27.10.2001
Александр ДАШКОВ.
Октябрь богат космическими событиями: 4 октября 1957 года в СССР был запущен первый в мире искусственный спутник Земли, а 4 октября 1959 года стартовала ракета с автоматической межпланетной станцией, которая достигла Луны, сфотографировала её обратную сторону, удивив всё человечество. В октябре 1960 года была предпринята первая попытка запуска аппарата к Марсу.
Этим успехам предшествовала, прежде всего, очень тщательная теоретическая подготовка к проектированию, изготовлению и испытаниям ракет, спутников, станций и кораблей.
Большой вклад в успех советской космонавтики того времени внёс Глеб Юрьевич Максимов — главный проектант первых лунных и межпланетных станций. В октябре ему исполнилось бы 75 лет.
"Но ведь он же прав!"
Глеб Юрьевич Максимов пришёл в отдел 9 ОКБ-1 в начале 1957 года, когда понял, что только у Сергея Павловича Королёва могут быть осуществлены его мечты о создании спутника Земли и лунных ракет. В то время всякие переходы с одного предприятия на другое были запрещены, и ему даже пришлось обращаться в ЦК и правительство.
Сначала Глеб Юрьевич занимался проектированием ориентированного спутника ОД-1 — тогда было важно понять, как спускать спутник с орбиты. Затем ему поручили разработать два "лунника": один — просто для достижения Луны, а другой — для её облёта и фотографирования обратной стороны. И после успешного запуска первого простейшего спутника Земли Королёву были доложены проекты "лунников" Е1 и Е2. Сергей Павлович одобрил разработки Максимова, назначил его начальником группы и поручил довести эти проекты. При этом Главный конструктор подчеркнул, что все технические вопросы по "лунникам" должны быть решены без него, а он будет помогать только в трудных местах. Это обстоятельство не смутило Глеба Юрьевича, дало ему возможность самостоятельно решать принципиальные вопросы проекта: выбор траектории полёта, схемы ориентации, конструкции, управления полётами и др. К Главному по собственной инициативе Максимов обращался редко, чаще Главный вызывал его.
Однажды, возвратясь от Королёва, он сел, обхватил голову руками и долго молчал. Мы подошли к нему посочувствовать. Спросили: опять была взбучка? "Да, — сказал Глеб, — но ведь он же прав, он никогда не оскорбляет действием".
Максимов вместе со своими сотрудниками успешно справился с поставленными задачами. Он сумел преодолеть и мощных оппонентов из ОКБ-1, которые по разным поводам вставляли палки в колёса его группе. Не буду называть их, поскольку в дальнейшем они поменяли своё отношение к проектам и личности Максимова. В то время Глеб Юрьевич имел мощную поддержку со стороны отделения прикладной математики (ОПМ) Академии наук. Он часто делал доклады в комиссии у М.В. Келдыша по конструкции и составу научной аппаратуры. Кроме этого, в ОПМ были проведены обширные исследования траекторий к Луне. И в итоге за работы по "лунникам" Максимов вместе с группой сотрудников ОКБ-1, ОПМ и НИИ-4 получает Ленинскую премию.
Это были простейшие межпланетные аппараты, первый (Е1) — без системы ориентации и без солнечных батарей, второй (Е2) нёс уже солнечные батареи и имел одноосную (солнечную) ориентацию. Но они были первыми, прототипов не существовало, и если анализировать, то это были очень непохожие друг на друга аппараты.
Ни одного вопроса — без ответа
После успешных полётов "лунников" Королёв ставит перед Тихонравовым и Максимовым задачу: достигнуть Марса и Венеры, а также совершить мягкую посадку на Луну, используя ракету Р7. До оптимальных астрономических дат старта к Марсу и Венере (октябрь 1960 года и февраль 1961 года) остаётся слишком мало времени — меньше года! Но Максимов берётся спроектировать такие аппараты к указанным срокам. Вновь закипела работа в его группе: В.К. Алгунов, А.А. Кочкин, Л.И. Дульнев, Н.П. Береснев, А.Г. Трубников, М.И. Герасимова, Л. Крупенская и другие занимались конструкцией, программой полёта, энергетикой, управлением.
К этому времени мы уже нашли приближенный способ расчёта траекторий полёта к планетам, а Валерий Кубасов оценил возможные отклонения траекторий планет, которые достигали одного миллиона километров. Естественно, для пролёта вблизи планет нужна была коррекция траекторий где-то на её среднем участке. Были рассчитаны корректирующие импульсы, а в КБ Исаева заказан корректирующий двигатель.
Для меня серьёзно встал вопрос: остаться у М.С. Флорианского или воспользоваться предложением Г.Ю. Максимова заняться межпланетными траекториями. Вот тут впервые мне пришлось сравнивать двух руководителей: к одному трудно было подойти с вопросом, так как он постоянно был углублён в свои расчёты и отсылал к разным источникам; другой, несмотря на занятость, никогда не оставлял без ответа ни одного вопроса. Я видел, кроме этого, необыкновенную чёткость в работе Максимова, его стиль был похож на стиль Королёва. Отсутствовали только разгоны, но иногда подчинённым интеллигентно указывалось на разгильдяйство. Глеб Юрьевич с вниманием и уважением относился к позиции своих подчинённых. Эти обстоятельства определили мой выбор: Глеб на многие годы стал моим начальником, а позже другом.
Сочетание феноменальной памяти и безукоризненной логики, что редко бывает в природе, позволило ему стать одним из создателей школы проектирования космических аппаратов и кораблей. Круг его общения в эти годы был необычайно широк. По работе ежедневно ему приходилось общаться с большим числом людей — от цехового рабочего до президента Академии наук — и со всеми он был всегда одинаково Максимовым — без апломба, подобострастия, лести. По проблемным вопросам проектирования космических аппаратов, а также во время их испытаний он встречался с Исаевым, Рязанским, Пилюгиным, Богомоловым, Барминым, Раушенбахом, Крюковым, Бабакиным и др. И я видел, с каким уважением они относились к нему, более молодому и, вообще-то, менее облечённому властью человеку, в голове которого логично укладывался тот или иной проект. В связи с увеличением объёма задач группа Максимова была преобразована в сектор из трёх групп. Сотрудники его сектора В.К. Алгунов, А.А. Кочкин, А.Г. Трубников, Л.И. Дульнев, Н.П. Береснев, М.И. Герасимова, С.
Н. Ивашкина, Г.С. Суссер, В.А. Мурашев, Н.И. Протасов, В.Н. Кубасов, Б.М. Антонов, В.В. Ивашкин, В.С. Мелкумов, Н.М. Рабаева, Н.Г. Кулешова, Т. Близнецова, Л. Крупенская и многие другие готовы были выполнять его задания, не считаясь с личным временем.
Луна, Венера, Марс...
После полёта Гагарина ещё более возросло желание Главного конструктора проложить путь к ближайшим планетам: было приказано готовить унифицированные аппараты для следующих оптимальных циклов полётов к Марсу — в 1962, а затем в 1964 году. Сектору Максимова после первых запусков АМС ("Венера-1") прибавилось работы — стали заниматься ещё и управлением полётом и анализом лётных испытаний. Для лунных и межпланетных станций Глеб Юрьевич лично просчитывал параметры радиолиний с учётом остронаправленности бортовых антенн и колебаний аппарата, рассчитывал алгоритмы управления в связи с подзарядом бортовых аккумуляторов, определял, какую научную аппаратуру придётся снять с аппаратов для облегчения его веса и расширения возможных дат старта, как использовать межпланетный аппарат, например, для получения фото обратной стороны Луны или исследований межпланетного пространства. Так появились на свет "Зонды".
В конце 1962 года одновременно с оперативными работами по проекту "Марс-1" в группе Л.И. Дульнева началась разработка других проектов аппаратов к Марсу и Венере. С апреля 1964 года по ноябрь 1965 года на межпланетные траектории было выведено пять космических аппаратов серии "ЗМВ", именно: "Зонд-1" (пуск 2 апреля 1964 года), "Зонд-2" (пуск 30 ноября 1964 года), "Зонд-3" (пуск 18 июля 1965 года), "Венера-2" (пуск 12 ноября 1965 года), "Венера-3" (пуск 16 ноября 1965 года).
К проектам межпланетных станций добавляется ещё проект мягкой посадки на Луну. Аппарат Е6 был подготовлен в металле к пуску в январе 1963 года. Было проведено 12 запусков к Луне, и только следующий выполнил задачу. Ещё осенью 1960 года Глеб Юрьевич начал проектировать тяжёлый межпланетный корабль (ТМК) и стал глубоко заниматься вопросами жизнедеятельности (вплоть до замкнутых циклов регенерации, оранжерей, световодов). И всё-таки Королёв принимает решение передать автоматы главному конструктору Бабакину. Максимов со свойственной ему пунктуальностью организует передачу технической документации, проводит обучение подключенных к этим проектам инженеров, раскрывает все карты, все тонкости, все особенности проектирования межпланетных аппаратов.
Устраивая выволочку за какое-либо "разгильдяйство", Королёв тем не менее хорошо относился к Глебу Юрьевичу и высоко ценил его профессионализм. Однажды на полигоне Сергей Павлович заявил своему заместителю К.Д. Бушуеву и ведущему конструктору В.И. Петрову: "Вот я вас выгоню и оставлю Максимова — он всё сделает один".
Но Королёв умел и защитить. Когда на госкомиссии один из военных стал обвинять Максимова, Королёв вспылил: "Это главный проектант, а вы кто такой?" По словам Г.Ю. Максимова, "С.П. нападал громогласно, а поощрял молча". Как видно, это было не совсем так.
Отправляя сотрудников к Королёву подписывать какой-либо документ, Глеб Юрьевич инструктировал: "Рассказывайте, что знаете, и не фантазируйте".
"Ухожу я, товарищи, сказочным Млечным Путём"
При разработке грандиозных проектов Максимову некогда было думать о публикациях статей, оформлении авторских свидетельств, защите диссертаций. Он творил, он создавал. Уже после смерти С.П. Королёва на одном из НТС ОКБ-1 В.П. Мишин заявил о том, что Г.Ю. Максимов достоин присвоения степени доктора технических наук без защиты диссертации. Но это предложение повисло в воздухе, а через некоторое время в 1968 году в связи с глубокими разногласиями с Главным конструктором Максимову — к великому огорчению проектантов и сотрудников — пришлось уйти из ОКБ-1 вместе с группой единомышленников. Сначала они в Институте космических исследований (ИКИ) проектировали негерметичные космические аппараты научного назначения. В 1975 году эти работы свёртываются в связи с появлением нового директора, а Максимов с сотрудниками переходит в ВНИЭМ, где проектирует спутники. Одновременно в Институте истории техники он выпускает несколько статей по истории проектирования первых космических аппаратов. В 1977 году в ИКИ он защищает кандидатскую диссертацию, а в 1980 году выпускает монографию "Теоретические основы разработки космических аппаратов". По глубине эта работа выходит за рамки частного вопроса, носит современный подход к проектированию сложных систем любого назначения и поэтому её изучение актуально для нашей возрождающейся науки и техники.
Максимов был не только руководителем большого коллектива, но и его душой. Он всегда ездил с нами на обязательную в те годы "картошку". Бывали у нас и встречи по разным поводам — выпивали за успехи, пели советские и полигонные песни. Глебу Юрьевичу нравилась одна песня Визбора. Он пел её с каким-то глубоким смыслом: "Не больничным от вас ухожу я, друзья, коридором, ухожу я, товарищи, сказочным Млечным Путём" и далее — "в изголовье поставьте упавшую с неба звезду!"
Между прочим, он верил в перевоплощение душ и рассказывал мне, как одна настоящая индианка убедила его в этом... А на корпусах всех первых межпланетных станций, до сих пор бороздящих околосолнечное пространство, короткая подпись "Г. Макс..." несёт во вселенной частицу его разума и духа.
27.10.2001