств, спокойный, холодный, сосредоточенный, человек глубокого ума, точный, как хронометр, предприимчивый, дерзкий и неуклонно стремящийся к практическим целям даже в самых своих отчаянных предприятиях...

Все, знавшие бешеный нрав майора Донеллана, понимали, что почтенный джентльмен испытывает неистовое желание задушить своего противника.

А он держался крепко - этот председатель Барбикен. Ведь он был из тех американцев, которые, по образному выражению Наполеона, обладают моральной и физической "плавучестью", и, значит, не боялся штормовой погоды. Его враги, соперники и завистники прекрасно это знали!

Все же, поскольку насмешникам нельзя воспретить насмешничать, именно в этой форме проявилось раздражение против новой Компании. Председателю Пушечного клуба приписывали самые нелепые проекты. Появились многочисленные карикатуры. Особенно распространены они были в Европе, а больше всего - в Соединенном королевстве, где никак не могли переварить поражения, которое фунт потерпел от доллара.

Вот как! Этот янки утверждает, что он достигнет Северного полюса! Он ступит туда, куда не ступала еще нога человека! Он водрузит флаг Соединенных Штатов на единственной точке земного шара, вечно пребывающей в неподвижности, тогда как все остальное на земле участвует в ее суточном движении!

На витринах больших книжных магазинов и ларьков, как в столицах Европы, так и в главных городах Американской федеральной республики - в этой свободнейшей стране, - появились наброски и картинки, изображавшие, как Барбикен изыскивает самые необыкновенные средства, чтобы добраться до полюса.

Вот дерзкий американец и его коллеги по клубу, вооружившись кирками, долбят туннель сквозь плотные подводные льды от первых ледяных торосов до девяностого градуса, намереваясь вылезти на поверхность как раз в том месте, где проходит земная ось.

Вот Импи Барбикен в сопровождении Дж.Т.Мастона (очень похоже изображенного) и капитана Николя спускаются на воздушном шаре к этой желанной точке и ценою ужасных усилий, перенеся тысячи опасностей, наконец добывают кусок угля весом... в полфунта. Это все, что оказалось в прославленных угольных пластах приполярных областей.

В одном номере английского журнала "Пэнч" был нарисован Дж.Т.Мастон, служивший мишенью карикатуристам не реже своего друга. На этом рисунке секретарь Пушечного клуба, влекомый непреодолимым притяжением магнитного полюса, никак не мог оторвать от земли своего железного крючка.

Знаменитый математик, заметим кстати, был человек слишком горячий, чтобы спокойно принять эту насмешку над своим физическим недостатком. Он чрезвычайно негодовал, и легко себе представить, что миссис Эвенджелина Скорбит вполне разделяла его справедливое негодование.

Карикатура в брюссельском журнале "Волшебный фонарь" изображала Импи Барбикена и членов правления Компании в виде несгораемых саламандр среди бушующего пламени: чтобы растопить льды полярного океана, они решили налить поверх льда спирту и затем подожгли спиртовое море, так что полярный бассейн стал похож на огромную миску с пуншем! Играя на слове "punch", бельгийский художник дошел в своей непочтительности до того, что изобразил председателя Пушечного клуба в образе смешного Петрушки!^1
1 Punch- персонаж английского театра кукол, аналогичный Петрушке

Но наибольший успех имела карикатура, напечатанная во французском журнале "Шаривари" за подписью художника Стоп. В уютно обставленном чреве кита Импи Барбикен и Дж.Т.Мастон сидели за столиком и играли в шахматы, ожидая благополучного прибытия. Как новоявленный пророк Иона, председатель Пушечного клуба не задумался дать себя проглотить - вместе со своим секретарем - огромному морскому млекопитающему; пройдя подо льдами при помощи этого нового способа передвижения, они рассчитывали добраться до недостижимого полюса Земли.

Но сколько ни бесновались карандаши и перья, невозмутимый председатель Компании сохранял спокойствие. Пусть говорят, кричат, рисуют, насмехаются!.. Он продолжал свое дело.

И вот правление Компании, в чьей полной власти было эксплуатировать полярные владения по праву, полученному от федерального правительства, вынесло решение открыть общественную подписку на сумму в пятнадцать миллионов долларов. Были выпущены акции, по сто долларов каждая, и притом сразу за наличные. И что же? Вера в Барбикена и Кo была так сильна, что подписчики валом валили. Но, надо признаться, они состояли главным образом из обитателей тридцати восьми штатов Федеральной республики.

- Тем лучше! - восклицали участники Арктической промышленной компании.

- Предприятие будет чисто американским!

Короче говоря, репутация Компании Барбикена была так прочна, биржевики настолько не сомневались, что Компания выполнит свои обещания, так твердо верили и в существование угольных залежей у Северного полюса и в возможность их разработки, что к 16 декабря акции были раскуплены и капитал Компании составил наличными пятнадцать миллионов долларов.

Эта сумма почти втрое превышала сумму, собранную Пушечным клубом для великого опыта - отправки снаряда с Земли на Луну.

в начало назад