Данте Алигьери.
Божественная комедия
* РАЙ *
ПЕСНЬ ПЕРВАЯ
1 Лучи того, кто движет мирозданье,
Все проницают славой и струят
Где - большее, где - меньшее сиянье.
4 Я в тверди был, где свет их восприят
Всего полней; но вел бы речь напрасно
О виденном вернувшийся назад;
7 Затем что, близясь к чаемому страстно,
Наш ум к такой нисходит глубине,
Что память вслед за ним идти не властна.
10 Однако то, что о святой стране
Я мог скопить, в душе оберегая,
Предметом песни воспослужит мне.
13 О Аполлон, последний труд свершая,
Да буду я твоих исполнен сил,
Как ты велишь, любимый лавр вверяя.
16 Мне из зубцов Парнаса нужен был
Пока один; но есть обоим дело,
Раз я к концу ристанья приступил.
19 Войди мне в грудь и вей, чтоб песнь звенела,
Как в день, когда ты Марсия извлек
И выбросил из оболочки тела.
22 О вышний дух, когда б ты мне помог
Так, чтобы тень державы осиянной
Явить, в мозгу я впечатленной мог,
25 Я стал бы в сень листвы, тебе желанной,
Чтоб на меня возложен был венец,
Моим предметом и тобой мне данный.
28 Ее настолько редко рвут, отец,
Чтоб кесаря почтить или поэта,
К стыду и по вине людских сердец,
31 Что богу Дельф должно быть в радость это,
Когда к пенейским листьям взор воздет
И чье-то сердце жаждой их согрето.
34 За искрой пламя ширится вослед:
За мной, быть может, лучшими устами
Взнесут мольбу, чтоб с Кирры был ответ.
37 Встает для смертных разными вратами
Лампада мира; но из тех, где слит
Бег четырех кругов с тремя крестами,
40 По лучшему пути она спешит
И с лучшею звездой, и чище сила
Мирскому воску оттиск свой дарит.
43 Почти из этих врат там утро всплыло,
Здесь вечер пал, и в полушарьи том
Все стало белым, здесь все черным было,
46 Когда, налево обратясь лицом,
Вонзилась в солнце Беатриче взором;
Так не почиет орлий взгляд на нем.
49 Как луч выходит из луча, в котором
Берет начало, чтоб отпрянуть ввысь, -
Скиталец в думах о возврате скором, -
52 Так из ее движений родились,
Глазами в дух войдя, мои; к светилу
Не по-людски глаза мои взнеслись.
55 Там можно многое, что не под силу
Нам здесь, затем что создан тот приют
Для человека по его мерилу.
58 Я выдержал недолго, но и тут
Успел заметить, что оно искрилось,
Как взятый из огня железный прут.
61 И вдруг сиянье дня усугубилось,
Как если бы второе солнце нам
Велением Могущего явилось.
64 А Беатриче к вечным высотам
Стремила взор; мой взгляд низведши вскоре,
Я устремил глаза к ее глазам.
67 Я стал таким, в ее теряясь взоре,
Как Главк, когда вкушенная трава
Его к бессмертным приобщила в море.
70 Пречеловеченье вместить в слова
Нельзя; пример мой близок по приметам,
Но самый опыт - милость божества.
73 Был ли я только тем, что в теле этом
Всего новей, Любовь, господь высот,
То знаешь ты, чьим я вознесся светом.
76 Когда круги, которых вечный ход
Стремишь, желанный, ты, мой дух призвали
Гармонией, чей строй тобой живет,
79 Я видел - солнцем загорелись дали
Так мощно, что ни ливень, ни поток
Таких озер вовек не расстилали.
82 Звук был так нов, и свет был так широк,
Что я горел постигнуть их начало;
Столь острый пыл вовек меня не жег.
85 Та, что во мне, как я в себе, читала, -
Чтоб мне в моем смятении - помочь,
Скорей, чем я спросил, уста разъяла
88 И начала: "Ты должен превозмочь
Неверный домысл; то, что непонятно,
Ты понял бы, его отбросив прочь.
91 Не на земле ты, как считал превратно,
Но молния, покинув свой предел,
Не мчится так, как ты к нему обратно".
94 Покров сомненья с дум моих слетел,
Снят сквозь улыбку речью небольшою,
Но тут другой на них отяготел,
97 И я сказал: "Я вновь пришел к покою
От удивленья; но дивлюсь опять,
Как я всхожу столь легкою средою".
100 Она, умея вздохом сострадать,
Ко мне склонила взор неизреченный,
Как на дитя в бреду - взирает мать,
103 И начала: "Все в мире неизменный
Связует строй; своим обличьем он
Подобье бога придает вселенной.
106 Для высших тварей в нем отображен
След вечной Силы, крайней той вершины,
Которой служит сказанный закон.
109 И этот строй объемлет, всеединый,
Все естества, что по своим судьбам! -
Вблизи или вдали от их причины.
112 Они плывут к различным берегам
Великим морем бытия, стремимы
Своим позывом, что ведет их сам.
115 Он пламя мчит к луне, неудержимый;
Он в смертном сердце возбуждает кровь;
Он землю вяжет в ком неразделимый.
118 Лук этот вечно мечет, вновь и вновь,
Не только неразумные творенья,
Но те, в ком есть и разум и любовь.
121 Свет устроительного провиденья
Покоит твердь, объемлющую ту,
Что всех поспешней быстротой вращенья.
124 Туда, в завещанную высоту,
Нас эта сила тетивы помчала,
Лишь радостную ведая мету.
127 И все ж, как образ отвечает мало
Подчас тому, что мастер ждал найти,
Затем что вещество на отклик вяло, -
130 Так точно тварь от этого пути
Порой отходит, властью обладая,
Хоть дан толчок, стремленье отвести;
133 И как огонь, из тучи упадая,
Стремится вниз, так может первый взлет
Пригнуть обратно суета земная.
136 Дивись не больше, - это взяв в расчет, -
Тому, что всходишь, чем стремнине водной,
Когда она с вершины вниз течет.
139 То было б диво, если бы, свободный
От всех помех, ты оставался там,
Как сникший к почве пламень благородный".
142 И вновь лицо подъяла к небесам.
ПЕСНЬ ВТОРАЯ
1 О вы, которые в челне зыбучем,
Желая слушать, плыли по волнам
Вослед за кораблем моим певучим,
4 Поворотите к вашим берегам!
Не доверяйтесь водному простору!
Как бы, отстав, не потеряться вам!
7 Здесь не бывал никто по эту пору:
Минерва веет, правит Аполлон,
Медведиц - Музы указуют взору,
10 А вы, немногие, что испокон
Мысль к ангельскому хлебу обращали,
Хоть кто им здесь живет - не утолен,
13 Вам можно смело сквозь морские дали
Свой струг вести там, где мой след вскипел,
Доколе воды ровными не стали.
16 Тех, кто в Колхиду путь преодолел,
Не столь большое ждало удивленье,
Когда Ясон предстал как земледел.
19 Врожденное и вечное томленье
По божьем царстве мчало наш полет,
Почти столь быстрый, как небес вращенье.
22 Взор Беатриче не сходил с высот,
Мой взор - с нее. Скорей, чем с самострела
Вонзится, мчится и сорвется дрот,
25 Я долетел до чудного предела,
Привлекшего глаза и разум мой;
И та, что прямо в мысль мою глядела, -
28 Сияя радостью и красотой:
"Прославь душой того, - проговорила, -
Кто дал нам слиться с первою звездой".
31 Казалось мне - нас облаком накрыло,
Прозрачным, гладким, крепким и густым,
Как адамант, что солнце поразило.
34 И этот жемчуг, вечно нерушим,
Нас внутрь воспринял, как вода - луч света,
Не поступаясь веществом своим.
37 Коль я был телом, и тогда, - хоть это
Постичь нельзя, - объем вошел в объем,
Что должно быть, раз тело в тело вдето,
40 То жажда в нас должна вспылать огнем
Увидеть Сущность, где непостижимо
Природа наша слита с божеством.
43 Там то, во что мы верим, станет зримо,
Самопонятно без иных мерил;
Так - первоистина неоспорима.
46 Я молвил: "Госпожа, всей мерой сил
Благодарю того, кто благодатно
Меня от смертных стран отъединил.
49 Но что, скажите, означают пятна
На этом теле, вид которых нам
О Каине дает твердить превратно?"
52 Тогда она с улыбкой: "Если там
Сужденья смертных ложны, - мне сказала, -
Где не прибегнуть к чувственным ключам,
55 Взирай на это, отстраняя жало
Стрел удивленья, раз и чувствам вслед,
Как видишь, разум воспаряет вяло.
58 А сам ты мыслишь как?" И я в ответ:
"Я вижу этой разности причину
В том, скважен ли, иль плотен сам предмет".
61 Она же мне: "Как мысль твоя в пучину
Неистинного канет, сам взгляни,
Когда мой довод я навстречу двину.
64 Восьмая твердь являет вам огни,
И многолики, при числе несчетном,
Количеством и качеством они.
67 Будь здесь причина в скважном или плотном,
То свойство было бы у всех одно,
Делясь неравно в сонме быстролетном.
70 Различье свойств различьем рождено
Существенных начал, а по ответу,
Что ты даешь, начало всех равно.
73 И сверх того, будь сумрачному цвету
Причиной скважность, то или насквозь
Неплотное пронзало бы планету,
76 Или, как в теле рядом ужилось
Худое с толстым, так и тут примерно
Листы бы ей перемежать пришлось.
79 О первом бы гласили достоверно
Затменья солнца: свет сквозил бы здесь,
Как через все, что скважно и пещерно.
82 Так не бывает. Вслед за этим взвесь
Со мной второе; и его сметая,
Я домысл твой опровергаю весь.
85 Коль скоро эта скважность - не сквозная,
То есть предел, откуда вглубь лежит
Ее противность, дальше не пуская.
88 Отсюда чуждый луч назад бежит,
Как цвет, отосланный обратно в око
Стеклом, когда за ним свинец укрыт.
91 Ты скажешь мне, что луч, войдя глубоко,
Здесь кажется темнее, чем вокруг,
Затем что отразился издалека.
94 Чтоб этот довод рухнул так же вдруг,
Тебе бы опыт сделать не мешало;
Ведь он для вас - источник всех наук.
97 Возьми три зеркала, и два сначала
Равно отставь, а третье вдаль попять,
Чтобы твой взгляд оно меж них встречало.
100 К ним обратясь, свет за спиной приладь,
Чтоб он все три зажег, как строй светилен,
И ото всех шел на тебя опять.
103 Хоть по количеству не столь обилен
Далекий блеск, он яркостью своей
Другим, как ты увидишь, равносилен.
106 Теперь, как под ударами лучей
Основа снега зрится обнаженной
От холода и цвета прежних дней,
109 Таков и ты, и мысли обновленной
Я свет хочу пролить такой живой,
Что он в глазах дрожит, воспламененный.
112 Под небом, где божественный покой,
Кружится тело некое, чья сила
Все то, что в нем, наполнила собой.
115 Твердь вслед за ним, где столькие светила,
Ее распределяет естествам,
Которые, не слив с собой, вместила.
118 Так поступает к остальным кругам
Премного свойств, которые они же
Приспособляют к целям и корням.
121 Строй членов мира, как, всмотревшись ближе,
Увидел ты, уступами идет
И, сверху взяв, патом вручает ниже.
124 Следи за тем, как здесь мой шаг ведет
К познанью истин, для тебя бесценных,
Чтоб знать потом, где пролегает брод.
127 Исходят бег и мощь кругов священных,
Как ковка от умеющих ковать,
От движителей некоих блаженных.
130 И небо, где светил не сосчитать,
Глубокой мудрости, его кружащей,
Есть повторенный образ и печать.
133 И как душа, под перстью преходящей,
В разнообразных членах растворясь,
Их направляет к цели надлежащей,
136 Так этот разум, дробно расточась
По многим звездам, благость изливает,
Вокруг единства своего кружась.
139 И каждая из разных сил вступает
В связь с драгоценным телом, где она,
Как в людях жизнь, по-разному мерцает.
142 Ликующей природой рождена,
Влитая сила светится сквозь тело,
Как радость сквозь зрачок излучена.
145 В ней - ключ к тому, чтоб разное блестело
По-разному, не в плотности отнюдь:
В ней - то начало, что творит всецело,
148 По мере благости, и блеск и муть".
ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ
1 То солнце, что зажгло мне грудь любовью,
Открыло мне прекрасной правды лик,
Прибегнув к доводам и прекословью;
4 И, торопясь признать, что я постиг
И убежден, я, сколько подобало,
Лицо для речи поднял в тот же миг.
7 Но предо мной видение предстало
И к созерцанью так меня влекло,
Что речь забылась и не прозвучала.
10 Как чистое, прозрачное стекло
Иль ясных вод спокойное теченье,
Где дно от глаз неглубоко ушло,
13 Нам возвращают наше отраженье
Столь бледным, что жемчужину скорей
На белизне чела отыщет зренье, -
16 Такой увидел я чреду теней,
Беседы ждавших; тут я обманулся
Иначе, чем влюбившийся в ручей.
19 Как только взором я до них коснулся,
Я счел их отраженьем лиц людских
И, чтоб взглянуть, кто это, обернулся;
22 Вперив глаза в ничто, я вверил их
Вновь свету милой спутницы; с улыбкой,
Она пылала глубью глаз святых.
25 "Что я смеюсь над детскою ошибкой, -
Она сказала, - странного в том нет:
Не доверяясь правде мыслью зыбкой,
28 Ты вновь пустому обращен вослед.
Твой взор живые сущности встречает:
Здесь место тех, кто преступил обет.
31 Спроси их, слушай, верь; их утоляет
Свет вечной правды, и ни шагу он
Им от себя ступить не позволяет".
34 И я, к одной из теней обращен,
Чья жажда говорить была мне зрима,
Сказал, как тот, кто хочет и смущен:
37 "Блаженная душа, ты, что, хранима
Всевечным светом, знаешь благодать,
Чья сладость лишь вкусившим постижима,
40 Я был бы счастлив от тебя узнать,
Как ты зовешься и о вашей доле".
Та, с ясным взором, рада отвечать:
43 "У нас любовь ничьей правдивой воле
Дверь не замкнет, уподобляясь той,
Что ждет подобных при своем престоле.
46 Была я в мире девственной сестрой;
И, в память заглянув проникновенно,
Под большею моею красотой
49 Пиккарду ты узнаешь, несомненно.
Среди блаженных этих вкруг меня
Я в самой медленной из сфер блаженна.
52 Желанья наши, нас воспламеня
Служеньем воле духа пресвятого,
Ликуют здесь, его завет храня.
55 И наш удел, столь низменней иного,
Нам дан за то, что нами был забыт
Земной обет и не блюлся сурово".
58 И я на то: "Ваш небывалый вид
Блистает так божественно и чудно,
Что он с начальным обликом не слит.
61 Здесь память мне могла служить лишь скудно;
Но помощь мне твои слова несут,
И мне узнать тебя теперь нетрудно.
64 Но расскажи: вы все, кто счастлив тут,
Взыскуете ли высшего предела,
Где больший кругозор и дружба ждут?"
67 С другими улыбаясь, тень глядела
И, радостно откликнувшись потом,
Как бы любовью первой пламенела:
70 "Брат, нашу волю утолил во всем
Закон любви, лишь то желать велящей,
Что есть у нас, не мысля об ином.
73 Когда б мы славы восхотели вящей,
Пришлось бы нашу волю разлучить
С верховной волей, нас внизу держащей, -
76 Чего не может в этих сферах быть,
Раз пребывать в любви для нас necesse
И если смысл ее установить.
79 Ведь тем-то и блаженно наше esse,
Что божья воля руководит им
И наша с нею не в противовесе.
82 И так как в этом царстве мы стоим
По ступеням, то счастливы народы
И царь, чью волю вольно мы вершим;
85 Она - наш мир; она - морские воды,
Куда течет все, что творит она,
И все, что создано трудом природы".
88 Тут я постиг, что всякая страна
На небе - Рай, хоть в разной мере, ибо
Неравно милостью орошена.
91 Но как, из блюд вкусив какого-либо,
Мы следующих просим иногда,
За съеденное говоря спасибо,
94 Так поступил и молвил я тогда,
Дабы услышать, на какой же ткани
Ее челнок не довершил труда.
97 "Жену высокой жизни и деяний, -
Она в ответ, - покоит вышний град.
Те, кто ее не бросил одеяний,
100 До самой смерти бодрствуют и спят
Близ жениха, который всем обетам,
Ему с любовью принесенным, рад.
103 Я, вслед за ней, наскучив рано светом,
В ее одежды тело облекла,
Быть верной обещав ее заветам.
106 Но люди, в жажде не добра, а зла,
Меня лишили тихой сени веры,
И знает бог, чем жизнь моя была.
109 А этот блеск, как бы превыше меры,
Что вправо от меня тебе предстал,
Пылая всем сияньем нашей сферы,
112 Внимая мне, и о себе внимал:
С ее чела, как и со мной то было,
Сорвали тень священных покрывал.
115 Когда ее вернула миру сила,
В обиду ей и оскорбив алтарь, -
Она покровов сердца не сложила.
118 То свет Костанцы, столь великой встарь,
Кем от второго вихря, к свевской славе,
Рожден был третий вихрь, последний царь".
121 Так молвила, потом запела "Ave,
Maria", исчезая под напев,
Как тонет груз и словно тает въяве.
124 Мой взор, вослед ей пристально смотрев,
Насколько можно было, с ней простился,
И, к цели больших дум его воздев,
127 Я к Беатриче снова обратился;
Но мне она в глаза сверкнула так,
Что взгляд сперва, не выдержав, смутился;
130 И новый мой вопрос замедлил шаг.
ПЕСНЬ ЧЕТВЕРТАЯ
1 Меж двух равно манящих яств, свободный
В их выборе к зубам бы не поднес
Ни одного и умер бы голодный;
4 Так агнец медлил бы меж двух угроз
Прожорливых волков, равно страшимый;
Так медлил бы меж двух оленей пес.
7 И то, что я молчал, равно томимый
Сомненьями, счесть ни добром, ни злом
Нельзя, раз это путь необходимый.
10 Так я молчал; но на лице моем
Желанье, как и сам вопрос, сквозило
Жарчей, чем сказанное языком.
18 Но Беатриче, вроде Даниила,
Кем был смирен Навуходоносор,
Когда его свирепость ослепила,
16 Сказала: "Вижу, что возник раздор
В твоих желаньях, и, теснясь в неволе,
Раздумья тщетно рвутся на простор.
19 Ты мыслишь: "Раз я стоек в доброй воле,
То как насилье нанесет урон
Моей заслуге хоть в малейшей доле?"
22 Еще и тем сомненьем ты смущен,
Не взносятся ли души в самом деле
Обратно к звездам, как учил Платон.
25 По-равному твое стесняют velle
Вопросы эти; обращаясь к ним,
Сперва коснусь того, чей яд тяжеле.
28 Всех глубже вбожествленный серафим
И Моисей и Самуил пророки
Иль Иоанн, - он может быть любым, -
31 Мария - твердью все равновысоки
Тем духам, что тебе являлись тут,
И бытия их не иные сроки;
34 Все красят первый круг и там живут
В неравной неге, ибо в разной мере
Предвечных уст они дыханье пьют.
37 И здесь они предстали не как в сфере,
Для них назначенной, а чтоб явить
Разностепенность высшей на примере.
40 Так с вашей мыслью должно говорить,
Лишь в ощутимом черплющей познанье,
Чтоб разуму затем его вручить.
43 К природе вашей снисходя, Писанье
О божией деснице говорит
И о стопах, вводя иносказанье;
46 И Гавриила в человечий вид,
И Михаила церковь облекает,
Как и того, кем исцелен Товит.
49 То, что Тимей о душах утверждает,
Несходно с тем, что здесь дано узнать,
Затем что он как будто впрямь считает,
52 Что всякая душа взойдет опять
К своей звезде, с которой связь порвала,
Ниспосланная тело оживлять.
55 Но может быть - здесь мысль походит мало
На то, что выразил словесный звук;
Тогда над ней смеяться не пристало.
58 Так, возвращая светам этих дуг
Честь и позор влияний, может статься,
Он в долю правды направлял бы лук.
61 Поняв его превратно, заблуждаться
Пошел почти весь мир, и так тогда
Юпитер, Марс, Меркурий стали зваться.
64 В другом твоем сомнении вреда
Гораздо меньше; с ним пребудешь здравым
И не собьешься с моего следа.
67 Что наше правосудие неправым
Казаться может взору смертных, в том
Путь к вере, а не к ересям лукавым.
70 Но так как человеческим умом
Глубины этой правды постижимы,
Твое желанье утолю во всем.
73 Раз только там насилье, где теснимый
Насильнику не помогал ничуть,
То эти души им не извинимы;
76 Затем что волю силой не задуть;
Она, как пламя, борется упорно,
Хотя б его сто раз насильно гнуть.
79 А если в чем-либо она покорна,
То вторит силе; так и эти вот,
Хоть в божий дом могли уйти повторно.
82 Будь воля их тот целостный оплот,
Когда Лаврентий не встает с решетки
Или суровый Муций руку жжет, -
85 Освободясь, они тот путь короткий,
Где их влекли, прошли бы сами вспять;
Но те примеры - редкие находки.
88 Так, если точно речь мою понять,
Исчез вопрос, который, возникая,
Тебе и дальше мог бы докучать.
91 Но вот теснина предстает другая,
И здесь тебе вовеки одному
Не выбраться; падешь, изнемогая.
94 Как я внушала, твоему уму,
Слова святого никогда не лживы:
От Первой Правды не уйти ему.
97 Слова Пиккарды, стало быть, правдивы,
Что дух Костанцы жаждал покрывал,
Моим же как бы противоречивы.
100 Ты знаешь, брат, сколь часто мир видал,
Что человек, пред чем-нибудь робея,
Свершает то, чего бы не желал;
103 Так Алкмеон, ослушаться не смея
Родителя, родную мать убил
И превратился, зла страшась, в злодея.
106 Здесь, как ты сам, надеюсь, рассудил,
Насилье слито с волей, и такого
Не извинить, кто этим прегрешил.
109 По сути, воля не желает злого,
Но с ним мирится, ибо ей страшней
Стать жертвою чего-либо иного.
112 Пиккapдa мыслит в повести своей
О чистой воле, той, что вне упрека;
Я - о другой; мы обе правы с ней".
115 Таков был плеск священного потока,
Который от верховий правды шел;
Он обе жажды утолил глубоко.
118 "Небесная, - тогда я речь повел, -
Любимая Вселюбящего, светит,
Живит теплом и влагой ваш глагол.
121 Таких глубин мой дух в себе не встретит,
Чтоб дар за дар воздать решился он;
Пусть тот, кто зрящ и властен, вам ответит.
124 Я вижу, что вовек не утолен
Наш разум, если Правдой непреложной,
Вне коей правды нет, не озарен.
127 В ней он покоится, как зверь берложный,
Едва дойдя; и он всегда дойдет, -
Иначе все стремления ничтожны.
130 От них у корня истины встает
Росток сомненья; так природа властно
С холма на холм ведет нас до высот.
133 Вот что дает мне смелость, манит страстно
Вас, госпожа, почтительно спросить
О том, что для меня еще неясно.
136 Я знать хочу, возможно ль возместить
Разрыв обета новыми делами
И груз их на весы к вам положить".
139 Она такими дивными глазами
Огонь любви метнула на меня,
Что веки у меня поникли сами,
142 И я себя утратил, взор склоня.
ПЕСНЬ ПЯТАЯ
1 Когда мой облик пред тобою блещет
И свет любви не по-земному льет,
Так, что твой взор, не выдержав, трепещет,
4 Не удивляйся; это лишь растет
Могущественность зренья и, вскрывая,
Во вскрытом благе движется вперед.
7 Уже я вижу ясно, как, сияя,
В уме твоем зажегся вечный свет,
Который любят, на него взирая.
10 И если вас влечет другой предмет,
То он всего лишь - восприятий ложно
Того же света отраженный след.
13 Ты хочешь знать, чем равноценным можно
Обещанные заменить дела,
Чтобы душа почила бестревожно".
16 Так Беатриче в эту песнь вошла
И продолжала слова ход священный,
Чтоб речь ее непрерванной текла:
19 "Превысший дар создателя вселенной,
Его щедроте больше всех сродни
И для него же самый драгоценный, -
22 Свобода воли, коей искони
Разумные создания причастны,
Без исключенья все и лишь они.
25 Отсюда ты получишь вывод ясный,
Что значит дать обет, - конечно, там,
Где бог согласен, если мы согласны.
28 Бог обязаться дозволяет нам,
И этот клад, такой, как я сказала,
Себя ему приносит в жертву сам.
31 Где ценность, что его бы заменяла?
А в отданном ты больше не волен,
И жертвовать чужое - не пристало.
34 Ты в основном отныне утвержден;
Но так как церковь знает разрешенья,
С чем как бы спорит сказанный закон,
37 Не покидай стола без замедленья:
Кусок, который съел ты, был тугим
И требует подмоги для сваренья.
40 Открой же разум свой словам моим
И в нем замкни их; исчезает вскоре
То, что, услышав, мы не затвердим.
43 Две стороны мы видим при разборе
Подобных жертв: одну мы видим в том,
Чем жертвуют; другую - в договоре.
46 Последний обязателен во всем,
Пока не выполнен, как изъяснялось
Уже и выше точным языком.
49 Вот почему евреям полагалось, -
Ты помнишь, - жертвовать из своего,
Хоть жертва иногда и заменялась.
52 Зато второе, то есть существо,
Бывает и таким, что есть пределы,
В которых можно изменить его.
55 Но бремя плеч своих и самый смелый
Менять не смеет и обязан несть,
Пока недвижны желтый ключ и белый.
58 Да и обмен нелепым надо счесть,
Когда предмет, имевшийся доселе,
Не входит в новый, как четыре в шесть.
61 А если ценность - всех других тяжело
И всякой чаши книзу тянет край,
Ее ничем не возместить на деле.
64 Своим обетом, смертный, не играй!
Будь стоек, но не обещайся слепо,
Как первый дар принесший Иеффай;
67 Он не сказал: "Я поступил нелепо!",
А согрешил, свершая. В тот же ряд
Вождь греков стал, безумный столь свирепо,
70 Что вместе с Ифигенией скорбят
Глупец и мудрый, все, кому случится
Услышать про чудовищный обряд.
73 О христиане, полно торопиться,
Лететь, как перья, всем ветрам вослед!
Не думайте любой водой омыться!
76 У вас есть Ветхий, Новый есть завет,
И пастырь церкви вас всегда наставит;
Вот путь спасенья, и другого нет.
79 А если вами злая алчность правит,
Так вы же люди, а не скот тупой,
И вас меж вас еврей да не бесславит!
82 Не будьте, как ягненок молодой,
Который, бросив мать, беды не чуя,
По простоте играет сам с собой!"
85 Так Беатриче мне, как здесь пишу я;
Потом туда, где мир всего живей,
Вновь обратила взоры, вся взыскуя.
88 Ее безмолвье, чудный блеск очей
Лишили слов мой жадный ум, где зрели
Опять вопросы к госпоже моей.
91 И как стрела спешит коснуться цели
Скорее, чем затихнет тетива,
Так ко второму царству мы летели.
94 Такая радость в ней зажглась, едва
Тот светоч нас объял, что озарилась
Сама планета светом торжества.
97 И раз звезда, смеясь, преобразилась,
То как же - я, чье естество всегда
Легко переменяющимся мнилось?
100 Как из глубин прозрачного пруда
К тому, что тонет, стая рыб стремится,
Когда им в этом чудится еда,
103 Так видел я - несчетность блесков мчится
Навстречу нам, и в каждом клич звучал:
"Вот кем любовь для нас обогатится!"
106 И чуть один к нам ближе подступал,
То виделось, как все в нем ликовало,
По зареву, которым он сиял.
109 Суди, читатель: оборвись начало
На этом, как бы тягостно тебе
Дальнейшей повести недоставало;
112 И ты поймешь, как мне об их судьбе
Хотелось внять правдивые глаголы,
Едва мой взгляд воспринял их в себе.
115 "Благорожденный, ты, кому престолы
Всевечной славы видеть предстоит,
Пока не кончен труд войны тяжелый, -
118 Тот свет, который в небесах разлит,
Пылает в нас; поэтому, желая
Про нас узнать, ты будешь вволю сыт".
121 Так молвила одна мне тень благая,
А Беатриче: "Смело говори
И слушай с верой, как богам внимая!"
124 "Я вижу, как гнездишься ты внутри
Своих лучей и как их льешь глазами,
Ликующими пламенней зари.
127 Но кто ты, дух достойный, и пред нами
Зачем предстал в той сфере, чье чело
От смертных скрыто чуждыми лучами?"
130 Так я сказал сиявшему светло,
Тому, кто речь держал мне; и сиянье
Его еще лучистей облекло.
133 Как солнце, чье чрезмерное сверканье
Его же застит, если жар пробил
Смягчающих паров напластованье,
136 Так он, ликуя, от меня укрыл
Священный лик среди его же света
И, замкнут в нем, со мной заговорил,
139 Как будет в следующей песни спето.
РАЙ
ПЕСНЬ ПЕРВАЯ
Вознесение сквозь сферу огня
4. Я в тверди был - то есть в Эмпирее. Над девятью небесами Птолемеевой
системы Данте, согласно с церковным учением, помещает десятое, недвижный
Эмпирей (греч. - пламенный), обитель божества.
15. Любимый лавр. - В лавр была превращена нимфа Дафна, убегавшая от
влюбленного Аполлона (Метам., I, 452-567).
16-18. Мне из зубцов Парнаса нужен был пока один... - До сих пор поэт
нуждался в покровительстве только той из двух вершин Парнаса, на которой
обитают музы. Теперь ему требуется содействие второй вершины, Кирры (ст.
36), обители Аполлона.
20. Марсий - сатир, состязавшийся в музыкальном искусстве с Аполлоном,
который победил его и содрал с него кожу (Метам., VI, 382-400).
31. Богу Дельф - Аполлону.
32. К пенейским листьям - то есть к лавровым. Дафна, превращенная в
лавр (см. прим. 15), была дочерью бога реки Пенея.
37-42. В зависимости от времени года, солнце (лампада мира) восходит в
разных точках горизонта (разными вратами). В весеннее равноденствие, восходя
в той точке, где пересечение четырех кругов (горизонта, экватора, зодиака и
равноденственного колюра) образует три креста, оно движется в небе по
лучшему пути, потому что это - наилучшее время года, и с лучшею звездою, то
есть в созвездии Овна (ср. А., I, 37-40), что позволяет ему благотворно
влиять на земную жизнь (мирской воск).
43-47. Почти из этих врат (см. прим. 37-42) - потому что весеннее
равноденствие уже миновало, - утро всплыло там, то есть в южном полушарии, в
то время как здесь, в северном полушарии, пал вечер. Этими словами Данте
указывает, в какое благоприятное время года и в какой благоприятной точке
горизонта взошло солнце того дня, когда он вступил в Земной Рай.
Далее он говорит о том, что случилось в полдень этого же дня (ср. Ч.,
XXXIII, 103-105), после того как, испив от струй Эвнои, он возвратился к
Беатриче (Ч., XXXIII, 142-145): И в полушарье том, то есть в южном, все
стало белым, то есть все озарилось светом полдня (в силу чего здесь, в
северном полушарии, все черным было), когда Беатриче, обратясь лицом налево
(потому что перед этим она стояла лицом к востоку и полуденное солнце было
слева от нее), вонзилась в солнце взором; Данте последовал ее примеру (стр.
52-54), но, не выдержав блеска, устремил глаза к ее глазам (ст. 66) и начал,
незаметно для себя, возноситься вместе с нею в небесные сферы (ст. 91).
49-51. Смысл: "Как световой луч дает начало отраженному лучу,
напоминающему скитальца, прошедшего полпути и стремящегося вернуться
домой..."
57. По его мерилу - то есть применительно к высшей мере его
способностей.
68. Главк - рыбак, отведавший чудесной травы и превратившийся в
морского бога (Метам., XIII, 898-968).
70-72. Пречеловеченье (Trasumanar) - превращение в нечто большее, чем
человек.
71. Пример мой - пример Главка.
73-74. Только тем, что в теле этом всего новей - то есть только душой,
которая создается позже всего (Ч., XXV, 67-75).
76-77. Круги, которых вечный ход стремишь, желанный, ты - то есть
небесные сферы, вращаемые девятым, кристальным небом, или Перводвигателем,
который, в свою очередь, вращается с непостижимой быстротой, потому что, как
Данте поясняет в "Пире" (II, 3[4]), каждая его частица жаждет соединиться с
каждой из частиц объемлющего его неподвижного Эмпирея.
77-78. Мой дух призвали гармонией - то есть привлекли мое внимание
гармоническими созвучиями, производимыми, как учил Платон, вращением небес
(Ч., XXX, 93).
79-81. Солнцем загорелись дали... - То, что Данте принял за солнечное
сияние, было, очевидно, сферой огня (Ч., IX, 30 и прим.).
92-93. Смысл: "Молния, покинув свой предел, то есть сферу огня (см.
прим. 133-134), мчится вниз с меньшей быстротой, чем мчишься ты обратно к
нему, то есть к твоему пределу, к небу".
116. В смертном сердце животных.
118. Лук этот - то есть этот позыв (ст. 114), этот инстинкт.
133-134. И как огонь, из тучи упадая... - В средние века полагали, что
молния, то есть огненный пар, зажатый в водяных парах тучи, расширяясь,
прорывает их в наиболее слабой их стороне, а именно в той, которая обращена
к земле, и потому устремляется вниз, хотя огню свойственно стремиться ввысь,
к сфере огня (ср. ст. 115).
ПЕСНЬ ВТОРАЯ
Первое небо - Луна
16-18. Смысл: "Читателей "Рая" ждет еще большее удивление, чем
приплывших в Колхиду аргонавтов, когда они увидели, как их вождь Ясон
вспахивает на огнедышащих быках заветное поле, сеет на нем драконьи зубы и
одолевает вышедших из-под земли воинов" (Метам., VII, 100-143).
30. Слиться с первою звездой. - Данте и Беатриче достигли Луны,
ближайшего к земле светила, и погружаются в ее недра, как это с ними будет и
на остальных планетах.
51. О Каине... - Народная фантазия видела в лунных пятнах фигуру Каина
с вязанкой хвороста (А., XX, 126).
59-60. Я вижу этой разности причину... - "Эту разность", то есть
чередование светлых и темных пространств на поверхности Луны, Данте в своем
"Пире" (II, 13 [14]), следуя Аверроэсу, объяснял разной степенью плотности
отдельных частей лунного шара. Более плотные части якобы лучше отражают
солнечный свет, чем более скважные. В дальнейших стихах устами Беатриче он
опровергает это мнение как ошибочное (ср. Р., XXII, 139-141).
64. Восьмая твердь - небо звезд.
65-66 Многолики... количеством и качеством - то есть различны по
количеству и качеству излучаемого света.
68. Свойство - влиять на землю.
71. Существенное начало (principium formale) - термин схоластической
философии, означающий то образующее начало, которое придает телам их
отличительные особенности и свойства.
78. Листы - то есть плотные и скважные слои вещества, подобные
страницам в книге.
79. О первом - то есть о скважности, проходящей местами насквозь через
лунный шар.
83. Второе - то есть то предположение, что в лунном шаре перемежаются
плотные и скважные слои.
112-114. Под небом, где божественный покой, то есть внутри неподвижного
Эмпирея, кружится тело некое, то есть девятое небо, или Перводвигатель (см.
прим. Р., I, 76-77).
115. Твердь вслед за ним - восьмое небо, небо звезд.
116. Естеством - то есть звездам и ниже лежащим небесам.
120. Приспособляют к целям и корням. - Смысл: "Каждое небо (круг)
приспособляет свойства, полученные им от выше лежащих небес, к своим целям и
воздействует на причины (корни) явлений".
129. От движителей некоих блаженных. - Согласно объяснению Беатриче,
небеса вращаются не сами, а приводятся в движение ангелами, которые наделяют
их силой влияния. Этих "движителей" Данте обозначает словами: "глубокая
мудрость" (mente profonda), ст. 131; "разум" (intelligenza), ст. 136; "умы"
(intelletti). P., VIII, 110. (Ср. А., VII, 73-76; Р., VIII, 34-37; 106-111;
XXVIII, 78; XXIX, 43-45.)
136. Этот разум. - то есть "движитель" звездного неба.
139. Каждая из разных сил - которые "разум" восьмого неба сообщает
звездам.
140. С драгоценным телом - то есть с небесным светилом.
ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ
Первое небо - Луна (продолжение). - Нарушители обета
18. Иначе, чем влюбившийся в ручей. - Нарцисс пленился своим отражением
в воде, приняв его за живого юношу (Метам., III, 346-510), а Данте,
наоборот, подлинные лица принял за отражения.
44-45. Уподобляясь той - то есть уподобляясь божественной любви,
которая хочет, чтобы все обитатели небесного царства были подобны ей.
49. Пиккарда Донати (Ч., XXIV, 10-15) - сестра Форезе (Ч., XXIII, 48) и
Корсо Донати (Ч., XXIV, 82-90). Корсо насильно извлек ее из монастыря и
выдал замуж.
69. Как бы любовью первой пламенела. - Может быть истолковано двояко:
1) словно пылала огнем первой любви; 2) была как бы охвачена наивысшим
пламенем любви.
77. Necesse - необходимо (латинский термин схоластической философии).
79. Esse - бытие (латинский термин, как и предыдущий).
97. Жену высокой жизни и деяний - Клару Ассизскую, основательницу
монашеского ордена, к которому принадлежала Пиккарда.
118-120. То свет Костанцы.. - Констанция (1154-1198), последняя
представительница норманнской династии в Южной Италии. Ее муж, германский
император Генрих VI (с 1191 по 1197 г.), положил начало владычеству в
Сицилии и Неаполе свевского, то есть швабского, дома Гогенштауфенов. От их
брака родился Фридрих II (А., X, 119). Пиккарда называет Генриха VI вторым
вихрем свевского дома (первым был его отец, Фридрих I Барбаросса), а третьим
- Фридриха II, выражая этим бурную природу их власти и ее мимолетность.
Существовала легенда, что Констанция приняла монашество, но была насильно
выдана замуж. *
121-122. "Ave, Maria" - начальные слова латинской молитвы: "Радуйся,
Мария".
ПЕСНЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Первое небо - Луна (продолжение)
13-15. Вроде Даниила... - По библейской легенде, вавилонские мудрецы не
могли истолковать царю Навуходоносору позабытый им сон, и он велел их
казнить, но гнев его прошел, когда пророк Даниил напомнил ему этот сон и
объяснил его значение. Так и Беатриче угадала сомнения поэта и разрешила их.
24. Как учил, Платон. - По учению Платона, души, до своего воплощения,
обитают на звездах, куда и возвращаются после смерти человека.
25. Velle - схоластический термин, означающий: воля.
28. Всех глубже вбожествленный (colui che piu s'india) - то есть всех
более погруженный в созерцание божества.
30. Иль Иоанн, - он может быть любим. - То есть: "Как Иоанн Креститель,
так и евангелист Иоанн".
31-32. Твердью все равновысоки тем духам. - То есть: "Все они пребывают
в том же небе, что и души, являвшиеся тебе на Луне".
33. И бытия их не иные сроки. - То есть все души одинаково вечны.
34. Первый круг - Эмпирей.
48. Кем исцелен Товит - то есть архангел Рафаил, который, по библейской
легенде, снял бельма у Товита.
49. Тимей - заглавие Платонова диалога, где идет речь о возвращении душ
к звездам.
58-60. Так, возвращая... - Смысл: "Если Платон имеет в виду влияние
звезд на человеческие души и видит в нем причину достойных и позорных
поступков, то он отчасти прав".
63. Юпитер, Марс, Меркурий стали зваться. - То есть люди стали давать
планетам имена богов, якобы на них обитающих.
64. В другом твоем сомнении. - См. ст. 19-21.
83. Лаврентий - римский диакон III в., сожженный на железной решетке.
84. Муций Сцевола - римский юноша, сжегший свою правую руку, когда ему
не удалось убить этрусского царя Порсену.
103. Алкмеон - см. прим. Ч., XII, 49-51.
107. Насилье слито с волей. - То есть насилию способствовала уступчивая
воля потерпевшего.
114. О другой - то есть о той воле, про которую говорится в ст.
109-111.
ПЕСНЬ ПЯТАЯ
Первое небо - Луна (окончание). - Второе небо - Меркурий. - Честолюбивые
деятели
29. И этот клад - то есть свободная воля.
35. Разрешенья - то есть освобождения от обета.
57. Пока недвижны желтый ключ и белый. - То есть пока замены обета не
разрешит церковь. Белый и желтый, то есть серебряный и золотой, ключи-символ
церковной власти (Ч., IX, 117-129).
60. Как четыре в шесть. - Новый обет должен быть строже предыдущего.
66. Иеффай. - По библейской легенде, Иеффай, судья израильский, обещал
богу, если тот пошлет ему победу над аммонитянами, принести в жертву первое,
что выйдет из ворот его дома навстречу ему. Навстречу Иеффаю вышла его
единственная дочь, которую он и предал смерти.
69-72. Вождь греков - Агамемнон, принесший в жертву свою дочь Ифигению,
чтобы получить от богов попутный ветер для похода против Трои.
79. А если вами злая алчность правит - как жажда победы управляла
Иеффаем и Агамемноном.
86. Где мир всего живей - то есть в сторону солнца.
93. Второе царство - небо Меркурия, где поэту предстанут души
честолюбивых деятелей добра.
95. Тот светоч - то есть планета Меркурий.
98. Чье естество - то есть человеческая природа.
117. Пока не кончен труд войны. - То есть: "Пока ты еще жив".
Богословская терминология различает "воинствующую церковь", то есть
верующих, живущих на земле, и "торжествующую церковь", то есть праведников,
обитающих на небе.
129. Чуждыми лучами - то есть лучами Солнца, застилающими свет
Меркурия.
в начало
назад