Вообще-то все дневники Каманина опубликованы (см.). Но порой хочется сравнить разные редакции. Увы, они не совпадают! Например, если в этом тексте Пономарева "ненавидят", то в книге округлили до "очень не любят" - Хл
 | Генерал-полковник авиации Николай Петрович КАМАНИН (1908 —1982) — один из тех, кто стоял у истоков отечественной космонавтики. Занимая должность помощника главнокомандующего ВВС по подготовке и обеспечению космических полетов, отвечал за отбор и подготовку кандидатов в космонавты, с 1966-го по 1971-й руководил Центром подготовки космонавтов в Звездном городке. Большая часть жизни Каманина прошла под грифом «совершенно секретно», вести дневниковые записи о себе и своей работе ему запрещалось. Но он их вел.
Российским Центром космической документации готовится первое полное издание дневников генерала Каманина, в которое войдут семь его самодельных книжек. Публикуемые сегодня отрывки относятся к 1962 — 1963 годам. Снимки, которые вы видите, уникальны уже тем, что Каманин, которому запрещалось и фотографироваться, попадал в объектив крайне редко. Фотоматериалы — из фондов Центра космической документации. |
23 августа 1962 г. Тюра-Там.
Вчера лег спать около 22 часов. Встал сегодня в 6:30. Выспался отлично. Утро хорошее, солнечное, температура сейчас не больше 20°С, в открытые окна потягивает прохладный ветерок. Мимо окна пробежали космонавтки, они занимаются утренней зарядкой. Вся пятерка: Соловьева, Терешкова, Еркина, Кузнецова и Пономарева сейчас в хорошей спортивной форме. Нога у Еркиной поправилась (повреждение связок при парашютном прыжке), и она ни в чем не отстает от своих подруг. Кто из них полетит первой? Этого не могу сказать даже я, но наиболее вероятными кандидатами будут, по-видимому, Пономарева, Соловьева и Терешкова. Вчера вместе с Никитиным я беседовал с ними о продолжительности предстоящего женского полета. Все они считают, что полет должен быть многосуточным (почему мы должны отставать от ребят?) и никак не меньше суток.
23 августа 1962 г. 13:00.
Только что вернулся со второй площадки. Температура 33 — 34°С. В помещениях очень душно. Из-за неполадок с антенными устройствами АМС стыковка станции с носителем еще не начиналась. Таким образом, вывоз на старт задерживается минимум на 12 часов. Если не произойдет других длительных задержек, то старт может состояться в намеченное время — 25 августа в 8 часов.
С 10 до 12 часов девушки в МИКе (Монтажно-испытательный корпус. — РЕД.) изучали носитель и знакомились с устройством межпланетной автоматической станции. Все на 2-й площадке проявляют к ним повышенный интерес. В один из перерывов между занятиями с ними побеседовал Келдыш (неумело, робко и стеснялся больше, чем девушки). Приходилось очень часто ему помогать. Всем хорош у нас президент Академии наук, но он еще долго не будет походить на президента. После занятий в МИКе девушки поехали изучать стартовое оборудование. Здесь с ними занятия проводит инженер Хлебников, со старта они поедут на измерительный пункт. Для руководства их занятиями я оставил полковника Никитина. Вчера вечером, после того как я ушел спать, с космонавтками беседовал Леонид Васильевич Смирнов. Он сказал, что пуск женщины возможен в конце октября сего года, продолжительность полета 1 — 3 суток. Кроме того, он пообещал, что он и Королев поддержат ходатайство о постройке в 1963 году еще пяти «Востоков». Пуск женщин в конце 1962 года возможен, но, учитывая результаты полета Николаева и Поповича, было бы правильнее перенести их пуск на март — апрель 1963 года, и выполнить совместный полет с мужчинами на 2 — 3 кораблях с продолжительностью полета до трех суток для женщины и до 7 — 8 суток для мужчин.
23 августа 1962 г. 17:00.
Четыре часа полного отдыха — и это в рабочий день—такого у меня еще не бывало. После обеда я целый час купался в Сыр-Дарье, река за последние десять дней еще немного обмелела, но прохладная вода в сравнении с раскаленным воздухом доставляет большое удовольствие. Для полного блаженства мне недоставало только Муси и Оленьки (жена и внучка. — РЕД.). Обязательно нужно будет поехать с ними на курорт. Сейчас у меня часа два свободного времени. Хочется записать некоторые мысли о наших перспективах в космосе. Полет Николаева и Поповича опять резко увеличил разрыв между СССР и США в нашу пользу. Это признают даже сами американцы. Да, это именно так. Что же мы должны делать дальше? Сейчас мы готовим пуски на Венеру, одна АМС (автоматическая межпланетная станция. — РЕД.) с посадкой на планету, а вторая с облетом, фотографированием и возвращением в район Земли. В октябре мы будем производить пуски в сторону Марса, но пока неясно, что и когда мы будем делать с пуском космонавтов. Для полета космонавтов осталось только два корабля «Восток», а новый корабль «Союз», над которым работает Королев, в 1963 году едва ли будет летать, хотя Королев и обещает, что первый беспилотный «Союз» полетит в мае 1963 года. Полеты космонавтов принесли нашей Родине небывалый триумф, пуски на Марс и Венеру остались почти незамеченными, хотя каждый из них стоит значительно дороже пуска космонавтов. Пуски на Марс и Венеру не имеют никакого военного значения. В этой обстановке было бы целесообразно все усилия сосредоточить на дальнейшем освоении полетов человека, на создании орбитальных станций и освоении Луны. Я пробовал говорить на эту тему со Смирновым и Келдышем, они оба, как мне показалось, правильно мыслят, но их сковывает багаж ранее принятых планов и одобренных предложений. Они осторожно высказывают свои соображения. Но я доволен уже тем, что Королев, Смирнов и Келдыш согласились с нашей точкой зрения о необходимости построить еще несколько кораблей «Восток». Главный противник этого дела — министр обороны маршал Малиновский. Убедить его — дело трудное. Перед вылетом из Москвы я узнал, что маршал Гречко вернул наш заказ на «Востоки» с резолюцией «Отложить». Оба маршала тормозят развитие космонавтики, но они уверены в своей правоте. Их высокие воинские звания и военная бюрократия мешают близкому общению с ними и лишают возможности воздействовать на них. Руднев, Смирнов, Келдыш и Королев яснее понимают военное значение космоса, чем наши самые высокие военные руководители. Обидно за них, но это факт. По возвращении в Москву нужно будет подготовить письмо Хрущеву за подписью космонавтов — может быть, этот шаг хоть немного расшевелит Генштаб и нашего министра.
31 августа 1962 г. Москва.
Вчера в конце рабочего дня был Гагарин и еще раз подробно рассказал о встрече в больнице с Сергеем Павловичем. Королев уверял, что, если ВВС примут «Восток» на вооружение и сами будут проводить их пуски, он поддержит наше ходатайство о заказе на 1963 год 10 «Востоков». Он подсказывал ребятам необходимость решать эти вопросы не через Малиновского, а прямо обращаться к Хрущеву. Королев, так же как и я, не верит, что Вершинин, Гречко, Захаров и Малиновский способны отрешиться от присущей им недооценки космоса и посему взяться за его военное освоение. Вершинин многое понимает правильно, но он после неоднократных «избиений» не может идти в бой против заскорузлости начальника Генштаба и министра обороны. Я бы еще попытался повоевать против застоя мысли и намерений в военной верхушке, но мне не хочется подводить Вершинина, он твердо верит, что я не буду «бунтовать».
3 сентября 1962 г.
Вчера весь день провел на даче. Орлы мои разлетелись по родным местам. Гагарин — в Гжатск, Попович — в Узин, а Николаев — в Чебоксары.
Заходил генерал-лейтенант Ушаков С.Ф., он сейчас врид начальника Главного штаба ВВС. Ушаков просил, чтобы я и Титов завтра были на завтраке, который он дает в честь нового авиационного атташе США в СССР. Эта церемония вызвана тем, что приехавший в США вместо генерала Костюка наш новый авиационный атташе был неожиданно принят начальником штаба ВВС США. Генштаб решил не отставать от американцев и приказал почти такой же прием оказать их представителю.
Звонил генерал Захаров и передал, что он с Логиновым срочно вылетает в Хабаровск — там упал пассажирский Ту-104. Причины катастрофы пока неясны. Звонил генерал А.Г. Карась, он передал, что вторая наша попытка запустить АМС на Венеру закончилась неудачей. Первые три ступени, как и при пуске 25 августа, сработали отлично и вывели четвертую ступень с АМС на орбиту Земли, но четвертая ступень вновь не сработала, и АМС на несколько дней останется спутником Земли. Итак, две ракеты из трех, предназначенных для пуска на Венеру, не выполнили задания. Мало надежд на отличный результат и при третьем пуске. Я не хочу злорадствовать. Неудача Родины — это и моя неудача. Но нельзя не видеть, что эти неудачи закономерны, я был прав, когда предлагал не увлекаться Марсом и Венерой, а осваивать глубже то, что по плечу современному состоянию нашей космической техники. Путь к планетам лежит через Луну и орбитальные станции. Все попытки стартовать к планетам прямо с Земли в ближайшие 5 —10 лет не принесут большого успеха, даже в более далеком будущем этот успех проблематичен. Американцы кричат на весь мир о советских неудачных запусках на Венеру: «Наши радары в Турции засекли, как гигантская советская ракета развалилась в космосе на три части, и ее обломки сейчас носятся вокруг Земли». В этом сообщении есть доля правды: третья и четвертая ступени действительно при выходе на орбиту разделились, правда и то, что четвертая ступень не смогла послать АМС по направлению к Венере, и она ходит по орбите вокруг Земли. В обоих этих запусках есть большая удача — вывод на орбиту спутника весом более семи тонн — и неудача — отказ в работе четвертой ступени и отказ средств связи. Наша излишняя засекреченность пусков сейчас бьет по нам. В обоих случаях можно было бы сообщить о выводе на орбиту в экспериментальных целях семитонных спутников.
 |  |
13 сентября 1962 г.
8:30, Николаев и Попович уже у меня в кабинете, они окончательно шлифуют свои доклады на НТК (Научно-технический комитет генерального штаба. — РЕД.), а я и полковник Азбиевич помогаем им. С 10 до 13:15 проходило заседание НТК Генерального штаба. Николаев докладывал 1,5 часа, а Попович — 30 минут. Присутствовали генералы и офицеры от всех видов Вооруженных Сил. Николаев и Попович очень обстоятельно доложили о военных возможностях человека и корабля «Восток» в космосе. Вывод: человек способен выполнять в космосе все военные задачи, аналогичные задачам авиации (разведка, перехват, удар). Корабли «Восток» можно приспособить к разведке, а для перехвата и удара необходимо срочно создавать новые, более совершенные космические корабли.
После совещания НТК Николаев, Попович, Гагарин и я были приняты начальником Генерального штаба маршалом Захаровым. Кроме Захарова был Иванов С.П. и Алексеев Н.Н. Беседа длилась 30 минут. Захаров задавал глупейшие вопросы о военных возможностях человека и «Востока» в космосе, а ребята пытались убедить его, что время по-настоящему заняться космосом в целях обороны страны. Во всем чувствовалось, что Захаров не знает и недооценивает космос, но он вынужден был в интересах приличия сказать Алексееву, что НТК необходимо изучить опыт полетов и обсудить возможности создания пилотируемого разведчика. Захаров заверил нас, что Министерство обороны закажет на 1963 год 4 корабля «Восток».
Через час, возвратясь в штаб ВВС, я убедился лишний раз в непроходимой глупости нашего министра Гречко, а затем и Малиновского. Они дважды отказались заказывать «Востоки». Вершинин просил заказать 10 «Востоков». НТК Генерального штаба и Захаров, переделав наш документ, просили министра заказать 4 «Востока». Малиновский отказал, он сказал буквально следующее: «Востоки» не имеют военного значения, принимать их на вооружение мы не будем и заказывать не будем, пускай этим занимается Военно-промышленная комиссия». История повторяется. Ровно 50 лет тому назад примерно так же царские генералы оценивали военное значение самолетов. Малиновский, Гречко и Захаров упускают наши возможности для создания первыми военной космической мощи. Я бы сказал абсолютной военной мощи, которая смогла бы утвердить господство коммунизма на земле.
Сейчас нет в Москве никого из руководства (Малиновский, Епишев, Вершинин, Бирюзов, Руденко), придется после возвращения из отпуска пробивать заказ промышленности космических пилотируемых кораблей в обход Малиновского. Я отдаю себе отчет во всех трудностях этого дела, но нужно будет решительно за него воевать даже против Вершинина (против его осторожности) и Малиновского (против его глупости и близорукости).
31 октября 1962 г.
Главком вчера позвонил и вызвал из отпуска, недогулял всего три дня, но это уже не три-четыре недели, как это было в 1960 и 1961 годах. Причина вызова — сегодня Президиум ЦК рассматривает вопрос о нескромном поведении космонавтов (Гагарин, Титов, Попович, Николаев и другие), о «плохой» их учебе в Академии, о «прилипании» к славе космонавтов и др. Все это по донесениям работника КГБ подполковника Титова. Ни одного нового, неизвестного нам факта нет, на все это мы уже реагировали (выговор Титову, предупреждение Поповичу). Недостатки в работе ЦПК есть, случаи нескромного поведения Гагарина, Титова и других космонавтов также есть. Собирались вместе с Главкомом ехать на заседание Президиума ЦК, но только что позвонил Сербии и сказал, что мне ехать не нужно. Откровенно говоря, это меня обрадовало. Мало удовольствия разбирать на Президиуме ЦК кляузы, я с большой охотой выступил бы там по нашему общему плану освоения космоса, но этот вопрос не стоит на повестке дня. ЦК не находит времени для рассмотрения больших, принципиальных вопросов освоения космоса и считает уместным обсуждать сомнительные данные о поведении космонавтов.
2 ноября 1962 г.
Сегодня в «Правде» опубликовано письмо Россинского и его портрет. «Дедушка русской авиации» обращается к Н.С. Хрущеву с просьбой принять его в партию. Россинский родился 9 мая 1884 года, в 1908 году он три минуты летал на планере собственной конструкции (перелет через реку Клязьму), а в 1910 году во Франции он научился летать на самолетах и с 1912 по 1917 годы был летчиком-испытателем на заводе «Дукс». Бесспорно, что он один из старейших летчиков России, но его претензии на заслуги перед советской авиацией преувеличены. Россинский в письме упоминает и мою фамилию, и фамилии космонавтов и безапелляционно заявляет, что в успехах авиации и космоса есть доля и его труда. В «Правде» опубликовано решение ЦК КПСС о приеме Российского в члены партии. Эти два документа закрепят за Россинским почетное место в истории авиации. На днях я узнал, что другой наш «первооткрыватель», профессор Анощенко, сфотографировался в Крыму с Гагариным и протащил в «Экономической жизни» заметку, смысл которой — Гагарин открыл космос, а Анощенко был одним из первых в освоении атмосферы. За время работы в ДОСЛАВ и ДОСАВ я сотни раз встречался с Российским и Анощенко и могу утверждать, что они не сделали и сотой доли того, на что претендуют. Оба старика проявляют назойливую заботу о защите своих мнимых заслуг перед авиацией.
Хочется записать хоть несколько слов о «победе» Хрущева. Большинство генералов молчат об этой «победе», а генерал-лейтенант Ушаков прямо заявил, что это очередное отступление. Кубинский кризис доказал не мудрость и дальновидность нашей политики, а обнаружил отсутствие у нас твердой и обдуманной политики (как и по Берлину).
Вчера космический аппарат «Марс-1» пошел по направлению к планете Марс. АМС прошла уже более 250 тысяч километров, вся аппаратура работает хорошо. Будем надеяться, что эта попытка даст нам больше, чем все предыдущие пуски на Марс и Венеру (8 — 9) пусков.
 |  |
13 ноября 1962 г.
Вчера более часа беседовал с Вершининым о перспективах освоения космоса. Главком правильно понимает направления нашей работы и охотно подписывает многие наши ходатайства, но все наши попытки добиться решения ряда практических вопросов, как в стенку, упираются в Малиновского. Уже год мы просим оформить заказ промышленности на постройку еще десяти «Востоков», сумели уговорить промышленников взять этот заказ, но не можем добиться согласия министра дать такой заказ. Сегодня по этому вопросу я говорил с маршалом Руденко и с Ивановским. Взвесив все, решили еще раз за подписью Вершинина послать письмо Устинову. Эта попытка едва ли будет успешней всех предшествующих, но не будем терять надежду.
Наш посол Михайлов сообщил, что Сукарно собирается пригласить в Индонезию Николаева и Поповича. Главком запросил мнение Руденко и мое. Руденко ответил: «Я — против. Им надо учиться». Я доложил, что такую поездку желательно осуществить в январе 1963 года. Главком согласился с моим мнением.
Вчера имел малоприятную встречу с генерал-полковником Пономаревым. Я пожаловался Руденко, что ГКНИИ не собирается летать на невесомость на самолетах Ту-104 и плохо раскачивается с формированием эскадрильи для тренировки космонавтов. Пономареву эти обвинения показались необоснованными, и он пытался доказать свое мнение. Этого сухаря в ВВС ненавидят, а он ведет себя как барчук-белоручка, снисходящий до разговоров с плебеями. Я никогда не уважал его, а теперь, когда он, как брат секретаря ЦК КПСС, стал особенно задирать нос, я в грош его не ценю. Пономарев почувствовал мое отношение к нему, да и не забыл мое выступление против него на Военном Совете, и, по-видимому, еще не один раз нам придется скрестить с ним шпаги.
16 ноября 1962 г.
Вчера Николаеву и Поповичу во Вьетнамском посольстве вручили звезды «Героев труда ВНР». На приеме присутствовал и Герман Титов. Прием был назначен на 16 часов, и мне несколько раз звонили из отдела внешних сношении и просили поехать на прием, но у меня не было ни малейшего желания быть там. В 16:05 ко мне зашел, прихрамывая, Титов и просил совета: ехать или не ехать на прием, оказывается, два часа тому назад он, играя в волейбол, вывихнул ногу и теперь сильно прихрамывает. Я посоветовал ему ехать. В связи с большим количеством слухов и разговоров о мнимой болезни Титова, я посоветовал ему 19 ноября выступить на заводе «Станколит» и в выступлении сказать несколько слов о состоянии своего здоровья. Физически Титов так же здоров, как и перед полетом, но в его поведении много нового: он везде спешит, везде опаздывает, высказывает свое суждение по любому вопросу и легко от него отказывается. Он еще ни разу не напивался, но выпивает с удовольствием и встречается с женщинами. У него за год набралось уже пять автопроисшествий. Он настойчиво просил разрешить ему поездку на «Волге» в Крым и на Кавказ. Такую поездку я ему запретил (малы шоферские стаж и опыт и увлекается скоростью). На курорты и обратно он ездил поездом. 12 ноября истек срок его пребывания в звании майора, но, учитывая все его выкрутасы, я предложил, а Главком согласился задержать присвоение ему очередного звания на 6 месяцев.
29 ноября 1962 г.
Два дня работал в Центре подготовки космонавтов. Принимали экзамены от женщин-космонавтов. Экзамен не сдавала Кузнецова из-за неясности по состоянию здоровья. Экзамен принимали по знанию «Востока», снаряжению космонавта, условиям космического полета и пройденным теоретическим дисциплинам. Кроме этого, члены комиссии очень внимательно ознакомились со всеми материалами и документами, характеризующими слушателей и объем проведенной подготовки. Терешкова, Соловьева, Пономарева и Еркина получили общие отличные отметки за все экзамены, и комиссия рекомендует зачислить их в постоянный состав Центра с присвоением звания «младший лейтенант». Из четверки только Терешкова не имеет высшего образования, и она заметно больше других волновалась на экзаменах. Любая из четырех может выполнить полет на корабле «Восток», но между ними есть и значительные различия. Пономарева имеет более основательную теоретическую подготовку и способнее других, она схватывает все на лету, но в ее поведении многое нужно исправлять. Она заносчива, себялюбива, преувеличивает свои возможности и не прочь выпить, покурить и погулять (хотя имеет мужа и 5-летнего сына). Соловьева по всем данным наиболее физически и морально вынослива, но она немного замкнута и недостаточно активна в общественной работе. Терешкова — активная общественница, способна хорошо выступить, пользуется большим авторитетом у всех, кто ее знает. Хорошая, оформившаяся коммунистка.
У Еркиной техническая подготовленность и физические возможности несколько ниже, чем у ее подруг, но она заметно растет и несомненно будет неплохим космонавтом.
Первой в космический полет нужно посылать Терешкову, заместителем может быть Соловьева. А кто будет космонавткой № 3 — Пономарева или Еркина — это решит будущее. Терешкова — это Гагарин в юбке. А Соловьева по всем своим данным очень близка к натуре Николаева. После экзаменов я поздравил девушек с отличным завершением курса обучения. Все они выразили согласие на оформление их офицерами.