«Венера - вторая по порядку от Солнца планета. Среднее расстояние от Солнца 0,723 астрономической единицы = 108 млн. км... Полный оборот вокруг Солнца В. совершает в 224 дня 16 часов 49 мин. 8 сек. Средняя скорость движения по орбите 35 км/сек... В. - самая близкая к нам планета. При прохождении между Землей и Солнцем ее расстояние от Земли может составлять 39 млн. км... Когда В. проходит за Солнцем, она находится от Земли на удалении в 258 млн. км... Диаметр В. составляет 12400 км, сжатие незаметно. Принимая данные для Земли за 1, для В. будем иметь: диаметр 0,973, площадь поверхности 0,95, объем 0,92, сила тяжести на поверхности 0,85, плотность 0,88 (или 4,86 г/см3), масса 0,81... Период вращения вокруг оси составляет около 57 часов... В. окружена чрезвычайно плотной атмосферой из углекислоты и угарного газа, в которой плавают облака кристаллического аммиака... В настоящее время изучение В. производится с нескольких временных и постоянных искусственных спутников, два из которых принадлежат АН СССР. Ряд попыток высадиться на В. (Абросимов, Нисидзима, Соколовский, Ши Фэнь-ю и др.) и предпринять непосредственное исследование ее поверхности не увенчался успехом».
Быков посмотрел на цветную фотографию Венеры - на бархатно-черном фоне желтоватый диск, тронутый голубыми и оранжевыми тенями, - и захлопнул тяжелый том. «Ряд попыток высадиться... и предпринять непосредственное исследование... не увенчался успехом...» Коротко и ясно. Да, попытки были. Быков стал вспоминать все, что было ему известно из книг и газет, из телевизионных лекций и коротких, сухих сообщений ТАСС.
К концу третьего десятилетия после первых лунных перелетов почти все объекты в пределах полутора миллиардов километров от Земли были уже знакомы человеку. Появились новые науки - планетология и планетография Луны, Марса и Меркурия, крупных спутников больших планет и некоторых астероидов. Межпланетники - особенно те, кому приходилось месяцами и даже годами работать вдали от Земли, - привыкли к зыбким напластованиям вековечной пыли на равнинах Луны, к красным пустыням и худосочным рощицам марсианского саксаула, к ледяным пропастям и добела раскаленным горным плато на Меркурии, к чужим небесам со многими лунами, к Солнцу, похожему на яркую звездочку. Сотни кораблей пересекали Солнечную систему по всем направлениям. Наступал новый этап завоевания пространства человеком - время освоения «трудных» больших планет: Юпитера, Сатурна, Урана, Нептуна и Венеры.
Венера была в числе первых объектов внимания земных исследователей. Ее близость к Земле и к Солнцу, известное сходство некоторых ее физических характеристик с земными и вместе с тем полное отсутствие сколько-нибудь достоверных сведений о ее строении влекли к ней межпланетников в первую очередь.
Сначала, как всегда, в ход были пущены беспилотные устройства1. Результаты оказались обескураживающими. Плотная, напоминающая океанский ил, облачность ничего не позволила увидеть. Сотни километров обычной и инфракрасной пленки показывали одно и то же: белую однородную завесу непроницаемого - видимо, очень толстого - слоя тумана. Не оправдала надежд и радиооптика. В атмосфере Венеры радиолучи либо бесследно поглощались, либо отражались от самых верхних ее слоев. Экраны локаторов оставались черными либо сияли ровным, ничего не означающим светом. От телемеханических и кибернетических танкеток-лабораторий, которые так блестяще показали себя при предварительных исследованиях Луны и Марса, никаких известий не поступило. Они бесследно и навсегда затерялись где-то на дне этого плотного океана розовато-серой облачной массы.
1 Наиболее сложные научно-технические выражения и термины разъясняются в примечаниях в конце книги.
Тогда на штурм Венеры двинулись смельчаки. Три экспедиции, оснащенные самой передовой по тому времени техникой, на лучших в мире межпланетных кораблях одна за другой нырнули в атмосферу загадочной планеты. Первый корабль сгорел, не успев подать о себе никаких вестей (наблюдатели зафиксировали тусклую вспышку на том месте, куда погрузился планетолет). Вторая экспедиция сообщила, что идет на посадку и - через двадцать минут - что их корабль несет атмосферными течениями невероятной силы. Затем она замолчала навсегда. Третьей экспедиции удалось благополучно сесть на поверхность планеты. По каким-то капризам прихотливой венерианской атмосферы оказалось возможным поддерживать с высадившимися связь в течение целых суток. Начальник экспедиции сообщал о песчаных бурях, о смерчах, срывающих с места целые скалы, о багровой тьме, окутывающей все вокруг. Затем замолчала и эта экспедиция, а через несколько дней кто-то быстро проговорил в микрофон: «Горячка, горячка, горячка...» На этом связь оборвалась.
Гибель трех экспедиций в такой короткий срок - это слишком! Стало очевидно, что штурмовать Венеру можно лишь после новой, самой тщательной подготовки. Необходима была кропотливая, всесторонняя и глубокая разведка. Международный конгресс космогаторов разработал план изучения Венеры, рассчитанный на пятнадцать лет. Для исследовательских работ человечество двинуло весь богатейший арсенал науки и техники. Было построено несколько искусственных спутников-обсерваторий, оборудованных сотнями автоматических устройств. Применялись самоходные лоты-разведчики, инфракрасная и электронная оптика, ионоскопические устройства и многое другое. Полученная информация неустанно обрабатывалась крупнейшими электронными машинами мира. Стратосфера Венеры была изучена с доскональностью, поражавшей самих ученых. Установили, наконец, с необходимой точностью период вращения Венеры вокруг оси. Составили в общих чертах карту горных цепей Венеры. Измерили ее магнитные поля. Работы велись методично и целеустремленно.
Французский искусственный спутник установил на Венере область повышенной ионизации. Через некоторое время это открытие подтвердили советские, китайские и японские исследователи. Оказалось, что область сверхвысокой ионизации, занимающая примерно полмиллиона квадратных километров, фиксируется периодически на определенном участке поверхности планеты, что она не связана с толстым слоем облаков и, следовательно, вероятность ее атмосферного происхождения исключается. Оставалось предположить, что источник ионизации связан с твердой поверхностью Венеры. Если ионизация вызвана радиоактивным излучением, то источником его могли быть только радиоактивные руды неслыханной концентрации. Название «Урановая Голконда» напрашивалось само собой.
Теперь дело приняло другой оборот. В отношении тяжелых активных элементов человечество все еще оставалось на голодном пайке. Технология добычи рассеянных элементов развивалась медленно; во всяком случае, спрос на актиноиды намного превышал продукцию обогатительных предприятий, а искусственное их получение обходилось слишком дорого. Чисто академический научный интерес к Венере дополнился интересом более практическим.
Снова последовал ряд экспедиций. Погиб Соколовский, вице-президент Международного конгресса космогаторов. Ослепшим калекой вернулся в Нагоя бесстрашный Нисидзима. Пропал без вести лучший пилот Китая Ши Фэнь-ю. Очевидно, старые штурмовые средства не годились для этой планеты. Она словно издевалась над усилиями людей. Анализ скудных данных о причинах гибели экспедиций показал, что условием успешной высадки на Венере может быть только отказ от прежних форм и принципов техники межпланетных полетов. Международный конгресс призвал временно воздержаться от новых попыток со старыми средствами и учредил премию за разработку нового вида межпланетного транспорта, годного для преодоления кипящего панциря венерианской атмосферы. В СССР полным ходом шли работы по созданию фотонной ракеты. Другие страны тоже искали новые пути.
За два года до времени нашего повествования в центральных газетах промелькнуло сообщение о том, что на самом крупном искусственном спутнике Земли «Вэйдады Ю-и» - «Великая дружба» - советские и китайские мастера безгравитационного литья - литья в условиях невесомости - приступили к отливке корпуса первой фотонной ракеты. И, может быть, именно на этой ракете суждено Быкову и его товарищам прорваться к венерианским пустыням... которые «вряд ли сильно отличаются от вашей любимой Гоби».
Фотонная ракета или атомная, отличаются пески Венеры от земных или нет, - но очевидно, что экспедиция отправляется не на готовенькое. Межпланетные перелеты, а главное - работа на других планетах, дело трижды трудное и сложное. Для завоевания Венеры и богатств полумифической Урановой Голконды нужны огромные знания, железное здоровье, необыкновенная выдержка. Нужно быть истым межпланетником, то есть одним из тех героев, которых показывают в кино и встречают с цветами или... хоронят в мрачных пропастях бесконечного пространства. Хватит ли знаний, здоровья, выдержки у скромного инженера Быкова? Впрочем...
Краюхину виднее. Краюхин - заместитель председателя ГКМПС, Государственного комитета межпланетных сообщений. И, если Краюхин уверен, что Быков справится, значит Быков справится. В самом деле, эти межпланетники такие же люди! Раз могут они, сможет и он.
Быков поймал себя на том, что пристально смотрит прямо в глаза хорошенькой девушке-библиотекарю за столиком напротив. Девушка нахмурилась, затем не удержалась - рассмеялась. Быков насупился. Да, надо послать в Ашхабад телеграмму, что командировка будет длительной. Жаль, нельзя повидаться перед экспедицией... Но что бы это дало? Разве можно в несколько минут высказать то, о чем не решался заговорить несколько лет? Предоставим все судьбе. Когда он вернется (в памяти возник снимок из иллюстрированного журнала: герои космических пространств вернулись из трудного рейса - цветы, улыбки, поднятые для приветствия руки)... когда он вернется, то возьмет отпуск и поедет в Ашхабад. Он подойдет к одному дому, нажмет кнопку звонка, и тогда...
Быков взглянул на часы. До пяти оставалось несколько минут. Он встал, с легким поклоном вернул улыбающейся девушке том энциклопедии и пошел к Краюхину.
В приемной одноглазый секретарь кивнул ему как старому знакомому. Быков еще раз взглянул на часы (было без минуты пять), провел ладонью по волосам, одернул гимнастерку и решительно распахнул дверь в кабинет.
Ему показалось, что он попал в другое помещение. Шторы были подняты, в настежь раскрытые окна веселым потоком врывалось солнце, заливая светлые бархатистые пластмассовые стены. Кресло у стола было сдвинуто в сторону, на нем все еще лежал, свесив через спинку серебристый колпак, скафандроподобный спецкостюм. Ковер, свернутый рулоном, протянулся вдоль стены. Посреди кабинета, на блестящем паркете, стоял странный предмет, смахивающий на громадную серую черепаху о пяти толстых, как тумбы, ногах. Полусферический гладкий панцирь возвышался над полом не меньше чем на метр. Черепаху окружали, присев на корточки, несколько человек.
Когда Быков вошел, один из них, широкоплечий и сутулый, в черных очках-консервах, закрывающих половину лица, поднял голову с лоснящейся на солнце желтой лысиной и сиплым голосом Краюхина произнес:
- Вот он! Товарищи, представляю вам шестого члена вашего экипажа, инженера Алексея Петровича Быкова.
Все повернулись к нему - рослый, очень красивый человек в легком изящном костюме, багровый от жары толстяк с наголо обритой головой, смуглый черноволосый парень, вытиравший жилистые руки клочком промасленной пакли, и... Дауге, старый, добрый друг Григорий Иоганнович Дауге, такой же тощий и нескладный, как в прошлом году в Гоби, только не в шароварах и косынке, а в нормальном городском костюме. Дауге глядел на Быкова и приветливо кивал ему, улыбаясь во весь широкий рот.
- Знакомьтесь, - сказал Краюхин. - Владимир Сергеевич Юрковский, замечательный геолог и опытный межпланетный путешественник...
Красавец в изящном костюме слабо, словно нехотя, пожал руку Быкова и отвернулся с безразличным видом. Быков покосился на Краюхина. Ему показалось, что в круглых глазах Краюхина вспыхнули и сразу же погасли веселые огоньки.
- ...Богдан Богданович Спицын, пилот, один из лучших в мире космонавтов. Участник первых экспедиций в пояс астероидов.
Черноволосый парень блеснул великолепными зубами. Рука его была горячая и твердая, как железо.
- ...Михаил Антонович Крутиков, - продолжал Краюхин. - Штурман. Гордость нашей советской космогации.
- Ну, уж вы скажете, Николай Захарович! - забормотал толстяк, смутившись, словно девушка, и дружелюбно глядя снизу вверх на Быкова. - Товарищ Быков в самом деле может подумать... Очень рад познакомиться, очень приятно, товарищ Быков...
- ...Наконец... Впрочем, тут, мне думается, представлений не требуется.
Быков и Дауге обнялись.
- Отлично, Алексей, отлично! - шепнул Дауге.
- Глазам не верю! Иоганыч, это ты?
- Я, Алексей!
Краюхин дотронулся до локтя Быкова:
- Командир корабля и начальник экспедиции...
Быков обернулся. В дверях стоял невысокий стройный человек, очень бледный и совершенно седой, хотя по лицу его, тонкому, с четкими, правильными чертами, ему нельзя было бы дать больше тридцати пяти лет. Видимо, он вошел вслед за Быковым и остановился, наблюдая нехитрую церемонию представления.
- ...Анатолий Борисович Ермаков.
Быков, услышав фамилию, несколько месяцев назад не сходившую с газетных страниц, вытянулся и опустил руки по швам. Есть люди, абсолютное превосходство которых над собой чувствуешь с первого взгляда. Таким человеком, несомненно, был Ермаков. Быков физически ощущал в нем огромную силу воли, несгибаемую, почти жестокую целенаправленность, гибкий, разносторонний ум. Твердый рот Ермакова был приоткрыт в вежливой улыбке, но темные глаза ощупывали лицо нового члена экспедиции настороженно и пытливо.
 На полу посреди кабинета стоял странный предмет, похожий на громадную серую черепаху |
Прошло несколько нестерпимо длинных секунд. Наконец Ермаков мягко проговорил:
- Очень рад, товарищ Быков.
Инженер осторожно пожал его узкую теплую руку и поспешно отошел к Дауге. Он заметил, что лоб Григория Иоганновича покрыт испариной. Впрочем, в кабинете было довольно жарко.
- Так, товарищи... - начал Краюхин. - Теперь, когда мы все в сборе, начнем наше совещание - последнее совещание в Москве.
Он подошел к столу и нажал одну из кнопок на эбонитовом щите у видеофона. Раздалось глухое жужжание. Быков невольно попятился, когда серая черепаха медленно опустилась под пол и над широким квадратным колодцем сомкнулись паркетные створки люка. Дауге и Спицын накатили ковер на место, толстый Крутиков пододвинул к столу кресло.
- Прошу садиться, - пригласил Краюхин.
Все расселись на легких стульях красного дерева. Воцарилась тишина.
- Рад сообщить вам, друзья мои, - начал Краюхин, - что приказ подписан. Приказ подписан два часа назад, и все, что касается, так сказать, личного состава экспедиции, утверждено безоговорочно. Поздравляю вас!
Никто не шевельнулся, только красавец Юрковский вдруг вскинул голову и мельком взглянул на Быкова.
- Что касается задачи... - Краюхин помолчал, поднес к очкам лист бумаги. - Что касается задачи, то тут комитет счел нужным внести кое-какие изменения. Вернее, дополнения.
- Начинается... - недовольно, но очень негромко проворчал Дауге.
Зазвонил телефон. Краюхин поднял и снова положил трубку, щелкнул переключателем и буркнул:
- У меня совещание.
- Есть! - отозвался кто-то.
- Так вот, товарищи. В общем и целом, как говорится, все остается, как было в проекте. Комплексная задача - испытание новой техники и геологический поиск на Венере. Поскольку среди нас есть новичок, который совершенно не в курсе наших дел, а также памятуя, что повторение, так сказать, мать учения... да и вообще небесполезно будет довести до вашего сведения содержание этой части приказа дословно, читаю выдержку: «Параграф восьмой. Цель экспедиции состоит в том, чтобы, во-первых, провести всесторонние испытания эксплуатационно-технических качеств нового вида межпланетного транспорта - фотонной ракеты «Хиус». Во-вторых, высадиться на Венере в районе месторождения радиоактивных руд «Урановая Голконда», открытого два года назад экспедицией Мехти - Ермакова...»
Быков шумно вздохнул. Дауге предостерегающе положил руку на его колено.
- «...и провести его геологическое обследование. Параграф девятый. Задача геологической группы экспедиции состоит в определении границ месторождения «Урановая Голконда», в сборе образцов и приближенном расчете запасов имеющихся там радиоактивных ископаемых. По возвращении представить в комитет соображения об экономической ценности месторождения». Все как было, не правда ли? - сказал Краюхин. - А вот пункт, которого в проекте не было. Слушайте: «Параграф десятый. Задачей экспедиции является отыскание посадочной площадки не далее 50 километров от границ месторождения «Урановая Голконда», удобной для всех видов межпланетного транспорта, и оборудование этой площадки автоматическими ультракоротковолновыми маяками конструкции Усманова - Шварца с питанием от местных ресурсов».
Краюхин положил бумагу и оглядел слушателей. Некоторое время все молчали. Затем Юрковский, великолепно заломив густую черную бровь, произнес:
- Кто же будет этим заниматься?
- Странный вопрос, Владимир Сергеевич, - усмехнулся Краюхин.
- Прекрасно, прекрасно, площадку мы отыщем, - быстро заговорил Дауге. - В крайнем случае, построим. Но вот относительно маяков... Действительно, дело это, видимо, тонкое и требует специальных знаний...
- Вот это уже, дорогие товарищи, не моя забота. Это забота начальника экспедиции. - Краюхин достал из стола папиросу, закурил. - Так ведь, Анатолий Борисович?
Быков с любопытством повернулся к Ермакову. Тот равнодушно кивнул.
- Я думаю, - медленно сказал он, - мы справимся. В нашем распоряжении еще по крайней мере полтора месяца, если я не ошибаюсь. За это время мы вполне сможем ознакомиться с особенностями конструкции маяков и провести две-три пробные сборки. Это не столь уж «тонко»...
- Только учтите, - перебил его Краюхин, - что полтора месяца я вам на это не дам. Даже месяца не дам.
- Что ж, раз так - будет достаточно и трех недель. - Ермаков опустил глаза и стал рассматривать свои длинные тонкие пальцы. - Разумеется, если вы обеспечите нам эту возможность.
- Я не понял, - не дождавшись ответа Краюхина, вмешался Юрковский, - что значит «с питанием от местных ресурсов»? Так, кажется, там написано?
- Это значит, Владимир Сергеевич, что источник энергии для маяка вам придется отыскивать там, на месте, - сказал Краюхин. - Впрочем, я думаю, для наших техников этот вопрос ясен, так?
Крутиков торопливо закивал, а Спицын проговорил, улыбаясь:
- Это-то понятно... Радиоэлементы, если Голконда хоть вполовину так богата активными веществами, как говорят, или термоэлементы... Но... Да что говорить! Приказ есть приказ.
- Одно дело - приказать, другое дело - выполнять, - хмуро пробормотал Юрковский. - Во всяком случае, следовало бы этот пункт предварительно согласовать с нами, а потом уже отдавать в приказе.
«Почему Краюхин не оборвет этого распустившегося пижона?» - сердито подумал Быков.
Прямой, как разрез бритвой, рот Краюхина растянулся в насмешливую улыбку:
- Вам кажется, Владимир Сергеевич, что экспедиции это не под силу?
- Не в этом дело...
- Конечно, не в этом! - резко сказал Краюхин. - Конечно, не в этом! Дело лишь в том, что из восьми кораблей, брошенных на Венеру за последние двадцать лет, шесть разбилось о скалы. Дело лишь в том, что «Хиус» посылается не только... и не столько ради ваших геологических восторгов, Владимир Сергеевич. Дело лишь в том, что вслед за вами пойдут другие... десятки других, сотни других. Венеру... Голконду оставлять без ориентиров больше нельзя. Нельзя, черт побери! Или там будут надежные автоматические маяки, или мы будем вечно посылать людей почти на верную гибель. Неужели это, так сказать, непонятно вам, Владимир Сергеевич?
Он закашлялся, отбросил папиросу и вытер платком лысину. Юрковский, мгновенно ставший пунцовым, смотрел в сторону. Все молчали. Дауге подтолкнул Быкова локтем:
- Вот так нашего брата из высоких эмпиреев стаскивают на землю.
- Погоди, Иоганыч! - досадливо прошептал Быков. - Дай послушать.
Он все еще плохо представлял себе замысел и средства экспедиции. Кучке людей, бредущей по зыбучим пескам, становилось все труднее и труднее. Теперь им приходилось тащить на себе тяжелые металлические фермы и диковинные аппараты, похожие на пятиногих черепах... Пока было ясно, что по крайней мере одна высадка на Венере все же прошла удачно. Высадка экспедиции Мехти - Ермакова. Урановая Голконда не была мифом.
- ...Полагаю, нам не придется менять расчеты перелета? - спросил Ермаков.
- Нет, расчеты не меняются. Михаилу Антоновичу следует ориентироваться на старт пятнадцатого-восемнадцатого августа.
Штурман Крутиков заулыбался, закивал головой.
- У меня есть еще один вопрос, - неожиданно сказал Юрковский.
- Пожалуйста, Владимир Сергеевич.
- Мне не совсем понятна роль товарища... э-э... Быкова в нашей экспедиции. Я нисколько не сомневаюсь в его... э-э... отменных качествах, как физических, так и духовных, но я хотел бы еще знать его специальность и его задачу.
Быков затаил дыхание.
- Вам известно, - медленно сказал Краюхин, - что экспедиции придется работать в обстановке пустыни. А товарищ Быков хорошо знает пустыню.
- Хм... Я думал, что он специалист по посадочным площадкам. Ведь и Дауге, надо думать, знает пустыню не хуже.
- Дауге знает пустыню гораздо хуже! - сердито вмешался Григорий Иоганнович. - Значительно хуже. Упомянутый Дауге сел в калошу в самых прозаических барханах Гоби, и если бы не Быков... Ты не знаешь Быкова, Володя, и не знаешь пустыни. Не все пустыни такие же, как на Большом Сырте.
Краюхин спокойно дождался, пока Дауге умолк, и закончил:
- Кроме того, Алексей Петрович - прекрасный инженер, химик-радиолог и водитель.
Юрковский пожал плечами:
- Не поймите меня дурно. Я ничего не имею против инженера Быкова. Но должен же я знать обязанности своего товарища по экспедиции! Вот теперь я знаю: специалист по пустыням.
Быков стиснул зубы и промолчал. Но Краюхин, сердито уставившись на Юрковского круглыми глазами, прогудел:
- Поправьте меня, если я ошибаюсь, Владимир Сергеевич. Кажется, это у вас пять лет назад в бытность вашу на Марсе рассыпалась гусеница у танкетки, не правда ли? И вы с Хлебниковым тащились пешком пятьдесят километров, потому что так и не сумели ее починить...
Юрковский вскочил и хотел что-то возразить, но Краюхин продолжал:
- И в конце концов, дело даже не в этом. Инженер Быков введен в состав экспедиции, помимо всего прочего, еще и за те, так сказать, отменные физические и духовные качества, в которых вы, по собственным вашим словам, не сомневаетесь. Это человек, на которого вы, Владимир Сергеевич, сможете положиться в критический момент. А такие моменты там будут, обещаю вам! Что же касается его знаний, то будьте уверены, в своей области их у него не меньше, чем у вас в своей.
- Капитулируй! - Крутиков потрепал Юрковского по спине. - Тем более что ведь это он спасал твоего возлюбленного Дауге...
- Перестань! - буркнул Юрковский.
Быков перевел дыхание и пригладил жесткие волосы на макушке.
- Кстати, об обязанностях, - сказал Краюхин, доставая из стола сложенный вчетверо листок. - Все их знают, но... для повторения зачитаю еще раз. «Ермаков - начальник экспедиции, командир корабля, физик, биолог и врач. Спицын - пилот, радист, штурман и бортинженер. Крутиков - штурман, кибернетист, пилот и бортинженер. Юрковский - геолог, радист, биолог. Дауге - геолог, биолог. Быков - инженер-механик, химик, водитель транспортера, радист».
- Специалист по пустыням... - шепнул Дауге.
Быков нетерпеливо дернул плечом.
- Ну-с, теперь еще одно... - Краюхин поднялся и оперся ладонями о стол. - Несколько слов о «загадке Тахмасиба»...
- О господи! - жалобно пробормотал Крутиков.
- Что вы сказали? - повернулся к нему Краюхин.
- Ничего, Николай Захарович.
- Вы, вероятно, хотели сказать, что вам до смерти надоел этот миф о загадке Тахмасиба?
- Ну... - Крутиков неловко задвигался и покосился на Ермакова, - не совсем так, конечно...
- Но в этом духе. Однако перейдем к делу. Кое-кто в президиуме академии весьма заинтересовался этим вопросом и просил включить работу над расшифровкой «загадки» в план экспедиции.
- Разумеется... - усмехнулся Крутиков.
- Я отказался, сославшись на нашу загруженность. Но, поскольку вы все равно будете работать вблизи от Голконды, прошу брать на заметку все явления, в какой бы то ни было степени напоминающие то, что стало известно после экспедиции Мехти - Ермакова. Договорились?
Все промолчали. Только Ермаков тихо произнес:
- К сожалению, мнение о том, что странное происшествие с Тахмасибом - миф, очень распространено. Но ведь его гибель - не миф...
- Он мог погибнуть от тысячи причин, - сказал Дауге.
- Не исключено. Но не исключено и то, что «красное кольцо», что бы оно ни значило, существует реально и было причиной его гибели.
- Короче говоря, это не приказ, а просьба, - сказал Краюхин, - хотя боюсь, что «загадка Тахмасиба» даст вам о себе знать независимо от того, верите вы в нее или нет... Вот все, что я хотел вам сообщить. Теперь о текущих делах. Вам известно, что завтра мы вылетаем. Сбор здесь, в двенадцать. Поедем на Внуковский аэродром... Алексей Петрович!
- Я!.. - Быков вскочил на ноги.
- Сидите, сидите. Где будете ночевать? В «Праге»?
- У меня, - быстро сказал Дауге.
- Вот и отлично! Ну что ж, товарищи, если нет вопросов, можете идти собираться. Вас, Анатолий Борисович, прошу задержаться на пять минут.
Все поднялись и стали прощаться. Выйдя в приемную, Дауге взял Быкова под руку:
- Спускайся вниз, Алексей, и жди в вестибюле, я схожу за машиной. Впереди целый вечер. Посидим, поговорим. Думаю, у тебя целая куча вопросов, правда?
- Какой ты, Григорий Иоганыч, проницательный, сил нет! - проворчал Быков.