роман
Рис. А. ПОБЕДИНСКОГО
| Т |
ихий стеклянный звон возник на столе в сопровождении оранжевых и голубых огоньков. По прозрачной перегородке заискрились разноцветные блики. Заведующий внешними станциями Великого Кольца Вселенной Дар Ветер продолжал следить за светом Спиральной дороги. Ее гигантская дуга изгибалась в высоте, прочерчивая по краю моря матово-желтую полосу.
Сегодня в жизни этого человека происходила крупная перемена. Утром из жилого пояса южного полушария прибыл Мвен Мас, выбранный на его место Советом Звездоплавания. Последнюю передачу по Кольцу они проведут вместе, а потом... Вот это «потом» и оставалось еще не решенным.
Шесть лет он выдерживал свою, требовавшую неимоверного напряжения работу, для которой подбирались люди выдающихся способностей, с великолепной памятью и широтой, энциклопедичностью познаний. Но все чаще стали повторяться приступы равнодушия к работе и жизни — одного из самых тяжелых заболеваний человека,
Эвда Наль, знаменитый психиатр, исследовала его. Испытанный старый способ лечения — музыка гармонических мягких аккордов в пронизанной успокоительными излучениями «комнате голубых снов» — не помог. Осталось лишь переменить деятельности и лечиться физическим трудом — там, где нужна была еще повседневная и ежечасная мускульная работа. Его милый друг, историк Веда Конг, вчера предложила работать у нее раскопщиком. На археологических раскопках машины не могли проделывать всю работу — конечный этап выполнялся человеческими руками. Веда обещала ему долгую поездку в область древних степей, близость с природой...
Если бы Веда Конг... Впрочем, Веда любит Эрга Ноора, члена Совета Звездоплавания, начальника 37-й звездной экспедиции. Эрг Ноор должен был дать знать о себе еще с планеты Зирда. Но если нет никакого сообщения — а все расчеты межзвездных полетов исключительно точны, — не годится думать о завоевании любви Веды! Вектор дружбы — вот самое большее, что связывает ее с ним. И все же он поедет работать у нее!
Дар Ветер нажал кнопку, и комната залилась ярким светом. Хрустальное окно составляло стену помещения, вознесенного над землей и морем. Поворотом другого рычажка Дар Ветер наклонил эту стену на себя, и помещение открылось звездному небу, отрезав металлической рамой внизу огни дорог, строений и маяки морского побережья.
Циферблат галактических часов с тремя концентрическими кольцами делений приковал внимание Дар Ветра. Передача информации по Великому Кольцу шла по галактическому времени, каждую стотысячную галактической секунды, или раз в восемь дней по земному счету времени. Один оборот Галактики вокруг оси составлял сутки галактического времени.
Очередная и последняя для него передача наступала в девять часов утра по времени Тибетской обсерватории, — следовательно, в два часа ночи здесь, на Средиземноморской обсерватории Совета). Осталось немногим больше двух часов...
Прибор на столе зазвонил и замигал снова. За перегородкой показался человек в светлой, отливавшей шелковистым блеском одежде.
— Мы приготовились к передаче и приему, — коротко бросил он,
— В кубическом зале? — спросил Дар Ветер и, получив утвердительный ответ, осведомился, где Мвен Мас.
— У аппарата утренней свежести. Принимает настройку после дороги. К тому же, мне кажется, он взволнован...
— Я бы волновался на его месте тоже, — задумчиво произнес Дар Ветер. — Так было шесть лет назад...
Помощник порозовел от усилия оставаться бесстрастным. Он с юношеским пылом сочувствовал своему начальнику, быть может сознавая, что и сам когда-нибудь пройдет через радости и горе большой работы и великой ответственности.
— Когда Мвен Мас появится, сразу ведите ко мне...
Помощник удалился. Дар Ветер раскрыл две створки, заделанные в панели цветного дерева. Вспыхнул свет, исходивший откуда-то из глубины похожего на зеркало экрана. Но в нем не было плоского блеска зеркала — открылся уходивший вдаль коридор.
Заведующий внешними станциями с помощью отдельной клеммы включил Вектор дружбы — прямое соединение, проводившееся между связанными глубокой дружбой людьми, чтобы общаться в любой момент. Вектор дружбы соединял несколько мест постоянного пребывания человека: жилище, место работы, излюбленный уголок отдыха.
Экран засветился, в глубине его обозначились знакомые очертания высоких панелей с бесчисленными столбцами закодированных обозначений книгофильмов. Синие, зеленые, красные полосы — знаки центральных фильмотек, где хранились научные исследования, давно уже издававшиеся всего в десятке экземпляров-фильмов. Это была личная библиотека Веды. Легкий щелчок — изображение угасло и вновь засветилось уже в другой комнате, также оказавшейся пустой. Со следующим щелчком прибор перенес изображение в зал со слабо освещенными столами-пультами. Сидевшая у ближнего стола женщина подняла голову, и Дар Ветер узнал густые, широко разделенные брови и милое узкое лицо с большими серыми глазами. Белозубая улыбка крупного, смело очерченного рта делала его еще мягче и приветливее...
— Веда, осталось два часа. Надо переодеться, а мне хотелось, чтобы вы пришли в обсерваторию пораньше...
Женщина на экране подняла руки к густым светло-пепельным волосам.
— Повинуюсь, мой Ветер, — тихо рассмеялась она, — иду домой.
Ухо Дар Ветра не обманула напряженная веселость тона. — Храбрая Веда, успокойтесь. Каждый, кто выступает по Великому Кольцу, когда-нибудь выступал впервые...
— Не тратьте слов, чтобы ободрить меня, — упрямо подняла голову Веда Конг, — я скоро буду.
Экран погас. Дар Ветер прикрыл створки и повернулся, чтобы встретить своего преемника. Мвен Мас вошел широкими шагами. Черты лица и темно-коричневый цвет гладкой, блестящей кожи свидетельствовали о его происхождении от негритянских предков. Белый плащ спадал тяжелыми складками с могучих плеч. Мвен Мас — сжал обе ладони Дар Ветра в своих крепких руках. Оба заведующих внешними станциями — бывший и будущий — были очень взволнованы.
— Мне кажется, сегодня должно произойти нечто важное, — начал Мвен Мае с той доверчивой прямотой, которая отличала людей эры Великого Кольца.
Дар Ветер пожал плечами.
— Важное произойдет для всех трех. Я отдам мою работу, вы ее возьмете, а Веда Конг впервые будет говорить со Вселенной. Она прочтет лекцию по нашей истории для КР3 664456+БШ 3252.
Мвен Мас проделал в уме поразительно быстрое вычисление.
— Созвездие Единорога, звезда Росс 614 — планетная система, известная с древних времен, Я люблю старинные названия и слова, — с чуть заметной ноткой извинения добавил он.
Дар Ветер подумал, что Совет умеет выбирать людей. Вслух он сказал;
— Тогда вам будет хорошо с Юнием Антом — заведующим электронными запоминающими машинами. Он величает себя заведующим лампами памяти. Не от лампы — убогого светильника незапамятной древности, — а от первых электронных приборов, неуклюжих, в стеклянных колпаках с выкачанным воздухом, напоминавших тогдашние электрические светильники, три тысячи девятьсот лет назад.
Мвен Мас рассмеялся так задушевно и открыто, что Дар Ветер почувствовал, как растет его симпатия к этому человеку.
— Лампы памяти! Наши памятные сети — коридоры в километры длины, составленные из миллиардов элементов-клеточек! Я даю волю своим чувствам, — спохватился он,— а не уяснил необходимого. Когда заговорил Росс 614?
— Пятьдесят два года назад. С тех пор они овладели языком Великого Кольца и могут говорить с ближайшим окружением. До нас всего четыре парсека. Лекцию Веды они получат через тринадцать лет.
— А потом?
— После лекции — прием. Через наших старых друзей какие-нибудь новости по Кольцу.
— Через 61 Лебедя?
— Ну, конечно. Или иногда 107 Змееносца, пользуясь любимой вами старинной терминологией.
Вошел человек в той же серебристой одежде Звездоплавания, как и помощник Дар Ветра. Невысокий, живой и горбоносый, он располагал к себе острым, внимательным взглядом черных, как вишни, глаз. Вошедший погладил себя по безволосой голове.
— Я Юний Ант, — назвал он себя высоким, резким голосом, обращаясь к Мвену Масу,
Африканец почтительно приветствовал его, Заведующие памятными машинами превосходили всех ученостью. Они решали, что из полученных сообщений следует увековечить в памятных машинах, что направить в линии общей информации или дворцы творчества.
— Веда хотела быть пораньше... — начал Дар Ветер, но его слова были заглушены тревожными музыкальными аккордами, раздавшимися вслед за звонким щелчком на циферблате часов Галактики,
— Предупредительный по всей Земле, — пояснил Дар Ветер. — Всем энергостанциям, всем заводам, лучевому транспорту и радиостанциям. Через полчаса прекратить отпуск энергии и накопить ее в емкостных конденсаторах, чтобы достигнуть мощности, достаточной для Космоса. Передача возьмет шестьдесят три процента земной энергии...
— Именно так я себе и представлял это, — кивал головой Мвен Мас. Вдруг его сосредоточенный взгляд загорелся восхищением.
Дар Ветер оглянулся. Незамеченная ими, у светившейся прозрачной колонны стояла Веда Конг. Для выступления она надела лучший из нарядов, наиболее красивший женщину и изобретенный больше восьми тысяч лет назад, еще в эпоху критской культуры. Тяжелый узел пепельных волос, высоко подобранных на затылке, не отягощал сильной стройной шеи. Широкая и короткая юбка, расшитая по серебряному полю голубыми цветами, открывала загорелые ноги в туфельках вишневого цвета. Крупные, нарочито грубо заделанные в титановую цепь вишневые камни — фаанты с Венеры — горели на нежной коже в тон пылавшим от волнения щекам и маленьким ушам.
Мвен Мас, впервые видевший ученого историка, рассматривал ее с нескрываемым восхищением.
Веда подняла встревоженные глаза на Дар Ветра.
— Хорошо, — ответил он на немой вопрос своего прекрасного друга.
— Вы хотели поговорить со мной? — обратилась она к Дар Ветру.
Друзья вышли на широкую кольцевую террасу, и Веда с наслаждением подставила лицо свежему морскому ветру.
Заведующий внешними станциями рассказал о своем решении ехать на раскопки, поведал о своих колебаниях в выборе между 38-й звездной экспедицией, антарктическими подводными рудниками и археологией.
— О нет, только не звездная! — воскликнула Веда, и Дар Ветер понял свою бестактность. Увлеченный переживаниями он нечаянно задел больное место в душе Веды.
Ему на помощь пришло несколько тревожных аккордов, донесшихся на балкон.
— Пора! Полчаса до включения в Кольцо! — Дар Ветер осторожно взял Веду Конг за руку.
В сопровождении остальных они спустились на движущейся лестнице глубоко под землю, в высеченную в сплошной скале кубическую комнату.
Матовые панели черных стен комнаты казались бархатными. Золотистые, зеленые, голубые и оранжевые огоньки слабо освещали шкалы, знаки, цифры. Изумрудные острия стрелок дрожали у черных полукружий.
Несколько кресел, большой стол черного дерева, частично вдвинутый в огромный, мерцающий жемчужным отблеском полусферический экран, заключенный в массивную золотую раму, — больше ничего в комнате не было.
Веда Конг и Мвен Мае, впервые попавшие в обсерваторию внешних станций, сосредоточенно осматривались.
Дар Ветер знаком подозвал к себе Мвена Маса, указав другим на высокие черные кресла. Африканец приблизился, затаил дыхание. Отсюда сейчас раскроется окно в бесконечные просторы Космоса, и люди соединятся мыслями и знаниями со своими братьями на других мирах. Представители человечества перед Вселенной — сейчас они пятеро. А с завтрашнего дня ему, Мвену Масу, будут вверены все рычаги этой величайшей силы. Легкий озноб пробежал по спине африканца. Пожалуй, он только сейчас понял, какую ответственность принял на себя, дав согласие Совету.
Раздался продолжительный звон, будто зазвучала массивная медь. Дар Ветер быстро повернулся и передвинул длинный рычаг. Звон умолк, и Веда Конг увидела, что узкая панель на правой стене осветилась во всю высоту комнаты. Стена как будто растаяла, исчезла в беспредельной дели. Внизу открылся призрачный контур пирамидальной горной вершины, увенчанной исполинским каменным кругом. Ниже этой колоссальной шапки сплавленного камня кое-где виднелись пятна чистейшего горного снега.
Мвен Мас узнал вторую величайшую гору Африки Кению.
Снова медный удар наполнил подземную комнату. Дар Ветер взял руку Мвена Маса и положил ее на горевшую гранатовым глазом круглую рукоятку. Мвен Мас послушно передвинул ее до упора. Теперь вся сила Земли, вся энергия, получаемая с тысячи семисот шестидесяти могучих электростанций, перебросилась на экватор, к горе пятикилометровой высоты. Над ее вершиной заклубилось разноцветное сияние и вдруг устремилось вверх, точно копье в вертикальном полете пронизывающее глубины неба. Над каменным кругом встала тонкая колонна, похожая на смерч. По ней заструилась вверх, спирально завиваясь по его поверхности, ослепительно светящаяся голубая дымка.
Направленное излучение пронизывало пространство, образуя постоянный канал для приема и передачи на внешние станции, служивший вместо провода. Там, на высоте тридцати шести тысяч километров над Землей, висел суточный спутник — большая станция, обращавшаяся вокруг планеты за сутки в плоскости экватора и оттого как бы неподвижно стоявшая над горой Кения в Восточной Африке — точкой, выбранной для постоянного сообщения с внешними станциями. Другой большой спутник вращался на высоте пятидесяти семи тысяч километров по девяностому меридиану и сообщался с Тибетской приемно-передающей обсерваторией.
Узкая панель справа погасла. И тут же засветился жемчужный, оправленный в золото экран. В центре его появилась причудливо увеличенная фигура, стала яснее, улыбнулась громадным ртом. Это Гур Ган, один из наблюдателей суточного спутника, вырос на экране сказочным исполином. Он весело кивнул и, вытянув трехметровую руку, включил сеть спутников. Во все стороны Вселенной устремились чувствительные глаза приемников. Тусклая красная звезда в созвездии Единорога, с планет которой недавно раздался призыв, лучше фиксировалась со спутника «57», и Гур Ган соединился с ним прямым потоком излучения. Три четверти чеса мог продолжаться невидимый контакт Земли и звезды. Нельзя было терять ни минуты этого драгоценного времени. По слову Дар Ветра Веда Конг встала на отливавший синим блеском круг металла перед экраном. Невидимые лучи падали мощным каскадом сверху и заметно углубили оттенок ее загорелой кожи. Беззвучно заработали электронные машины, переводившие речь Веды на язык Великого Кольца. Через тринадцать лет приемники планеты темно-красной звезды запишут посылаемые колебания общеизвестными символами, и электронные переводные машины, если они там созданы, обратят символы в звук живой речи.
Веда Конг сжато, точно и ясно рассказывала про основные вехи истории человечества. Не перечисление истребительных войн, ужасных страданий или якобы великих правителей, наполнявших древние исторические, книги, интересовало людей эры Великого Копьца. Гораздо важнее была полная противоречий история развития производительных сил и на ее основе формирование идей, искусства и знания, духовной борьбы за настоящего человека и человечество, прослеживание ростков новых представлений о мире и общественных отношениях, долге, правах и счастье человека, из которых выросло, расцвело на всей планете могучее дерево коммунистического общества.
Все силы общества, расходовавшиеся при капитализме на создание военных машин, содержание не занятых полезным трудом огромных армий, разнузданную рекламу и показную мишуру, были отданы на устройство жизни и развитие научных знаний,
По знаку Веды Конг Дар Ветер нажал кнопку, и рядом с прекрасным историком вырос большой глобус.
— Мы начали, — продолжала Веда, — с полного перераспределения жилых и промышленных зон планеты. Вот эти коричневые полосы вдоль тридцатых градусов широты в северном и южном полушариях — непрерывная цепь городских поселений, расположенная у берегов теплых морей в зоне мягкого климата без зимы. Наиболее густое население сосредоточилось у колыбели человеческой культуры — Средиземного моря.
К северу от этого жилого пояса простирается гигантская зона лугов и степей, где пасутся бесчисленные стада домашних животных,
В зоне тропиков сосредоточено производство растительного питания и древесины, в тысячи раз более выгодное, чем в холодных климатических зонах.
Одна из главных радостей человека — стремление путешествовать, передвигаться с места на место. Теперь всю планету обвивает Спиральная дорога, исполинскими мостами соединяющая через проливы все материки. — Веда провела пальцем по серебристой нити и повернула глобус. — По ней беспрерывно движутся электропоезда, и сотни тысяч людей могут очень быстро перенестись из жилой зоны в степную, полевую, горную, лесную.
Планомерная организация жизни, наконец, прекратила убийственную гонку скорости — строительство все более и более быстрых транспортных машин. По Спиральной дороге поезда проходят двести километров в час, еще медленнее движется транспорт на боковых ответвлениях. Только в редких случаях пользуются скоростными кораблями, пролетающими тысячи километров в час.
Несколько сот лет назад мы сильно улучшили лик нашей планеты. Мы значительно уменьшили ледяные шапки, образовавшиеся на полюсах Земли в последнюю эпоху оледенения, и изменили климат всей планеты. Вода в океанах поднялась на семь метров, в атмосферной циркуляции резко сократились полярные фронты и кольца пассатных ветров, высушивавшие зоны пустынь на границе тропиков.
До шестидесятых параллелей дошли южные теплые степи, а умеренные зеленые луга и леса пересекли семидесятую широту.
Антарктический материк, наполовину освобожденный ото льда, оказался рудной сокровищницей человечества, — там сохранились нетронутыми горные богатства, на всех других материках сильно выработанные после безрассудного распыления металлов в повсеместных и сокрушительных войнах. Через Антарктиду же удалось замкнуть Спиральную дорогу.
Возможности производства продуктов питания выросли во много раз, новые земли стали удобными для обитания.
Но все это было уже не столь существенно необходимым для увеличивавшегося населения планеты. Первые опасные и хрупкие планетолеты все же дали возможность достигнуть ближайших планет нашей системы. Землю охватил пояс искусственных спутников, с которых люди вплотную ознакомились с Космосом, И тут, восемьсот восемь лет назад, случилось событие настолько важное, что ознаменовало новую эру в существовании человечества.
Давно мысль людей билась над передачей на дальнее расстояние изображений, звуков, энергии. Сотни тысяч талантливейших ученых работали в особой организации, называющейся и до сих пор Академией направленных излучений. Почти три тысячи лет назад наши ученые установили, что вместе с общим излучением созвездий и галактик до нас доходят призывы из Космоса и передачи по Великому Кольцу Вселенной. Мы не понимали их, хотя уже очень давно научились улавливать эти таинственные сигналы, считая их природными излучениями.
Ученый Кам Амат, индус по происхождению, догадался провести на искусственных спутниках опыты с приемниками изображений, осваивая все новые комбинации диапазонов,
Кам Амат уловил передачу с планетной системы двойной звезды, называвшейся издавна 61 Лебедя. На экране появился не похожий на нас, но несомненно человек и указал на надпись, сделанную символами Великого Кольца. Надпись смогли прочесть только через девяносто лет, и она украшает на нашем земном языке памятник Кама Амата: «Привет вам, братья, вступившие в нашу семью. Разделенные пространством и временем, мы соединились разумом в Кольце великой силы».
Язык символов, чертежей и карт Великого Кольца удалось понять лишь на достигнутом человечеством не так давно уровне развития. Через двести лет мы могли уже переговариваться словами с планетными системами ближайших звезд, получать и передавать целые картины разнообразной жизни разных миров. Только недавно мы получили ответ с четырнадцати планет большого центра жизни Денеба в Лебеде -колоссальной звезды, светимостью в 4800 наших солнц, находящейся от нас на расстоянии в 122 парсека. Развитие мысли там достигло чрезвычайно высокого уровня.
А с древних миров — шаровых скоплений в нашей Галактике и колоссальной обитаемой области вокруг галактического центра — идут из безмерной дали странные картины и символы, еще не понятые, не расшифрованные нами. Записанные памятными машинами, они передаются в Академию Пределов Знания — так называется научная организация, работающая над проблемами, которые едва-едва намечаются нашей наукой. Мы пытаемся понять мысль, ушедшую вперед от нас на миллионы лет, чрезвычайно отличающуюся от нашей благодаря другим путям развития жизни.
Веда Конг отвернулась от экрана, в который смотрела словно загипнотизированная, и бросила вопросительный взгляд на Дар Ветра. Тот улыбнулся и одобрительно кивнул головой. Веда гордо подняла вверх лицо, протянула вперед руки и обратилась к тем невидимым и неведомым, которые через тринадцать лет услышат ее слова, увидят ее облик:
— Такова наша история, мучительная, сложная и долгая дорога восхождения к высотам знания. Мы зовем вас, новые братья, соединяйтесь с нами в Великом Кольце, чтобы нести во все концы необъятной Вселенной могучую силу разума!
Голос Веды торжествующе зазвенел, словно впитал победную силу всех поколений земных людей, ныне поднявшихся так, что сама Галактика становилась им тесной.
Протяжный медный звон — это Дар Ветер передвинул рукоятку и двинул рукоятку и выключил передающий поток энергии. Экран погас. На прозрачной панели справа остался светящийся столб несущего канала.
Внезапно экран в золотой оправе исчез, и невероятная глубина раскрылась на его месте.
Зазвучал нежный голос переводящей машины:
— Внешняя информация 61 Лебедя передает для желтой звезды СТЛ 3388...
Ученые переглянулись. Это были галактические позывные Земли, вернее солнечной системы.
— Мы приняли от звезды... — посылался ряд цифр и звуков, — не входящей в Кольцо, случайно хорошую передачу вне положенного времени. Мыслящая жизнь там очень сходна с вашей. Смотрите!
Машина смолкла. На экране возникла яркая звезда с планетной системой. Одна из планет приближалась издалека, вырастая с каждой секундой.
Сначала показалась поверхность планеты, видимая, конечно, с внешней станции спутника. Громадное бледно-голубое, призрачное от неимоверного накала солнце заливало пронизывающими лучами синий облачный покров ее атмосферы.
— Так и есть, это эпсилон Тукана — высокотемпературная звезда класса В9, светимость 78 наших солнц, — прошептал Мвен Мас.
Дар Ветер и Юний Ант утвердительно кивнули.
Зрелище изменилось, как бы сузившись и спустившись почти на самую почву неведомого мира.
Высоко поднимались округлые купола гор, казавшихся отлитыми из меди. Неизвестная порода или металлы зернистого строения рдели огнем под удивительно белым сверкающим светом голубого солнца. Даже в приближенной передаче приборов неведомый мир блистал торжественным, победным великолепием.
Отблески лучей окаймляли контуры медных гор серебристо-розовой короной, отражавшейся широкой дорогой на медленных волнах фиолетового моря. Вода цвета густого аметиста казалась тяжелой и вспыхивала изнутри красными огнями, словно скоплениями живых маленьких глаз. Волны лизали массивное подножие исполинской статуи, стоявшей далеко от берега в гордом одиночестве. Женщина, изваянная из темно-красного камня, запрокинула голову и, словно в экстазе, тянулась простертыми вверх руками к пламенной глубине неба. Она вполне могла бы быть дочерью Земли — полное сходство с нашими людьми потрясало не меньше, чем поразительная красота изваяния. В прекрасном теле, точно исполнившаяся мечта скульпторов Земли, сочеталась могучая сила жизни и трепетная одухотворенность каждой линии лица и тела. Полированный камень статуи как будто источал из себя пламя неведомой и оттого таинственной и влекущей жизни.
Пять людей Земли смотрели на восхитительный новый мир. Из широкой груди Мвена Маса вырвался долгий вздох — при первом же взгляде на статую каждый нерв его напрягся в радостном ожидании.
Против статуи, на берегу, резные серебряные башни отмечали начало широкой белой лестницы, легко возносившейся над чащей стройных деревьев с бирюзовой листвой.
— Они должны звенеть! — шепнул Дар Ветер в ухо Веды, указывая на башни, и та согласно наклонила голову.
Оптический электронный аппарат новой планеты продолжал последовательно и беззвучно углубляться в нее.
На секунду мелькнули белые стены с широкими выступами, прорезанные порталом из голубого камня, и экран раскрылся в высоком помещении, залитом сильным светом. Матово-жемчужная окраска стен, покрытых строгим орнаментом, сообщала необыкновенную четкость всему находившемуся в этом странном зале. Внимание людей Земли приковалось к группе людей, стоявших перед полированной панелью, которая казалась пластиной гигантского изумруда. Пламенный, красный цвет их кожи соответствовал оттенку статуи над морем, В нем не было ничего необычайного для Земли — некоторые племена индейцев Центральной Америки в прошлые времена, судя по сохранившимся цветным снимкам, обладали такой же — пожалуй, только менее глубокого тона — кожей.
В зале находились две женщины и двое мужчин. Обе пары носили разные одежды. Стоявшие ближе к зеленой панели отличались золотистыми короткими одеяниями, похожими на изящные комбинезоны, снабженные несколькими застежками. На двух других были окутывавшие их с головы до пят одинаковые плащи такого же жемчужного оттенка, как и стены.
Стоявшие у панели проделывали плавные движения, прикасаясь к косым струнам, натянутым у ее левого края. Стена полированного изумруда или стекла становилась прозрачной. В такт их движениям в кристалле плыли, сменяя друг друга, четкие изображения. Они исчезали и возникали так быстро, что даже тренированным наблюдателям — Юнию Анту и Дар Ветру — было трудно полностью понять их смысл.
В чередовании медных гор, фиолетового океана и бирюзовых лесов улавливалась история планеты. Цепь животных и растительных форм, иногда чудовищно непонятных, иногда прекрасных, проходила призраками прошлого. Многие животные и растения казались очень похожими на тех, чьи остатки сохранила летопись пластов земной коры. Долго тянулась восходящая лестница форм жизни — все более совершенствующейся живой материи. Бесконечно долгий путь развития ощущался еще более длинным, трудным и мучительным, чем известная каждому жителю 3емли собственная родословная.
Изображение исчезло, не месте живых видений возникла темная поверхность полированного камня.
Тогда двое в золотистых одеждах отступили направо, а их место заняла вторая пара. Неуловимо быстрым движением плащи были отброшены, и на жемчужном фоне стен возникли темно-красные полуобнаженные фигуры. Мужчина протянул обе руки к женщине — она ответила ему улыбкой такой гордой и ослепительной радости, что жители Земли замерли в восторге. А там, в жемчужном зале неимоверно далекого мира, двое начали медленный танец. Вероятно, это не был танец, а скорее ритмическое позирование. Танцующие, очевидно, ставили себе целью показать совершенство, красоту линий и пластическую гибкость своих тел. Но в ритмической смене движений угадывалась величественная и в то же время грустная музыка, как будто воспоминание о великой лестнице безыменных и неисчислимых жертв развития жизни, приведшего к столь прекрасному мыслящему существу — человеку.
Люди Тукана были так похожи на людей Земли, что постепенно утрачивалось впечатление иного мира. Но красные люди обладали такой отточенной красотой тела, какая не была еще достигнута на Земле и жила лишь в мечтах и творениях художников, изредка воплощаясь в небольшом числе необычайно красивых людей.
«Чем труднее и дольше был путь слепой животной эволюции до первобытного мыслящего существа, тем прекраснее высшие формы жизни, тем они целесообразнее, — думал Дар Ветер. — Давно уже люди Земли поняли, что красота — это инстинктивно воспринимаемая целесообразность строения, приспособленная к определенному назначению. Чем разнообразнее назначение, тем прекраснее форма — эти красные люди, вероятно, еще разностороннее и ловчее нас...»
Танец прекратился. Юная краснокожая женщина вышла на середину зала, и луч зрения прибора сосредоточился на ней одной. Ее раскинутые руки и лицо обратились к потолку зала.
Невольно глаза людей Земли последовали за ее взглядом. Потолка не было совсем или по очень искусно созданной оптической иллюзии там находилось звездное небо с яркими и крупными звездами, настолько крупными, что, вероятно, это было лишь изображение. Сочетание созвездий не вызывало никаких знакомых ассоциаций. Девушка взмахнула рукой, и на указательном пальце ее левой руки появился синий шарик. Из него ударил серебристой длинной иглой луч, ставший словно громадной указкой. Круглое светящееся пятнышко на конце луча останавливалось то на одной, то на другой звезде потолка. И тотчас изумрудная панель показывала неподвижное изображение, данное очень широким планом. Медленно перемещался указательный луч, и так же медленно возникали видения пустынных или населенных неведомой жизнью планет. С тягостной безотрадностью горели каменистые или песчаные пространства под красными, голубыми, фиолетовыми, желтыми солнцами. Иногда лучи странного свинцово-серого светила вызывали к жизни на своих планетах плоские купола и спирали, насыщенные электричеством, плававшие, подобно медузам, в густой оранжевой атмосфере или океане. В мире красного солнца росли невообразимой высоты деревья, со скользкой черной корой, тянувшие к небу, словно в безысходном отчаянии, миллиарды кривых ветвей. Другие планеты были сплошь залиты темной водой. Громадные живые острова, то ли животные, то ли растительные, плавали повсюду, колыхая в спокойной глади бесчисленные мохнатыа щупальца...
— У них нет поблизости планет с высшими формами жизни, — вдруг сказал Юний Ант, неотрывно следивший за картой незнакомого звездного неба.
— Нет, — возразил Дар Ветер, — с одной стороны у них лежит плоская звездная система, одно из позднейших образований Галактики. Но мы знаем, что плоские и сферические системы, новые и древние, закономерно чередуются. И действительно, со стороны Эридана у них есть система с мыслящей жизнью, входящая в Кольцо...
— ВВР 3955 + ЭН 2528... и так далее, — вставил Мвен Мас. — Но почему же они не знают о ней?
— Должно быть, между ними и Эриданом есть долговечное непроницаемое для направленных излучений поле, — ответил Дар Ветер.
Краснокожая девушка далекого мира стряхнула с пальца синий шарик и повернулась лицом к зрителям, будто готовясь обнять кого-то, незримо стоящего перед ней. Она слегка откинула голову и плечи назад.
И снова ее блистающая красота заставила оцепенеть наблюдателей Земли. В ней не было чеканной бронзовой суровости земных краснокожих людей; круглое лицо с небольшим носом и огромными, широко расставленными синими глазами, с маленьким ртом скорее напоминало северные народности Земли. Густые волнистые черные волосы тоже не были жесткими и прямыми. В каждой линии точеного лице и тела сквозила веселая и легкая уверенность.
— Неужели они ничего не знают о Великом Кольце? — почти простонала Веда Конг, склоняясь перед обаянием прекрасной сестры из Космоса.
— Теперь, наверное, знают, — отозвался Дар Ветер. — Ведь то, что мы видим сейчас, произошло триста лет назад...
— Восемьдесят восемь парсеков, — пророкотал низкий голос Мвена Маса. — Восемьдесят восемь... Все, кого мы видели, давно уже мертвы!
И, словно подтверждая его слова, видение чудесного мира погасло, потух и зеленый указатель связи. Передача по Великому Кольцу окончилась.
С минуту все находились в оцепенении. Первым опомнился Дар Ветер. Досадливо закусив губу, он поспешно передвинул гранатовую рукоятку. Выключение столба направленной энергии отозвалось густым медным гулом, предупреждающим инженеров электростанций о том, что необходимо снова разлить могучий поток по его обычным каналам. Только проделав все операции с приборами, заведующий внешними станциями обернулся к своим товарищам.
Юний Ант, высоко подняв брови, перебирал исчерканные листочки.
— Часть памятной записи со звездной картой на потолке надо сейчас же отправить в Институт южного неба! — обратился он к молодому помощнику Дар Ветра.
Тот посмотрел на Юния Анта удивленно, как будто проснувшись от необычайного сна. Суровый ученый затаил усмешку: разве видение не было в самом деле грезой о прекрасном мире, посланной в пространство три века назад?..
— Вы были правы, Мвен Мас, — улыбнулся Дар Ветер,— объявив еще до передачи, что сегодня случится необыкновенное. Впервые за восемьсот лет существования для нас Великого Кольца из глубин Вселенной явилось видение планеты с братьями не только по духу, но и по телу. И это случилось в день вашего вступления в заведование!
Дар Ветер заметил, что нервная реакция сделала его многословным. Излишества речи в эру Великого Кольца считались одним из самых позорных и противных недостатков человека, и заведующий внешними станциями умолк, не закончив фразы.
— Да, да, — рассеянно отозвался Мвен Мас.
Юний Ант уловил нотку отрешенности в его голосе и замедленных движениях и насторожился. Веда Конг тихо провела пальцем по кисти Дар Ветра и кивнула на африканца.
«Может быть, он чересчур впечатлителен?» — мелькнуло в уме Дар Ветра, и он пристально посмотрел на своего преемника.
Но Мвен Мас, почувствовав скрытое недоумение собеседников, выпрямился и стал прежним: внимательным и умным знатоком своего дела. Движущаяся лестница перенесла их наверх, к широким окнам и звездному небу, снова ставшему столь же далеким, как и во все тридцать тысячелетий существования человека.
Мвен Мас и Дар Ветер должны были задержаться.
Веда Конг, как в подземной комнате, сильно сжала руку Дар Ветра и шепнула, что никогда не забудет этой ночи.
— Я сама показалась себе такой жалкой! — заключила она, сияя наперекор этим грустным словам.
Дар Ветер понял, что она имеет в виду, и отрицательно покачал головой.
— А я уверен, что если бы красная женщина увидела вас, Веда, то она гордилась бы своей сестрой... Право, наша Земля не хуже их мира! — лицо Дар Ветра засветилось любовью.
— Ну, это вашими глазами, милый друг,— улыбнулась Веда. — Вы спросите Мвена Маса!.. — Она шутя прикрыла глаза ладонью и скрылась за изгибом стены.
Африканец долго стоял на балконе обсерватории, вглядываясь в полузнакомые очертания зданий.
На невысоком плато поодаль высилась гигантская алюминиевая арка, перечеркнутая девятью параллельными рядами полос, разделенных промежутками опалово-кремовых и серебристо-белых пластических стекол — здание Совета Звездоплавания. Перед ним стоял памятник первым людям, вышедшим на просторы Космоса: склон крутейшей горы в облаках и вихрях заканчивался звездолетом старинного типа — рыбообразной ракетой, нацелившей свой заостренный нос в ранее недоступную высоту. Цепочка отлитых из металла фигур, поддерживающих друг друга, с неимоверными усилиями карабкалась вверх, спиралью обвивая подножие памятника: летчики ракетных кораблей, физики, астрономы, биологи, смелые фантасты-писатели... Рассвет уже рдел на корпусе древнего звездолета и на легких ажурных контурах зданий. С тревогой Мвен Мас чувствовал, что в нем открылась какая-то бездна, над которой он ходил все годы своей жизни, не подозревая об ее существовании, Так неимоверно, непереносимо сильна была жажда новой встречи с планетой звезды эпсилон Тукана!.. Этим миром, будто возникшим по воле лучших сказок земного человечества. Не забыть ему краснокожей девушки, ее простертых, зовущих рук, нежных полураскрывшихся губ, ее покоряющей красоты!..