откуда и не проверен мною) можно
прочитать тут
роман
Рис. А. ПОБЕДИНСКОГО
| В |
центре выгнутого пульта выделялся один широкий багряный циферблат. Застывшая перед ним девушка склонилась в неудобной позе поклонника божества. Она забыла про стоявшее рядом кресло и приблизила голову к стеклу. Красный отблеск сделал старше и суровее юное лицо, очертил резкие тени вокруг губ, заострил чуть вздернутый нос. Широкие нахмуренные брови придали глазам мрачное, тревожное выражение.
Однотонное пение счетчиков прервалось негромким металлическим лязгом. Девушке вздрогнула, выпрямилась и заломила тонкие руки, выгибая уставшее тело.
Позади щелкнула дверь, возникла крупная тень появившегося человека с отрывистыми и точными движениями. Вспыхнул золотистый свет, от которого густые темно-рыжие волосы девушки словно заискрились. И также осветились ее глаза, с тревогой и любовью устремленные на вошедшего.
— Неужели вы так и не уснули? Сто часов без сна!..
— Вы думаете, плохой пример? — не улыбаясь, но весело спросил вошедший. В его голосе проскальзывали высокие металлические ноты, он будто стальными звеньями склепывал речь.
— Все другие спят, — несмело произнесла девушка, — и... ничего не знают, — добавила она вполголоса.
— Не бойтесь говорить. Товарищи спят, и сейчас нас только двое в Космосе, и до Земли пятьдесят биллионов километров, всего полтора парсека!
— И анамезона осталось только на один разгон! — ужас и восторг зазвучали в возгласе девушки.
Двумя стремительными шагами начальник тридцать седьмой звездной экспедиции Эрг Ноор достиг багряного циферблата.
— Пятый круг!
— Да, вошли в пятый. И... ничего! — девушка бросила красноречивый взгляд на звуковой рупор автомата-приемника.
— Видите, спать нельзя. Надо продумать все варианты, все возможности. К концу пятого круга должно быть решение.
— Но это еще сто десять часов.
— Хорошо, я посплю здесь в кресле, потом, когда кончится действие спорамина. Я принял его сутки назад.
Девушка что-то сосредоточенно соображала и, наконец, решилась:
— Может быть, уменьшить радиус круга? Вдруг у них что-нибудь с передатчиком?
— Нельзя! Уменьшить радиус, не сбавляя скорости, — мгновенное разрушение корабля! Убавить скорость и потом лететь без горючего — анамезона — полтора парсека со скоростью древнейших лунных ракет? Через две тысячи лет приблизимся к нашей солнечной системе.
— Понимаю... Но не могли они?..
— Не могли. В незапамятные времена люди могли совершать небрежность или обманывать друг друга и себя. Но не теперь!
— Я не о том, — обида прозвучала в резком ответе девушки, — я хотела сказать, что «Альграб», может быть, тоже ищет нас, уклонившись от курса.
— Так сильно уклониться он не мог. Не мог не отправиться в точно рассчитанное и назначенное время. Если бы случилось невероятное и вышли из строя оба передатчика, то он, без сомнения, стал бы пересекать круг диаметрально и мы услышали бы его на планетарном приеме. Ошибиться нельзя. Значит,— Ноор поколебался, как бы не решаясь произнести приговор, — «Альграб» погиб!
— Может быть, не погиб, а поврежден метеоритом и не способен развивать скорость, — возразила девушка.
— Не способен развивать скорость! — повторил Эрг Ноор.— Да разве это не то же самое, если между кораблем и целью встанут тысячелетия пути? Только, хуже — смерть придет не сразу, пройдут годы обреченной безнадежности.
Стремительным движением Эрг Ноор вытянул складное кресло из-под стола электронно-счетной машины. Это была малая модель МНУ-11. До сих пор из-за большого веса, размеров и хрупкости нельзя было устанавливать на звездолетах электронную машину — «мозг» типа ИТУ — для всесторонних операций и полностью поручить ей управление звездолетом. В посту управления требовалось присутствие дежурного навигатора.
Руки начальника экспедиции замелькали с непостижимой быстротой над рукоятками и кнопками. Бледное, с резкими чертами лицо застыло в каменной неподвижности; высокий лоб, упрямо наклоненный над пультом, казалось, бросал вызов силам стихийной судьбы, угрожавшим живому мирку, забравшемуся в запретные глубины пространства.
Низа Крит, юный астронавигатор, впервые попавшая в звездную экспедицию, затихла, не дыша, наблюдая за ушедшим в себя Ноором. Какой он спокойный, полный энергии и ума, любимый человек!.. Любимый давно уже, все пять лет. Теперь нет смысла скрывать от него, он знает, Низа чувствует это. Сейчас, когда случилось это несчастье, ей выпала радость дежурить вместе с ним. Три месяца наедине, пока остальной экипаж звездолета погружен в сладкий гипнотический сон. Еще осталось тринадцать дней, потом заснут они — на полгода, пока не пройдут еще две смены дежурных: навигаторов, астрономов и механиков. Другие — биологи, геологи, чья работа только на месте прибытия, — могут спать и дольше. Тогда как астрономы — о, у них самый тяжелый и напряженный труд!..
Эрг Ноор поднялся, и мысли Низы оборвались.
— Я пойду в кабину звездных карт. Ваш отдых через... — он взглянул на циферблат зависимых часов, — девять часов. Успею выспаться перед тем как сменить вас.
— Я не устала, я буду здесь, сколько понадобится, только бы вы смогли отдохнуть!
Эрг Ноор нахмурился, желая возразить, но, побежденный нежностью тона и золотисто-карих глаз, доверчиво обращенных к нему, улыбнулся и молча вышел.
Низа уселась в кресло, привычным взглядом окинула все приборы и глубоко задумалась.
Над ней чернели отражательные экраны, передававшие в центральный пост управления обзор окружавшей корабль бездны. Разноцветные огоньки звезд казались иглами света, пронзавшими глаз насквозь в мозг человека.
Планета К-2-2Н-88, далекая от своего светила, холодная, безжизненная, была известна как удобное место для рандеву звездолетов... для встречи, которая не состоялась. Пятый круг... и что тогда? Могучий ум Эрга Ноора сейчас собрал все силы в поисках наилучшего выхода. Начальник экспедиции и командир корабля ошибаться не может, иначе звездолет первого класса «Тантра» с экипажем из лучших ученых никогда не вернется из чудовищных бездн пространства! Но Эрг Ноор не ошибется.
Низа Крит вдруг ощутила состояние, которое означало, что звездолет отклонился от курса на ничтожную долю градуса, допустимую только на уменьшенной скорости. Едва в глазах девушки рассеялся серый туман, как дурнота наступила снова, — корабль вернулся на курс. Это неимоверно чувствительные локаторы нащупали в черной бездне впереди метеорит — главную опасность звездолетов. Электронные машины, управляющие кораблем (ибо только они могут проделывать все манипуляции с необходимой быстротой — человеческие нервы не годятся для космических скоростей), в миллионную долю секунды отклонили «Тантру» и по миновении опасности столь же быстро вернули на прежний курс.
«Что же помешало таким же машинам спасти «Альграб»?» — подумала пришедшая в себя Низа. Он наверняка погиб от встречи с метеоритом. Эрг Ноор говорил, что до сих пор каждый десятый звездолет гибнет от метеоритов, несмотря на изобретение чувствительных локаторов. Гибель «Альграба» поставила их самих в рискованное положение. Девушка стала вспоминать все случившееся с момента отлёта.
Тридцать седьмая звездная экспедиция была направлена на планетную систему близкой звезды в созвездии Змееносца, единственная населенная планета которой — Зирда — давно говорила с Землей и другими мирами по Великому Кольцу. Внезапно она замолчала, и более семидесяти лет оттуда не поступало ни одного сообщения. Долгом Земли, как ближайшей к Зирде планеты Кольца, было выяснить, что случилось. Требовалось всестороннее изучение проблемы, поэтому корабль экспедиции взял много приборов и несколько выдающихся ученых, нервная система которых после многочисленных испытаний оказалась способной вынести годы заключения в звездолете. Запас горючего для двигателей — анамезона, то есть вещества с разрушенными мезонными связями ядер, обладавшего световой скоростью истечения, — был взят в обрез. Его рассчитывали пополнить на Зирде. На случай, если с планетой произошло что-либо серьезное, звездолет второго класса «Альграб» должен был встретить «Тантру» у орбиты планеты К-2-2Н-88.
Низа чутким ухом уловила изменившийся тон настройки поля искусственного тяготения. Диски трех приборов справа замигали неровно. Включился электронный щуп правого борта. На засветившемся экране появился угловатый черный кусок. Это был гигантский обломок вещества, какие встречались необычайно редко в космическом пространстве, и Низа поспешила определить его объем, вес, скорость и направление полета. Только когда щелкнула автоматическая катушка журнала наблюдений, Низа вернулась к воспоминаниям.
Самым острым из них было мрачное кроваво-красное Солнце, выраставшее в поле зрения экранов с каждым из последних месяцев четвёртого года пути. Четвертого — для
Уже в течение многих лет Иван Антонович Ефремов заслуженно считается одним из любимых писателей нашей молодежи. Ученый-палеонтолог, он известен в науке с 1927 года рядом оригинальных и ценных работ. В 1942 году И. А. Ефремов написал семь своих первых рассказов, среди которых такие известные, как «Встреча над Тускаророй» и «Озеро Горных духов». С этого времени крупный ученый стал известен и как талантливый писатель. Роман «Туманность Андромеды», который мы начали печатать, является новым произведением И. А. Ефремова, показывающим молодежи жизнь далекого будущего, его высокую технику и новые взаимоотношения людей. |
Фильтры экранов, щадя человеческие глаза, делали состав лучей любого светила таким, каким он виделся сквозь толстую земную атмосферу, с ее озонным и водяным защитными экранами. Неописуемый призрачно-фиолетовый свет высокотемпературных светил казался голубым или белел, угрюмые серо-розовые звезды становились веселыми золотисто-желтыми, наподобие нашего Солнца. Здесь, наоборот, горящее победным ярко-алым огнем светило принимало глубокий кровавый тон, в котором земной наблюдатель привык видеть звезды спектрального класса М5. Планета находилась гораздо ближе к своему Солнцу, чем наша Земля — к своему. По мере приближения к Зирде ее светило стало огромным алым диском, посылавшим массу тепловых лучей, и на охлаждение звездолета пришлось израсходовать немало энергии.
За два месяца до подхода к Зирде «Тантра» начала попытки связаться с внешней станцией планеты. Здесь была только одна станция на небольшом, лишенном атмосферы природном спутнике, находившемся ближе к Зирде, чем Луна к Земле. Теперь уже стало очевидно, что молчание планеты не вызвано перемещением силовых полей.
Звездолет продолжал звать и тогда, когда до планеты осталось тридцать миллионов километров и чудовищная скорость «Тантры» замедлилась до трех тысяч километров в секунду. Дежурила Низа, но и весь экипаж бодрствовал, сидя в ожидании перед экранами в центральном посту управления.
Низа звала, увеличивая мощность передачи и бросая вперед веерные лучи.
Наконец они увидели крохотную блестящую точку спутника внешней станции. Звездолет стал описывать орбиту вокруг планеты, постепенно приближаясь к ней по спирали и уравнивая свою скорость со спутником. Скоро «Тантра» и спутник как бы сцепились невидимым канатом, и звездолет повис над быстро бегущей по своей орбите маленькой планеткой, электронные стереотелескопы корабля теперь прощупывали поверхность спутника. И внезапно перед экипажем «Тантры» появилось незабываемое зрелище.
Огромное плоское стеклянное здание горело в отблесках кровавого Солнца. Прямо под крышей находилось нечто вроде большого зала собраний или аудиторий. Там застыло в неподвижности множество существ, не похожих на землян, но, несомненно, людей. Астроном экспедиции Пур Хисс, волнуясь, продолжал углублять фокус инструмента. Ряды смутно видимых под стеклом людей оставались неподвижными. Пур Хисс повысил увеличение. Стало видно возвышение, обрамленное пультами приборов, с длинным столом, на котором, скрестив ноги, перед аудиторией сидел человек с безумным, устремленным вдаль взором пугающих глаз.
— Они мертвы, заморожены! — воскликнул Эрг Ноор.
Звездолет продолжал висеть над спутником Зирды, и четырнадцать пар глаз, не отрываясь, следили за стеклянной могилой — это действительно была могила. Сколько лет сидят здесь эти мертвецы? Семьдесят лет назад замолчала планета, если прибавить шесть лет полета лучей, — три четверти века.
Все взгляды обратились к начальнику. Эрг Ноор, бледный, всматривался в палевую дымку атмосферы планеты. Сквозь нее тускло просвечивали едва заметные штрихи гор, отблески морей, но ничего не могло дать ответа, за которым они явились сюда.
— Станция погибла и не восстановлена за семьдесят пять лет! Это означает катастрофу на планете. Надо спускаться, пробивать атмосферу, может быть, сесть. Здесь собрались все — я спрашиваю мнение Совета...
Возражать стал только астроном Пур Хисс. Низа с негодованием рассматривала его большой хищный нос и низко посаженные некрасивые уши.
— Если на планете катастрофа, то никаких шансов на получение анамезона у нас нет. Облет планеты на небольшой высоте и тем более приземление израсходуют почти весь наш запас горючего. Кроме того, неизвестно, что случилось. Могут быть мощные излучения, которые погубят нас.
Остальные члены экспедиции поддержали начальника.
— Никакие планетные излучения, — говорил Эрг Ноор,— не опасны кораблю с космической защитой. Выяснить, что случилось, — разве не за этим мы посланы сюда? Что ответит Земля Великому Кольцу? Установить факт — еще очень мало, надо объяснить его, простите мне эти ученические рассуждения! — Обычный металл в его голосе зазвенел насмешкой.— Вряд ли мы можем уклониться от своего прямого долга... — начальник умолк.
— Температура верхних слоев атмосферы нормальна! — радостно воскликнула Низа, проделавшая измерения.
Эрг Ноор улыбнулся и, взявшись за управление, стал снижаться, осторожно виток за витком, замедляя спиральный бег звездолета, приближавшегося к поверхности планеты. Зирда была немного меньше Земли, и на низком облете не требовалось очень большой скорости. Астрономы и геолог сверяли карты планеты с тем, что наблюдали оптические приборы «Тантры». Материки сохранили в точности прежние очертания, моря спокойно блестели в красном Солнце. Не изменили свои формы и горные хребты, известные по прежним снимкам, только планета молчала.
Тридцать пять часов люди не покидали своих наблюдательных постов, лишь изредка сменяя друг друга у приборов. Состав атмосферы, космическая радиация, излучение красного светила — все совпадало с прежними данными о Зирде. Лишь степень ионизации стратосферы повысилась в сравнении с земными стандартами. Эрг Ноор раскрыл справочник по Зирде и отыскал столбец данных об ее стратосфере. Ионизация оказалась выше обычной. Смутная и тревожная догадка начала созревать в уме Ноора.
На шестом витке спусковой спирали стали видны очертания больших городов. По-прежнему ни одного сигнала не прозвучало в приемниках звездолета.
Низа Крит сменилась, чтобы поесть и, кажется, задремала. Ей показалось, что она спала не больше нескольких минут. Звездолет шел над ночной стороной Зирды не быстрее обычного земного спиролета. Здесь внизу должны были расстилаться города, заводы, порты. Ни единого огонька не мелькнуло в кромешной тьме, как ни выслеживали их в мощные оптические стереотелескопы. Сотрясающий все гром рассекаемой звездолетом атмосферы должен был слышаться за десятки километров. Прошел час. Томительное ожидание становилось невыносимым. Ноор включил предупредительные сирены. Ужасный вой понесся над черной бездной внизу, и люди Земли надеялись, что он, слившись с грохотом воздуха, будет услышан молчащими обитателями Зирды.
Крыло багрового света смахнуло зловещую тьму — «Тантра» вышла на освещенную сторону планеты. Но внизу продолжала расстилаться бархатистая чернота. Быстро увеличенные снимки показали, что это сплошной ковер цветов, похожих на бархатно-черные маки Земли. Заросли черных маков протянулись на тысячи километров, заменив собою все: леса, кустарники, тростники, травы. Как ребра громадных скелетов, виднелись среди черного ковра улицы городов, красными ранами ржавели железные конструкции. Нигде ни живого существа, ни деревца — только черные маки!
— Чудовищная трагедия! — сдавленно пробормотал биолог экспедиции Зон Тал.— Они убили себя и всю свою планету!
Скрывая навертывающиеся слезы, Низа тихо произнесла:
— Ведь ионизация вовсе не так сильна...
— Прошло уже немало лет, — сурово ответил биолог. Его горбоносое лицо черкеса, мужественное, несмотря на молодость, сделалось грозным. — Такой радиоактивный распад тем и опасен, что накапливается незаметно. Столетиями биодозы излучения могли увеличиваться, а потом сразу — качественный скачок! Разваливающаяся наследственность, прекращение потомства, плюс лучевые эпидемии... Это случается не в первый раз: Кольцу известны подобные катастрофы.
— Планета цела. Не пройдет и века, как мы заселим ее, — уверенно ответил Эрг Ноор.
Он решился на трудный манёвр — изменить орбитальный путь звездолета с широтного на меридиональный. Как уйти от планеты, не выяснив, все ли погибли? Может быть, оставшиеся в живых не могут призвать на помощь звездолет из-за разрушения энергостанций и порчи приборов?
Не впервые видела Низа начальника за пультом управления в момент ответственного маневра. С непроницаемо твердым лицом, с его резкими, всегда точными движениями Эрг Ноор казался рыжеволосому астронавигатору легендарным героем.
И снова «Тантра» совершала путь вокруг мертвой Зирды, на этот раз от полюса к полюсу. Кое-где, особенно в средних широтах, появились широкие зоны обнаженной почвы. Там в воздухе висел желтый туман, сквозь который просвечивали рябью гигантские гряды развеваемых ветром красных песков. А дальше опять простирались траурные бархатные покрывала черных маков — единственных растений, устоявших против радиоактивности или давших под ее влиянием жизнеспособную мутацию.
Все стало ясно. Искать где-то в мертвых развалинах анамезонное горючее, запасенное для гостей из иных миров по рекомендации Великого Кольца (Зирда не имела еще звездолетов, а только планетолеты), было не только безнадежно, но и опасно. «Тантра» принялась медленно раскручивать спираль полета в обратную сторону, от планеты. Набрав скорость на ионно-триггерных моторах, звездолет вышел из поля тяготения умершей планеты и взял курс на необитаемую, известную только под условным шифром систему, где заранее были сброшены бомбовые маяки и где должен был ожидать «Альграб». Из записей по Зирде извлекли упоминания о рискованных опытах с частично распадавшимся атомным горючим. Нашли выступления видных ученых погибшей планеты, предупреждавших о появлении признаков вредного влияния на жизнь и настаивавших на прекращении опытов. Сто восемнадцать лет назад по Великому Кольцу было послано краткое предупреждение, достаточное для людей высокого разума, но, видимо, не принятое всерьез правительством Зирды.
Не оставалось сомнения, что Зирда погибла от накопления вредной радиации после многочисленных неосторожных опытов и попыток применения опасных видов ядерной энергии вместо мудрого изыскания других, менее вредных.
А сейчас с каждым часом все меньше надежды на встречу с «Альграбом».
Надвигается что-то грозное.
Эрг Ноор остановился на пороге, глядя на задумавшуюся Низу. Ее склоненная голова с копной густых волос походила на пушистый золотой цветок. Задорный мальчишеский профиль, чуть наискось посаженные глаза, часто щурившиеся от сдерживаемого смеха, а сейчас широко раскрытые, пытающие неизвестное с тревогой и мужеством! Девочка сама не отдает себе отчета, какой большой внутренней поддержкой она стала для него своей беззаветной любовью. Он шагнул в центральный пост.
Низа вскочила навстречу Эргу Ноору.
— Я подобрал все нужные материалы и карты, — сказал он. — Зададим работу машине! — Начальник экспедиции вытянулся в кресле и медленно переворачивал гибкие металлические листки, называя цифры координат, напряжение магнитных, электрических и гравитационных полей, мощность потоков космических частиц, скорость и плотность метеорных струй.
Низа, вся сжавшись от напряжения, нажимала кнопки и поворачивала выключатели расчетной машины. Эрг Ноор получил серию ответов, нахмурился и задумался.
— На нашем пути есть сильное поле тяготения — область скопления темного вещества в Скорпионе, около звезды 6555-ЦР + 11-ПКУ, — заговорил Ноор. — Чтобы избежать траты горючего, следует отклониться сюда, к Змее. При меньшей скорости мы могли бы пойти безмоторным полетом, используя гравитационные поля в качестве ускорителей. Но невыгодно общее замедление хода.
— Нельзя обойтись без замедления? — спросила Низа, стараясь помочь раздумью начальника.
— Скорость в пять шестых абсолютной единицы, или двести пятьдесят тысяч километров в секунду, увеличила бы в земном поле тяготения вес корабля в двенадцать раз, следовательно, превратила бы всю экспедицию в пыль. Мы можем лететь так только в пространстве Космоса, вдали от больших скоплений материи. Как только звездолет начинает входить в гравитационное поле, приходится снижать скорость тем сильнее, чем сильнее поле.
— Следовательно, тут противоречие, — Низа по-детски подперла рукой голову, — Чем сильнее поле тяготения при безмоторном полете, тем большая может быть набрана скорость, но тем медленнее надо лететь.
— Это верно лишь для громадных субсветовых скоростей, когда звездолет сам становится подобным световому лучу и может двигаться только по прямой или по так называемой кривой равных напряжений.
— Если я правильно поняла, вам надо нацелить нашу лучеподобную «Тантру» прямо на солнечную систему.
— В этом вся трудность. Остановка или хотя бы сильное замедление полета для нас после разгона будет равно смерти, так как снова набрать скорость будет уже нечем. Но вот опасность! Смотрите, область 3442У совсем неисследована. Здесь нет звезд, нет обитаемых планет, известно только гравитационное поле — вот его край. С окончательным решением подождем астрономов, когда разбудим всех, а пока... — начальник экспедиции потер виски и зевнул.
— Действие спорамина кончается! — воскликнула Низа. — Вы можете отдохнуть!
— Хорошо, я устроюсь здесь, в этом кресле... Вдруг случится чудо — уловим хоть один звук!
В тоне Эрга Ноора мелькнуло что-то, заставившее сердце Низы забиться от нежности. Захотелось прижать к себе эту упрямую голову, гладить темные волосы с преждевременной проседью!
Низа встала, тщательно сложила справочные листы и потушила свет, оставив только слабое зеленое освещение вдоль панелей с приборами и часами. Звездолет шел совершенно спокойно в полнейшей пустоте пространства. Рыжеволосая девушка-астронавигатор неслышно заняла свое место у «мозга» громадного корабля. Привычно тихо пели приборы, настроенные на определенную мелодию, — малейший непорядок сразу же отзывался фальшивой нотой. Все было в порядке: тихая мелодия лилась в нужной тональности, которой изредка вторили негромкие удары, похожие на звуки далекого гонга, — это включался вспомогательный планетарный мотор, направлявший курс «Тантры» по кривой. Могучие анамезонные двигатели молчали. Покой долгой ночи царил в сонном звездолете, как будто и не было опасности, нависшей над кораблем и его обитателями.
— И все же в глубине души Низа была спокойна — она верила в своего начальника, Пять с лишком лет путешествия не были ни долги, ни томительны. Особенно после того, как пришла к Низе любовь. Но и без того захватывающе-интересные наблюдения, электронные записи книг, музыки и фильмов давали возможность непрерывно пополнять свои знания и не чувствовать себя утратившей свою прекрасную Землю песчинкой, попавшей в глубину бесконечной тьмы. Ее спутники были людьми огромных познаний, а когда нервы утомлялись впечатлениями или долгой напряженной работой... Что ж, в продолжительном сне, поддерживаемом настройкой на гипнотические колебания, большие куски времени проваливались в небытие, пролетая мгновенно. И рядом с любимым Низа была счастлива. Ее тревожило только сознание, что другим было труднее и особенно ему, Эргу Ноору. Если бы только она могла... Хотя что может сделать маленький, совсем еще невежественный астронавигатор рядом с такими людьми! Но, может быть, помогала ее нежность, всегдашнее напряжение доброй воли, горячее желание отдать все, чтобы облегчить каждую минуту тяжкого труда.
Начальник экспедиции проснулся и поднял отяжелевшую голову. Ровная мелодия звучала по-прежнему, все так же прерываемая редкими ударами планетарного двигателя. Низа Крит по-прежнему находилась у приборов, слегка сгорбившись, с тенями усталости на юном лице. Эрг Ноор бросил взгляд на зависимые часы и одним упругим рывком поднялся из глубокого кресла.
— Я проспал четырнадцать часов! И вы, Низа, не разбудили меня! Это... — он осекся, встретившись с ее радостной улыбкой. — Сейчас же на отдых!
— Можно, я посплю здесь... как вы? — попросила девушка, сбегала за едой, умылась и устроилась в кресле. Ее блестящие, обеденные темными кругами карие глаза украдкой следили за Эргом Ноором, когда тот, освеженный волновым душем и подкрепившись едой, занял ее место у приборов. Проверив показания индикаторов ОЭС — охраны электронных связей,— он начал расхаживать стремительными шагами,
— Почему не спите? — повелительно спросил он астронавигатора.
Низа встряхнула рыжими кудрями, уже требовавшими очередной стрижки, — женщины во внеземных экспедициях не носили длинных волос.
— Я думаю... — нерешительно начала она, — и преклоняюсь перед могуществом и величием человека, проникнувшего так далеко в безмерные глубины пространств! Вам здесь многое привычно, а я первый раз в Космосе, Подумать только: я участвую в таком грандиозном пути через звезды к новым мирам!
Эрг Ноор слабо улыбнулся и потер лоб.
— Я должен вас разочаровать — вернее, показать истинный масштаб нашего могущества. Вот, — он повозился у проектора, и на задней стенке рубки появилась светящаяся спираль Галактики. Эрг Ноор показал на едва заметную среди окружавшего мрака разлохмаченную краевую ветвь спирали из редких звезд, казавшихся тусклой пылью.
— Вот пустынная область Галактики, где находится наша солнечная система и мы сейчас. Это бедная светом и жизнью окраина... Но и эта ветвь, видите, простирается от Лебедя до Киля Корабля и вдобавок к общей удаленности от центральных зон содержит затемняющее облако. Чтобы пройти вдоль этой ветви, нашей «Тантре» понадобится около сорока тысяч независимых лет. Черный провал пустого пространства, отделяющий нашу ветвь от соседней, мы пересекли бы за шесть тысяч лет. Видите, наши полеты в безмерные глубины пространства — это пока еще топтание на крохотном пятнышке диаметром в полсотни световых лет! Как мало знали бы мы о мире, если бы не могущество Кольца.
Низа притихла.
— Вы представьте себе первые межзвездные полеты. Корабли небольшие, не обладали ни скоростью, ни мощными защитными устройствами. Да и жили наши предки вдвое меньше нас — вот истинное величие человека! Вся короткая жизнь в жертву одному такому полету.
Низа вздернула голову, как обычно, когда высказывала свое несогласие.
— А может быть, потом, когда найдут иные способы побеждать пространство, а не ломиться прямо через него, скажут про вас — вот герои!
Начальник экспедиции протянул руку к девушке.
— И про вас, Низа!
Та вспыхнула.
— Я горжусь тем, что оказалась здесь, вместе с вами! И готова отдать все, чтобы снова и снова побывать в Космосе.
— Да, я знаю, — задумчиво сказал Эрг Ноор, — но не все так думают!
Низа женским чутьем поняла мысли начальника. В его каюте есть Два стереопортрета в чудесном фиолетово-золотистом цвете. На одном она, красавица Веда Конг, историк древнего мира, с прозрачным взглядом голубых, как земное небо, глаз под крылатым взмахом длинных бровей. Загорелая, ослепительно улыбающаяся, подняв руки к длинным пепельным волосам. И на другом хохочущая на медной корабельной пушке — памятнике седой древности.
Эрг Ноор, утратив свою стремительность, медленно сел напротив астронавигатора.
— Если бы вы знали, Низа, как грубо судьба погубила мою мечту там, на Зирде! — вдруг глухо сказал он,
— Если бы Зирда не погибла и мы могли получить горючее, — продолжал он в ответ на немой вопрос собеседницы, — я повел бы экспедицию дальше. Так было условлено с Советом. Зирда сообщила бы, что требовалось, а «Тантра» ушла дальше, с теми, кто захотел... Оставшихся взял бы «Альграб», который после дежурства здесь был бы вызван к Зирде. А вы, Низа? Вы бы отправились дальше?
— Я? Конечно!
— Но куда? — вдруг твердо спросил Эрг Ноор, пристально глядя на девушку.
— Куда угодно, хоть... — она показала на черную бездну между двумя рукавами звездной спирали Галактики.
— О, не так далеко! Вы знаете, Низа, что около восьмидесяти пяти лет назад была тридцать четвертая звездная экспедиция, прозванная «ступенчатой». Три звездолета, снабжая друг друга горючим, отдалялись все больше от Земли в направлении созвездия Лиры. Те два, что не несли экипажа исследователей, отдали анамезон и возвратились обратно. Так восходили на величайшие горы спортсмены-альпинисты. Наконец третий, «Парус»...
— Тот, не вернувшийся!.. — взволнованно шепнула Низа.
— Да, «Парус» не вернулся. Но он дошел до цели и погиб на обратном пути, успев послать сообщение. Целью была большая планетная система голубой звезды Веги или Альфа Лиры. Сколько человеческих глаз в бесчисленных поколениях любовалось этой яркой синей звездой северного неба! Вега удалена на восемь парсеков, и люди не отдалялись от нашего Солнца на такие расстояния... Как бы то ни было, Парус» достиг цели... Причина его гибели неизвестна: метеорит или крупная неисправность. Возможно, что он сейчас еще несется в пространстве и герои, которых мы считаем мертвыми, еще живут.
— Как ужасно!
Такова судьба каждого звездолета, который не может идти с нужной скоростью. Расстояния настолько велики, что сразу между ними и родной планетой встают тысячелетия пути.
— Что сообщил «Парус»? — быстро спросила девушка.
— Очень немногое. Сообщение прерывалось и потом совсем замолкло, должно быть, перекрылось где-то силовым полем. Я помню его дословно; «Я Парус, я Парус, иду от Веги двадцать шесть лет... достаточно... буду ждать... четыре планеты Веги... ничего нет прекраснее... какое счастье...»
— Но они звали на помощь, где-то хотели ждать!
— Конечно, на помощь, иначе звездолет не стал бы расходовать чудовищную энергию на посылку сообщения. Что же было делать, больше ни слова от «Паруса» не поступило.
— Двадцать шесть независимых лет обратного пути, а всего от Веги до Солнца тридцать один год. Он был где-то в нашем районе или еще ближе к Земле.
— Вряд ли... Разве в том случае, если превысил нормальную скорость и шел недалеко от квантового предела. Но это очень опасно!
Эрг Ноор коротко пояснил расчетные основания разрушительного скачка в состоянии материи, но заметил, что девушка слушает невнимательно.
— Я поняла вас, поняла! — воскликнула она, едва начальник экспедиции закончил свои объяснения. — Я поняла бы сразу, но мне заслонила все гибель звездолета...
— Теперь до вас дошел основной смысл сообщения, — хмуро сказал Эрг Ноор. — Они открыли какие-то особенно прекрасные миры! И я давно уже мечтаю повторить путь «Паруса» — с новыми усовершенствованиями это теперь стало возможным и с одним кораблем. С юности я живу мечтой о Веге — синем солнце с прекрасными планетами!
— Увидеть такие миры... — прерывающимся голосом произнесла Низа. — Но чтобы вернуться, надо шестьдесят земных или сорок зависимых лет. Это полжизни!
— Да, большие достижения требуют больших жертв. Но для меня это даже не жертва. Моя жизнь на Земле была лишь короткими перерывами звездных путей. Ведь я родился в звездолете!
— Как это могло случиться? — поразилась девушка.
— Тридцать пятая звездная состояла из четырех кораблей. На одном из них моя мать была астрономом. Я родился на полпути к двойной звезде. Когда экспедиция вернулась на Землю, мне было уже восемнадцать лет. Я обучился искусству вести звездолет и стал астронавигатором взамен заболевшего, а также мог быть и механиком планетарных и анамезонных двигателей...
— Но я все-таки не понимаю... — начала Низа.
— Как решилась моя мать? Станете старше — поймете! Как бы то ни было, меня приносили сюда, в такой же пост управления, и я таращил свои полубессмысленные глазенки на экраны, следя за качающимися в них звездами. Мы летели в направлении Тет Волка, где оказалась близкая к Солнцу двойная звезда. Два карлика, синий и оранжевый, скрытые темным облаком. Первым сознательным впечатлением было небо пустой и бескислородной планеты, которое я наблюдал из-под стеклянного купола временной станции, — экспедиция совершила высадку и в течение семи месяцев изучала планету. Там, насколько помню, оказалось чудовищное богатство платины, осмия и иридия. Невероятно тяжелые кубики иридия стали моими игрушками. И это небо, первое мое небо, — черное, с чистыми огоньками немигающих звезд и двумя солнцами невообразимой красоты — ярко-оранжевым и густо-синим. Помню, что иногда потоки их лучей перекрещивались, и тогда на нашу планету лился такой могучий и веселый зеленый свет, что я кричал и пел от восторга!.. — Эрг Ноор умолк и закончил: — Довольно, я увлекся воспоминаниями, а вам давно пора отдыхать.
— Продолжайте, я никогда не слышала ничего интереснее, — взмолилась Низа, но начальник оказался непреклонен. Он принес маленький пульсирующий гипнотизатор, и от повелительных ли глаз Эрга Ноора или от снотворного прибора девушка заснула так крепко, что очнулась накануне поворота на гигантский шестой круг. Уже по холодному лицу начальника со сжатыми челюстями Низа поняла, что «Альграб» так и не появился.
— Вы проснулись как раз в нужное время! — объявил он, едва Низа, приведя себя в порядок, вернулась после электрического и волнового купания. — Включайте музыку и свет пробуждения. Всем!
Низа быстро нажала ряд кнопок, и во всех каютах звездолета, где спали члены экспедиции, стали перемежаться вспышки света и раздалась особая, постепенно усиливающаяся музыка низких вибрирующих аккордов. Началось постепенное, осторожное пробуждение заторможенной нервной системы и возвращение ее к нормальной деятельности. Спустя пять часов в центральном посту управления звездолета собрались все пришедшие в себя участники экспедиции, подкрепленные едой и нервными стимуляторами.
Известие о гибели вспомогательного звездолета каждый принял по-разному. Как и ожидал Эрг Ноор, экспедиция оказалась на высоте положения. Ни слова отчаяния, ни взгляда испуга. Даже Пур Хисс, проявивший себя не слишком храбрым на Зирде, не дрогнув, встретил сообщение. Молодая Лума Ласви, врач экспедиции, только чуть побледнела и украдкой облизнула пересохшие губы.
— Вспомним о погибших товарищах! — сказал начальник, включая экран проектора, на котором появился «Альграб», снятый перед отлетом «Тантры». Все встали. Медленно сменялись на экране фотографии то серьезных, то улыбающихся людей — семи человек экипажа «Альграба», Эрг Ноор называл каждого по имени, и путешественники отдавали прощальное приветствие поднятием рук, обращенных к погибшему. Таков был обычай астролетчиков. Звездолеты, отправлявшиеся совместно, всегда имели комплекты фотографий всех людей экспедиции.
Исчезнувшие звездолеты могли долго скитаться в космическом пространстве, и их экипажи еще долго могли оставаться в живых. Это не имело значения — корабль никогда не возвращался. Разыскать, его, подать помощь не было никакой реальной возможности. Иногда корабли успевали, как «Парус», подать последнее сообщение.
После печального обряда Эрг Ноор повернул «Тантру» по направлению к Земле и включил аиамезонные двигатели. Через несколько часов они замолчали. Звездолет стремился к родной планете, пролетая в сутки двадцать один миллиард километров. До Солнца осталось приблизительно шесть земных лет пути. В центральном посту и библиотеке-лаборатории закипела работа. Вычислялся и прокладывался новый курс. Надо было пролететь все шесть лет, расходуя анамезон только на гашение естественного замедления корабля в различных силовых полях. Иными словами, следовало вести звездолет все время вдоль окраин полей тяготения от звезды к звезде, от темного облака к темному облаку, тщательно сберегая скорость. Всех тревожила неисследованная область 344+2У между Солнцем и «Тантрой», обойти которую никак не удавалось, — по сторонам ее до Солнца встречались зоны свободных метеоритов, кроме того, при повороте корабль терял скорость.
Спустя два месяца кривая полета была готова. «Тантра» стала описывать пологую циклоиду между границами равного напряжения во встречных гравитационных полях.
Великолепный корабль был в полной исправности, скорость безмоторного полета держалась в вычисленных пределах. Теперь только время — четыре зависимых года полета лежали между звездолетом и родиной.
Эрг Ноор и Низа, отдежурившие свой срок и усталые, погрузились в долгий сон. Вместе с ними ушли во временное небытие два астронома, геолог, биолог, врач и четыре инженера.
— В дежурство вступила следующая очередь — опытный астронавигатор Пел Лин, проделывавший свою вторую экспедицию, астроном Ингрид Дитра и добровольно присоединившийся к ним электронный инженер Кэй Бэр. Ингрид с разрешения Пела Лина часто удалялась в соседнюю с постом управления библиотеку. Вместе с Кэй Бэром, своим давним другом, она писала монументальную симфонию «Гибель планеты», вдохновленная трагической Зирдой. Пел Лин, устав от пения приборов и созерцания черных провалов Космоса, усаживал за пульт Ингрид, а сам с увлечением принимался за расшифровку таинственных надписей, доставленных с загадочно покинутой обитателями планеты в системе ближайших звезд Центавра. Он верил в успех своего невозможного предприятия...
Еще два раза сменялись дежурные. Звездолет приблизился к Земле почти на десять триллионов километров, а анамезонные моторы включались всего на несколько минут. Шел третий месяц четвертого дежурства группы Пела Лина. В посту управления находились все трое — сам астронавигатор, Ингрид и Кэй Бэр.
Продолжительный звонок заставил всех вздрогнуть. Ингрид уцепилась за Кэя Бэра,
— «Тантра» в опасности! Напряжение поля стало в два раза выше расчетного.
Астронавигатор побледнел. Подошло неожиданное — оно требовало немедленного решения. Судьба корабля находилась в его руках. Увеличивавшееся тяготение требовало замедления хода корабля. Замедления, после которого набирать новое ускорение будет нечем. Пел Лин стиснул зубы и повернул рукоятку включения ионных планетарных двигателей — тормозов. Звонкие удары вплелись в мелодию приборов, заглушая тревожный звон приборов, вычислявших соотношение тяготения и скорости. Звонок прекратился, и стрелки подтвердили успех — скорость и гравитация уравнялись. Но едва Пел Лин выключил торможение, как звон раздался снова, повторенный указателями. Это грозная сила тяготения потянула корабль, отклоняя его вправо от заданного направления. Стало очевидно, что звездолет падал к могучему центру тяготения.
Астронавигатор не решился изменить курс — произведение большого труда и величайшей точности. Пользуясь планетарными двигателями, он тормозил звездолет и сдвигал его влево, хотя уже становилась очевидной ошибка курса, проложенного слишком близко к неведомой массе материи.
— Боковое смещение велико, — вполголоса заметила Ингрид, — может быть...
— Надо еще замедлить ход, чтобы повернуть! — воскликнул астронавигатор. — Потом ускорить полет и разойтись по касательной... — губительная нерешительность прозвучала в его словах.
— Мы уже пронизали турбулентную зону контакта с соседним полем тяготения, — отозвалась Ингрид, — идет непрерывное и быстрое нарастание гравитации.
Посыпались частые звенящие удары — планетарные моторы заработали автоматически, когда управлявшая кораблем электронная машина почувствовала впереди скопление материи. «Тантра» принялась раскачиваться и нырять в завихрениях гравитационного поля. Как ни замедлил свой ход звездолет, но люди в посту управления начали терять сознание. Ингрид опустилась на пол, Пел Лин в своем кресле старался поднять налившуюся свинцом голову. Кэй Бэр ощутил бессмысленный животный страх и детскую беспомощность.
Удары двигателей зачастили и перешли в непрерывный гром. Электронный «мозг» корабля вел борьбу вместо своих полубесчувственных хозяев, по-своему могучий, но недалекий, так как не мог предвидеть сложных последствий и придумать выход из исключительных положений.
Раскачивание «Тантры» ослабело. Стерженьки, показывавшие запасы планетарных ионных зарядов, быстро поползли вниз. Очнувшийся Пел Лин понял, что странное увеличение гравитации не даст звездолету пройти здесь замедленным ходом, и решил повернуть налево от курса к пустому району свободных метеоритов. Чудовищное поле тяготения сильнее замедляло ход «Тантры» и в то же время заставляло корабль падать в центр черной бездны по все более крутой кривой.
Пел Лин, решившись, передвинул рукоятку анамезонных двигателей. Четыре высоких цилиндра из карбида вольфрама, видимые в специальную прорезь пульта, засветились изнутри. Мгновение — и яркое зеленое пламя забилось в них бешеной молнией, заструилось и закрутилось четырьмя плотными спиралями. Там, в кормовой части корабля, сильное магнитное поле облекло стенки моторных сопел, спасая их от немедленного разрушения. Астронавигатор передвинул рукоять дальше: сквозь зеленую вихревую стенку стал виден направляющий луч — сероватый поток К-частиц. Еще движение — и вдоль серого луча прорезалась ослепительная фиолетовая молния —сигнал, что анамезон начал свое стремительно истечение. Весь корпус звездолета откликнулся почти неслышной, труднопереносимой высокочастотной вибрацией...
Эрг Ноор лежал в полусне. Медленно отходила пелена забытья, еще окутывавшая мозг и тело.
Эрг Ноор осознал себя начальником экспедиции и принялся отчаянно бороться, пытаясь вернуть нормальнее сознание. Наконец он сообразил, что звездолет тормозится и включены анамезонные двигатели, следовательно, что-то случилось. Он попытался встать. Спустя какое-то время ему удалось проползти до двери, открыть ее. Эрг Ноор поднялся на четвереньки и ввалился в центральный пост.
— Экраны, передние... переключите на инфракрасную... остановите... моторы!
Вольфрамовые цилиндры погасли одновременно с умолкшей вибрацией корпуса. На правом переднем экране загорелась огромная звезда, светившая тусклым красно-коричневым светом. На мгновение все оцепенели, не сводя глаз с громадного диска, возникшего из тьмы немного в стороне от носа корабля.
— О, глупец! — горестно воскликнул Пел Лин. — Я был убежден, что мы около темного облака! А это...
— Железная звезда! — с ужасом воскликнула Ингрид Дитра.
Эрг Ноор, придерживаясь, за спинку кресла, встал с пола. Его обычно бледное лицо приняло синеватый оттенок, но глаза загорелись всегдашним острым огнем.
— Да, это железная звезда, — медленно сказал он. — Ужас астролетчиков! Никто не подозревал ее в этом районе.
— Я думал только об облаке, — тихо и виновато сказал Пел Лин.
— Темное облако с такой силой гравитации должно внутри состоять из твердых, сравнительно крупных частиц, и «Тантра» уже погибла бы.
— Но резкие изменения напряжения поля, какие-то завихрения? Разве это не прямое указание на облако?
— Или на то, что у звезды есть не одна планета!
Астронавигатор так закусил губу, что выступила кровь. Начальник ободряюще кивнул головой и сам нажал кнопки пробуждения.
Звездолет опять покачнулся. В экране с колоссальной быстротой мелькнуло что-то.
— Вот и ответ... обогнали планету. Скорее, скорее за работу! — Взгляд начальника упал на счетчики горючего. Он хотел что-то сказать и вдруг словно окаменел.