НОВОСТИ КОСМОНАВТИКИ №21 8-21 октября 1995 г.

13.08.62. 22.30. Только что добрался до домика космонавта. Было бурное заседание Госкомиссни и еще более бурное совещание у Смирнова. На Госкомиссии обсуждался вопрос о возможностях преодоления полета более трех суток по их техническому состоянию и по состоянию космонавтов. На ”Востоке-3” беспокоило понижение температуры до 13°С. При старте температура была 27° за 29 витков полета она снизилась до 13° и держалась такой до 36 витка. Николаев доложил, что он намеренно держит такую температуру. По кораблю ”Восток-3” десять ночных витков не работал бортовой трал и не записывались телеметрические данные. Решили, что по тех.состоянию можно продлить полеты и на четвертые сутки. У меня нет никакого сомнения в технике — техника выдержит и обеспечит и более длительный полет. Основной спор из-за возможности космонавта. Яздовский и Парин высказались твердо за четверо суток, Королев высказался за четверо суток и после него выступили Богомолов, Воронин, Кузнецов, Пилюгин, Алексеев и др. Все поддержали Королева. Я выступил против продления полета на 4-е сутки. Мои мотивы. Я признал, что прогнозы врачей и космонавтов о ”поведении” человека в космосе, основанные в основном на суточном полете Титова, оказались неправильными. Николаев и Попович (Николаев уже более 40 витков) чувствует себя хорошо. Есть полная уверенность, что трехсуточные полеты будут выполнены хорошо. Но не надо забывать, что вход в атмосферу и спуск на парашюте потребует максимального напряжения от космонавта, по прогнозу в районе приземления будет ветер с порывами до 15-18 м/с. Космонавт должен иметь силы, чтобы благополучно закончить полет. Продление полета еще на одни сутки цель желательная, но она не может оправдать риска потерять или даже покалечить ослабленного космонавта. Все очень внимательно меня выслушали, Королев и Смирнов сказали, что мотивы, высказанные мной, заслуживают внимания и их нужно обсудить. После меня выступал Келдыш, Титов, Гагарин и Руденко. Все они: ”За, но и т.д.”. Руденко и Королев устроили перепалку, Смирнов сказал, что и того и другого нужно бы ударить булавой, но ее нет в его распоряжении. Решили: поручить Королеву, Каманину и Гагарину переговорить с Николаевым, узнать его состояние, намерение и потом доложить Смирнову согласованное предложение. Всей Комиссией пошли вызывать ”Сокола”. Николаев не все понял из наших вопросов, но главное понял и доложил: ”Чувствую себя отлично, могу продолжать полет еще на одни сутки”. Мы пытались узнать устал ли Николаев, на этот прямой вопрос он не ответил и ушел из зоны слышимости”. Через две минуты мы установили связь с ”Беркутом” и дали ему задание спросить ”Сокола” об усталости.

Попович по голосу чувствует себя хорошо, а Николаев утомлен. 30 минут тому назад заходил С.П. — он очень не доволен Руденко, похвалил меня за прямоту и откровенность, сказал, что для него мое выступление самое ценное, а все остальное — болтовня. Я еще раз советовал ему подумать и не перетягивать уже очень напряженные струны. Договорились, что в 7.00 местного времени соберемся и окончательно решим, когда сажать Николаева. В знак наших хороших отношений С.П. забежал в свой домик (рядом) и подарил мне бутылку холодного пива. Пиво выпил с удовольствием. Завтра в два часа мне на КП, сейчас уже 23.50. Четвертую ночь сплю меньше 3-4 часов. Давно я так не уставал. Чертовски хочется спать, но хочется побольше и записать об этих исторических и хороших датах.

14.08.62. Домик космонавта. 13.30 местного, опять я один. Необычная тишина, а на улице порывы ветра 15-18 м/сек. С 2.00 до 8.00 местного я дежурил на КП. Николаев и Попович проснулись сегодня в 4.00 и 4.02 московского. Через Хабаровск по KB доложили: Николаев спал хорошо, просыпался один раз. Самочувствие прекрасное, продолжаю полет по программе. Температура 12°, давление 1.1, влажность 70%, все другие параметры кабины в норме. Попович - спал хорошо, самочувствие превосходное, параметры кабины в норме. В 7 часов местного собралось заседание Госкомиссии. Решили сажать оба корабля парой 15.8. Николаева на 65, а Поповича — на 49 витках. Решение принято единогласно. Я не возражал против продления полета Николаеву еще на сутки по следующим мотивам:

1. Он вчера сам дал согласие на продление полета.

2. Его самочувствие отличное, некоторая вчерашняя усталость снижена хорошим сном.

3. Сегодня очень сильный ветер в районе приземления до 20м/сек. Ветер начал усиливаться еще ночью.

Королев, Келдыш и др. поручили мне передать Николаеву через Елизово ”Соколу”. ”Ваш доклад получили. Желаем Вам успеха. Полет ”Соколу” продлен на одни сутки, посадка будет произведена в том витке.” Николаев телеграмму принял и ответил: ”Благодарю, все ясно.”

Долго советовались о дальнейшей процедуре после приземления до встречи космонавтов в Москве. Москва уже планирует встречу на субботу 18.8. Наши планы о трехсуточном мед.осмотре и обстоятельном разборе полета на Госкомиссии, по-видимому, будут скомканы. Пока предполагается посадка в районе Караганды, доставка космонавтов в Куйбышев, мед.осмотр и заседания Госкомиссии и вылет из Куйбышева.

Сейчас 15.00 местного, я немного отдохнул и пообедал, до очередного заседания комиссии еще два часа, а до дежурства на КП - пять часов.

Попытаюсь продолжить заметки о старте Николаева. Николаев долго и обстоятельно усаживался, внимательно проверил всю аппаратуру и только после этого вступил в радиосвязь с КП. Подготовка ракеты и корабля к старту шли ритмично и размеренно, все операции исполнялись точно по графику. Большой надобности в радиопереговорах с Николаевым не было, но мы (Смирнов, Королев, Гагарин и я) вели эти переговоры в основном, чтобы занять космонавта в трудные минуты ожидания старта, информировать его о ходе подготовки к старту и контролировать его готовность к полету. После объявления двадцатиминутной готовности, я передал Николаеву, что я и Гагарин переходим в бункер и через 2-3 минуты будем вести связь оттуда. Гагарин был первый раз в бункере, я — второй (кроме посещений бункера с целью учебы). Установив связь с Николаевым, предупредив его о необходимости одеть перчатки и закрыть гермошлем, я передал микрофон Гагарину. Через 2-3 минуты в рубке появился Королев, боевой расчет замер, слышались короткие четкие команды и доклады исполнителей. Кроме Королева, Гагарина и меня в рубке были Келдыш, Пилюгин, Шабров и полковник Кириллов. Командовал пуском полковник Кириллов. В эти минуты ожидания старта больше всех волновался С.П., он лучше всех знал и достоинства и недостатки своего детища, он весь был воплощение внимания и напряжения, в руках он держал телефонную трубку с красной полоской, чтобы в случае аварии, как он говорит, вовремя крикнуть ”петушиные слова” - условную команду на катапультирование космонавта. После команды ”старт” и начала отсчета секунд: 10, 20, 30... 100, 110, 120...500... 600... все ждали отсчета 687... Нормальная работа всех агрегатов ракеты до 687-й секунды означала выход третьей ступени и корабля на орбиту спутника. На 720-й секунде произошло отделение корабля от носителя и ”Восток-3”, расправив свои антенны, сообщил миру о новой громадной победе советского народа на пути освоения космоса. Через 1 - 2 часа после старта были уточнены данные орбиты, переданы коммюнике, доложили Хрущеву, Козлову, Устинову. При разговоре с Козловым мы все поняли, что Николаеву присвоили звание ”подполковника”, услышав наши дружные аплодисменты, он стал уточнять решение и через несколько минут передал, что Николаеву присвоено звание - майор.

Подготовка и пуск Поповича.

12.8. Мало чем отличались от подготовки и пуска Николаева. Только все работали еще в более жестких условиях по времени и на лицах каждого больше признаков переутомления. Можно гордиться высокой точностью старта по времени, за трое суток до старта было принято решение: старт Николаева 11.8 в 11.30 Москвы, старт Поповича в 11.08. Время старта выдержано с точностью до 0,5 секунды.

15.08.62. Борт самолета Ил-14. Через два часа после получения достоверных сведений о благополучной посадке Николаева и Поповича, я с группой офицеров (Яздовский, Гагарин, Горегляд, академик Парин В.В. и др.) вылетел в Куйбышев, чтобы организовать там встречу и размещение космонавтов, прилетающих туда на Ил-18 из Сары-Шаган. На аэродроме Тюра-Там оперативный дежурный неожиданно доложил — в Куйбышев лететь нельзя, там сильная гроза. Мы все же взлетели, надеясь, что гроза пройдет за время нашего полета до Актюбинска, но, к сожалению, грозовой фронт оказался настолько мощным, что нам пришлось сесть в Актюбинске. Ознакомившись с метеообстановкой и переговорив с КП ВВС Куйбышева, я решил лететь в Оренбург. В Актюбинске погода была хорошей, а на подходе к Оренбургу начинает резко портиться.

Какой сегодня большой день не только для нас советских людей, но и для всего мира. Сегодня после 4-суточного космического полета майор Николаев произвел отличную посадку, а через шесть минут недалеко сел после 3-суточного полета подполковник Попович. Для меня это был день напряженной борьбы, предельного нервного напряжения и большой победы. Позже я обязательно подробнее восстановлю и запишу весь ход подготовки и производство посадки 2-х космических кораблей.

Сегодня Оленьке исполнилось три года. Я уже две недели не видел ее и очень скучаю по ней, Мусе, ”Заборью”. Хотелось из Куйбышева позвонить и поздравить своих с днем рождения Оли. Правда, это можно сделать и из Оренбурга, но, наверное, это потребует больше времени, а мне так хочется спать. Я сильно похудел, чувствую, что иногда покачивает.

15.08.62. Оренбург. Около 21 часа московского времени. Все мы разместились на ночь в профилактории летного состава 1 -го истребительного училища. На аэродроме нас встретил руководящий состав училища, накормили хорошим ужином и привезли сюда на отдых. Хотелось бы хоть немного записать, но нет ни сил, ни настроения.

На завтра на 5 часов московского времени я назначил вылет на Куйбышев, не позже 3 час. 30 мин. придется подниматься, так что больше 5-6 часов не поспишь. Пошел спать.

16.08.62. Оренбург. Всю ночь была гроза, и шел дождь. Проснулся в 2 часа и спать уже больше не мог. Прогноз и запрещение куйбышевцев полностью оправдались, грозы такого порядка очень опасны для самолетов и днем и, особенно, ночью. Поднял всех, собираемся отъезжать на аэродром. Гагарину я вчера разрешил поехать ночевать к родственникам — сестре жены, и он приедет прямо на аэродром. Да, вчера перед вылетом из Тюра-Там на самолет опоздали полковники Азбиевич и Смирнов. Когда самолет уже выруливал, они подскочили на своем газике и махали руками. Гагарин и другие просили их посадить, но я решил хорошенько проучить, особенно Азбиевича. Ему я десятки раз указывал на его неорганизованность, он плохо реагирует на критику его ошибок, пускай учится.

7.00 моск. Борт Ил-14. На завтрак к нам приехал первый секретарь обкома Виктор Александрович Шурыгин, председатель обл. исполкома и др. По размокшим и грязным дорогам с трудом добрались до аэродрома. Всю ночь шел дождь, на аэродроме нет ВПП, взлетали прямо с грунта. В районе Оренбурга погода плохая, продолжается дождь, видимость плохая, но штурман доложил об улучшении погоды в Куйбышеве. Перед взлетом начальник училища доложил, что ему приказали подготовиться к приему самолета Ил-18 с Николаевым и Поповичем. Я подтвердил необходимость готовиться к приему на случай ухудшения погоды в Куйбышеве.

16.08.62. Куйбышев. Дача обкома. 11 час. 30 мин. В 8.30 произвели посадку на аэродроме Кряж. Нас встретили Командующий ВВС генерал-лейтенант Цедрик, генерал-лейтенант Шевченко, секретари обкома. Прямо с аэродрома проехали к первому секретарю обкома Александру Сергеевичу Мурысеву. Со мной были Гагарин, Горегляд и Яздовский, всех остальных направили для размещения в военный санаторий.

В 9 час. 40 мин. московского времени на самолете Ил-18 прилетели из Сары-Шаган Николаев и Попович. Я поднялся в салон самолета и крепко их перецеловал. Оба выглядят отлично, работоспособность 100%. Я им сказал, что не ожидал увидеть их такими свежими. На мой вопрос Николаеву ”Сколько он потерял в весе за четверо суток полета?” — ”Полтора кг”.- ответил Николаев.

На нескольких обкомовских машинах быстро домчались до обкомовской дачи. Целая орава врачей во главе с Яздовским набросилась на ребят и будет исследовать их состояние до 18.8. Прежде чем передать ребят в руки врачей, я собрал Гагарина, Титова, Николаева и Поповича и договорился с ними о форме доклада на Госкомиссии и о выводах из анализа полета. Главные выводы:

1. Человек может сохранить хорошую работоспособность при длительном полете в космосе.

2. Человек, а не автоматы, — главное в космосе.

3. Необходимо чаще летать и построить в 1963 году 5-10 ”Востоков”.

4. Необходимо улучшить возможности и аппаратуру наблюдения.

В 14.00 мы хорошо пообедали. На обеде были семерка космонавтов и еще человек 10 от ВВС, от промышленности были только Румянцев и Фролов.

далее