До чего всё ж дебильный рассказ, а?
Особенно мне понравился жидкий
гелий в роли горючего. - Хл.
Рис. А. Катковского
(Фантастический рассказ)
А. ТАРАСОВ
Известие о том, что из столицы СССР отправляется в межпланетное пространство звездолет, вызвало всеобщий интерес.
На ракетодром, расположенный на живописном берегу Москва-реки еще с вечера стали съезжаться представители прессы, радио, фото, кино, телевидения, а также многочисленных научных учреждений и заводов.
Залитый лучами прожекторов, звездолет «Страна Советов» был похож на огромную ракету. Сигарообразная форма звездолета отливала холодным, металлическим блеском.
По своим размерам звездолет равнялся большому дирижаблю. Совершенная конструкция его свидетельствовала о чрезвычайно высокой технической культуре строителей.
До начала старта оставалось всего двадцать пять минут. Многочисленные фотокорреспонденты. фоторепортеры и кинооператоры то и дело запечатлевали на пленку каждое движение экипажа
Командир перелета генерал-майор Фельцов едва успевал отвечать на сыпавшиеся со всех сторон вопросы.
— Скажите, генерал, какова цель и задача вашего космического рейса? — спросил представитель американского агентства Юнайтед Пресс.
— Мы не ставим себе целью высадку на поверхности Луны. «Страна Советов» впервые в мире полетит в межпланетное пространство. Если все на звездолете будет протекать благополучно, то мы облетим вокруг Луны и затем, собрав научные материалы о космосе, вернемся на Землю.
— Сколько же времени вы думаете находиться в перелете?
— Это зависит от того, как будет протекать перелет. В общем, по нашим подсчетам, перелет в оба конца должен занять около 13-14 дней.
— Кто еще летит с вами? — спросил у Фельцова представитель японского телеграфного агентства «Домей Цусин».
— Кроме меня отправляется второй пилот полковник Возница, штурман- астронавигатор полковник Каминский и академик Димитрий Николаевич Наследов.
— Интересно, какая скорость полета будет у звездолета в космическом пространстве? — спросил специальный корреспондент газеты «Таймс».
— Он может развить свыше 11 километров в секунду, но, разумеется, не в пределах земной атмосферы, а только после подъема в стратосферу, в совершенно разряженной среде.
В этот момент над местом старта протяжно и громко загудела сирена.
— Ну, нам пора в путь. До свидания!
— Счастливого пути и благополучного возвращения! — неслось со всех сторон ракетодрома.
Экипаж звездолета «Страна Советов» подошел к люку, ведущему внутрь. Все провожающие отстали и находились за огороженным кругом.
Когда Каминский и Возница уже исчезли внутри звездолета, Фельцов и академик Наследов на минуту задержались с подошедшими проститься с ними президентом академии наук и генералом армии Селивановым.
Генерал армии Селиванов, пожимая руку Фельцова, дал совет:
— Главное, без излишнего риска. Действуйте смело, дерзайте, но с учетом всех реальных возможностей. Берегите себя и вверенных вам людей. Помните, что за вашим полетом будет следить весь мир. Ну, до свиданья, Фельцов. Увидимся.
Фельцов секунду смотрел, как удалялись назад его собеседники, а затем, вдохнув полной грудью «земного» воздуха, открыл люк, и вошел внутрь.
Его спутники сидели на своих местах в кабине. Закрыв плотно все люки, Фельцов занял свое место, одел предохранительный шлем и проговорил в усилитель:
— Приготовиться. Начинаю старт.
Возница, Каминский и Наследов закрепились, пристегнувшись особыми поясами, и включили предохранительные гидравлические тормоза, уменьшающие воздействие ускорения на организм.
Каждый из участников межпланетного перелета надел специальную одежду. Она обеспечивала удобство движений и в то же время предохраняла от толчков и ушибов.
В ночном небе одна за другой взвились три яркокрасные ракеты. Это означало: «Можно начинать старт».
Полковник Возница открыл кран главной цистерны и пустил одновременно в распылительную камеру жидкий гелий «ПС», а затем комбинированную смесь метана.
Фельцов включил реле, и вслед за ракетные двигатели заработали на первой степени своей мощности. Гигантский космический корабль, словно приподнятый ураганной силой, устремился вперед.
*
Из широких иллюминаторов на мгновение открылся вид ночной Москвы, промелькнула извилистая лента Москва-реки, величественная громада Дворца Советов и Кремль с рубиновыми звездами.
Звездолет поднимался все выше. Постепенно очертания стали сливаться, и скоро Земля перестала быть видимой.
Высотомер показывал 35 000 метров. За пределами звездолета было 62 градуса мороза. Однако в кабине было тепло, так как она отапливалась проходящими по трубам выхлопными газами.
Кабина внутри была обтянута достаточно толстым слоем прокладки, предохраняющей от ушибов, кроме того, на стенках на близком расстоянии друг от друга были укреплены эластичные петли.
Многочисленные автоматы и контроллеры курса сводили к минимуму напряженность внимания при столь трудном перелете.
На высоте 80 000 метров приборы стали показывать, что окружающая среда насыщена электричеством. Радиосвязь была прервана, оборвавшись на полуслове.
Корабль достиг так называемого слоя Хэвисайда.
Ведя наблюдение за приборами и физическими установками, академик Наследов подошел к иллюминатору и стал записывать показания приборов, вмонтированных во внешнюю часть корпуса звездолета. Случайно бросив взгляд направо, он вздрогнул от неожиданности.
Навстречу звездолету из неведомых далей вселенной с ужасающей скоростью неслась огненная масса.
Наследов сначала подумал, что его обманывает зрение, и стал протирать глаза. Однако это не помогало.
С каждой секундой огненная масса приближалась все более и более и казалось, вот-вот столкнется с звездолетом. Академик Наследов, волнуясь, крикнул Фельцову:
— Посмотрите, Борис Павлович, направо в иллюминатор. По направлению к нам несется гигантский метеор.
Фельцов взглянул по указанному Наследовым направлению.
Гигантская огненная масса испускала все цвета спектра. От яркого ослепительного света, бросаемого метеором, в кабине звездолета стало нестерпимо светло.
— Вы представляете себе, Борис Павлович, — сказал Наследов, — если хоть небольшой кусок этого метеора столкнулся бы с звездолетом, то мы все моментально бы погибли!..
Лицо командира перелета было спокойно. Секунду помолчав, он спросил у академика:
— На, каком от нас расстоянии находится метеор и с какой скоростью он к нам приближается?
— Судя по приборам, скорость метеора достигает 40 километров в секунду. Повидимому, он оторвался от какой-нибудь раскаленной планеты, или астероида. Вообще, встреча с метеором бывает, согласно подсчетам, очень редко. Так что нам выпал редкий случай его заснять на пленку.
Затаив дыхание, экипаж смотрел на феерическую картину стремительного движения раскаленного метеора в верхних слоях Хэвисайда.
— Смотрите, смотрите, метеор разваливается! — воскликнул Возница.
И действительно, от каких-то внутренних превращений метеор стал деформироваться и рассыпаться на части.
Все это сопровождалось ослепительными каскадами пламени и обломков.
Высота все более и более увеличивалась. Вот уже кончился слой Хэвисайда. Звездолет перелетел границу ионосферы и вступил в таинственную область межпланетного пространства.
— Перехожу на скоростной полет, — объявил Фельцов. — Перевести гидропневматики на предельное противодавление. Ускорение будет через несколько секунд.
Фельцов полностью открыл кран и включил ракетные моторы главной магистрали звездолета.
Скорость полета сразу же резко усилилась. Несмотря на длительную тренировку в специальной камере, ускорение всё же давало себя чувствовать.
Словно гигантская неведомая сила навалилась на Фельцева и его спутников и придавливала их. Движения астронавтов сразу же сделались неуверенными и слабыми. Это неприятное ощущение, однако, продлилось сравнительно недолго. Фельцов первым пришел в себя и, оглянувшись, увидел, что академик Наследов закрыл глаза и тяжело дышит.
Приблизив кислородный шланг к лицу Наследова и выждав, когда академик очнулся, он спросил:
— Как себя чувствуете, Дмитрий Николаевич?
— Сейчас лучше. С какой мы сейчас летим скоростью?
— Около одиннадцати километров в секунду.
— Значит, мы уже давно вышли из пределов ионосферы.
— Не только ионосферы, но и из сферы земного притяжения. Входим в среду невесомости. Сейчас надо будет особенно внимательно следить за всем.
Звездолет «Страна Советов» летел на высоте 945 000 метров от Земли в космическом пространстве, все более и более удаляясь от Земли.
— Мне кажется, — сказал Наследов астронавигатору, что у нас в кабине есть некоторое количество непоглощенной углекислоты. Надо немедленно принять меры.
— Я с вами согласен, подтвердил Каминский, — хорошо что это во-время замечено, а то мы могли бы незаметно потерять сознание и отравиться. Я сейчас же освежу воздух.
Каминский с трудом уже соображал. Отстегнувшись, он встал, но вдруг почувствовал сильнейшее нервное возбуждение.
Сделав движение, чтобы размяться, он как-то неожиданно подскочил кверху и повис, потеряв равновесие. Пытаясь выправиться, Каминский еще больше перевернулся и как бы поплыл по кабине.
На помощь бросился Наследов, однако, секунду спустя и он оказался в том же состоянии. Тогда Фельцов быстрым движением открыл кран-регулятор кислородной установки.
Послышалось шипение, и скоро свежий поток кислорода позволил всем вздохнуть свободнее. Опасность удушения миновала.
— Нам всем придется быть осторожней, друзья, — сказал Фельцов, мы летим в среде, где тяжесть совершенно отсутствует. Наш звездолет вышел из сферы притяжения Земли. Пользуйтесь теперь для передвижения поручнями, приделанными к стенкам и потолку.
Каминский и Наследов витали по кабине, принимая с каждым движением все новые положения. Самое интересное было в том, что они при этом не производили особенных усилий.
Желая помочь своим товарищам. Фельцов включил автопилот и, крепко держась за поручни и петли, добрался до Каминского и Наследова.
Держась одной рукой то за петли, то за поручни, Фельцев поочередно поставил академика и астронавигатора на ноги.
Ворча и потирая ушибленные места, Каминский и Наследов вернулись на свои места.
— Мы переходим сферу притяжения Луны. Через десять часов мы будем пролетать непосредственно над лунными цирками, кратерами и хребтами, — сказал, обращаясь к ним, Фельцев.
*
Очень долго экипаж не имел связи с Землей. Фельцов уже отчаялся послать радиограммы в штаб перелета, как вдруг, на исходе семьдесят первого часа, в радиоприемнике послышалось сильное потрескивание. Каминский включил прием. После долгих попыток он уловил позывные и затем усиленно стал записывать.
— «Космос», «Космос», говорит Земля. Сообщите, как протекает полет. Поддерживайте связь. Штаб перелета, Селиванов».
Пробежав текст радиограммы, Фельцов радостно оживился и, быстро набросав ответ Земле, вручил Каминскому.
«Земля», «Земля». Избежали встречи с метеором. Вышли из сферы земного притяжения и летим в межпланетном пространстве. С огромной быстротой звездолет «Страна Советов» приближается в сферу притяжения Луны. Экипаж снимает открывающиеся перед нами в межпланетном пространстве виды Земли и Луны. Все в порядке».
*
Звездолет с пониженной скоростью пролетал над лунными кратерами. Шестые сутки полета были уже на исходе.
Внизу расстилался мрачный, полный контрастов мир Луны. Генерал-майор Фельцов только что снова заступил на смену после отдыха и управлял, время от времени сверяя курс по лунным астрономическим картам и по ландшафту. Около командира перелета сидели полковник Возница и Наследов.
 Внизу расстилался мрачный, полный контрастов, мир луны |
— Судя по ландшафту и показаниям приборов, жизнь на Луне невозможна, не правда ли, Дмитрий Николаевич? — обратился к академику полковник.
— Да, несомненно. На поверхности Луны нет совершенно атмосферы, нет воды, а это исключает жизнь для каких бы то ни было организмов.
— Посмотрите, какой угрюмый вид имеют эти лунные горы. Они сплошь усеяны расселинами и кратерами. Здесь, на Луне, небо совсем не такое, как на Земле, а черное. А ведь сейчас по расчетам — лунный день.
Внизу виднелись горные хребты, озаренные причудливым светом. Каминский с киноаппаратом запечатлевал на пленку мир Луны.
— Какие температуры па Луне? — спросил снова Возница, отрываясь от графиков.
— Днем чрезвычайная жара — свыше 120 градусов, а ночью температура достигает до 160 градусов холода, — это приводит к растрескиванию почвы. Небезынтересно, что на Луне вследствие полного отсутствия атмосферы любое разрушение гор происходит без шума и грохота, так как передающий звук воздух отсутствует. Жизни на Луне нет. Но пусть это не огорчает вас, полковник. Есть другие, более любопытные миры. Наблюдения виднейших астрономов мира во время последних великих противостояний планеты Марса дают большое основание считать, что на этой планете есть вода, атмосфера и растительность. Значит, на Марсе должна быть жизнь и, кто знает, может быть и цивилизация...
В этот момент к Фельцову подошел Каминский и вручил ему лунную карту.
— Мы сейчас находимся, генерал, над кратером Коперника. Какие будут ваши распоряжения о курсе перелета?
— Через двадцать минут берем обратный курс к Земле!