НОВОСТИ КОСМОНАВТИКИ №8 9-22 апреля 1994 г.

20.02.61r. Сегодня Вершинин, Пономарев, Волынкин, Яздовский, Холодков и я с 10.00 до 13.00 были на заводе у С.П.Королева, СП рассказывал о своих планах строительства космических кораблей на ближайшие 2-3 года, показал в цеху сборку носителей, корабли ”Восток-1, ”Восток-3А” и межпланетные автоматические станции. Королев сформировал цель сегодняшней встречи коротко и ясно: ”Я изложил вам наши перспективы и возможности, как видите, они не малые, мы можем многое сделать по освоению космоса, но от ВВС, от Вас тов. маршал и Ваших ближайших помощников зависит поддержать нас в этих начинаниях и подвести под них стратегию и тактику”.

Вершинин сказал, что он в принципе поддерживает планы, над которыми работает ОКБ-1, и согласен всячески поддержать начинания С.П.Королева. Договорились, что конкретные вопросы взаимодействия ВВС и ОКБ-1 будут решать Королев и Каманин, а в ближайшие дни поручить группе лиц (от ВВС и ОКБ) рассмотреть все вопросы взаимодействия и подготовить конкретные предложения.

Королев изложил пожелание оформить все эти разговоры заказом ВВС на 10-15 кораблей типа ” Восток-1”, ”Восток-3А” или любого типа корабля, управляемого спутника военного назначения весом от 5 до 70 тонн. С.П. сообщил, что очередной пуск ”Востока” с манекеном переносится на 27-28.2. В связи с переносом даты пуска, я свой вылет в Тюра-Там перенес на 23.2. В одном из цехов С.П. показал нам вторые экземпляры автоматических космических станций, одна из которых сфотографировала Луну, а вторая сейчас летит к планете Венера. Там же находятся и два корабля ” Восток-1”; на одном из них ”Стрелка” и ”Белка” сутки летали в космосе и благополучно возвратились на Землю (в последнем номере ”Огонька” есть снимки собак с потомством, прошло полгода после полета, собаки и их дети чувствуют себя прекрасно), второй корабль набрал 214 км, пролетел 3.500 км и, из-за ненормальной работы двигателя третьей ступени, не вышел на орбиту, а упал в Якутии в районе Тура (собаки, мыши и морские свинки перенесли аварию хорошо — перегрузки до 20).

Оба корабля сильно закопчены, верхний слой фольги обгорел, но глубина порчи покрытия не больше 4-5 мм и то в нижней части шара (лобовая часть при пуске).

22.02.61 Сегодня у Устинова обсуждали готовность ”Востока-2” и ”Востока-4”. Присутствовало около 30 человек. (Москаленко, Вершинин, Королев, Келдыш, Руднев, Калмыков, Дементьев, генерал-лейтенант Соколов и др.). Доклад сделал Королев. Смысл доклада: ”Мы опаздываем на 2-3 месяца с пуском ”Востока-2”, но пуски ”Восток-1” и ”Восток-3” и их результаты дают уверенность, что мы на правильном пути, главные задержки в отработке фото, теле, радиоразведывательной аппаратуры. ”Восток-2” будет готов в июне-июле с.г.”

Предложения:

1. Отрабатывать развед.аппаратуру автоматическую (для использования на спутниках без человека) и использования человеком (сомнения в ”полезности” человека в космосе, у кого они есть, нужно отбросить).

2. Необходимо заказать штук шесть ”Восток-3” и штуки 4 ”Восток-2” на 1961г.

3. Есть возможность запустить спутник весом 7-8 тонн, можно с экипажем 2-3 человека.

Выступали: Богомолов, Келдыш, Мозжорин, Руднев, Москаленко и Устинов. С основными пожеланиями все согласились. Устинов нажимал на то, чтобы Министерство обороны определилось как заказчик космической техники и точнее формулировало свои требования к ней.

Пока вся космическая аппаратура делается по отдельным решениям правительства и делается в очень малых количествах, что не дает возможности вести более широкие опыты.

Сегодня же в 16.00 состоялось заседание Комиссии по пуску ”Восток-3” у Руднева. Договорились, что первый пуск с манекеном будем проводить с некоторыми недоделками в первых числах марта, второй пуск производить только после полного испытания всей аппаратуры и в той же укомплектованности, которая будет при полете человека. В связи с выявившимися недоделками аппаратуры жизнеобеспечения (Воронин) и anпаратуры катапультирования и спуска (Алексеев) решили на очередном заседании (27.02) заслушать Алексеева и Воронина. На этом же заседании будут слушать доклад генерал-лейтенанта Кутасина и моряков по организации поиска шара и космонавта. Келдыш просил выделить от ВВС докладчика об итогах подготовки космонавтов (доклад после очередного пуска).

Мне, Строеву, Королеву и Алексееву поручили на полигоне отработать и доложить план подготовки космонавта к полету (имеется ввиду день полета, время одевания скафандра, посадка в корабль, сроки готовности, связь, порядок работы космонавта перед стартом и во время полета).

24.02.61г. Строев, Алексеев, Воронин и другие от авиапромышленности, представители от Королева, представители ВВС (я, Яздовский, Холодков и др.) обсуждали у Кобзарева А.А. степень готовности аппаратуры обеспечения жизнедеятельности космонавта (Воронин) и системы приземления (Алексеев). Н.С.Строев сделал общий доклад и в основном правильно обрисовал положение, Алексеев и Воронин, как всегда, защищали "свои позиции" и яростно отбивались от наседавших военных. В результате обсуждений пришли к общему заключению: очередной пуск нужно производить не дожидаясь окончания всех испытаний и устранения мелких не принципиальных (газоанализатор, антенно-фидерное устройство, НАЗ) неполадок. Второй пуск с манекеном производить только после окончания всех испытаний и с тем оборудованием, с которым полетит человек. Необходимо будет произвести несколько катапультирований кресла с вышки, одно катапультирование кресла с манекеном из шара, проверить систему аварийного катапультирования на старте, закончить морские испытания скафандра и НАЗ'а. Провести 13-дневные испытания новых осушителей Воронина, которые должны поддерживать влажность в корабле не более 60%. Предыдущая его система не выдержала испытаний, на девятый день влажность в шаре повысилась до 80 %, а при повышении внутренней температуры до 35°, температура испытателя поднялась до 39° и испытание пришлось прервать. Таким образом, минимальный разрыв между первым пуском (2-3 марта) и вторым—будет 2-3 недели (20-25 марта). Пуск человека вполне возможен в конце марта или первой половине апреля. На всех заседаниях и совещаниях по вопросам подготовки полета человека в космос чувствуется излишняя перестраховка лиц, которые ничего практически не делают по обеспечению полета и только мешают тем, кто этот полет готовит и несет ответственность за его последствия.

Мое личное мнение таково: Без жертв космос не освоишь, бояться риска и жертв значит тормозить освоение полетов человека в космос. Степень готовности всех средств космического полета человека сейчас такова, что можно и нужно идти на некоторый риск осуществления полета.

27.2.61 г. Сегодня в ОКБ Алексеева провели большое совещание (Кобзарев, Строев, Алексеев, Яздовский, Холодков, Рязанов и др.) по всем предстоящим испытаниям и по срокам устранения уже выявленных недостатков. Решили все испытания закончить к 20.3. Провести с 10 по 20.3. морские испытания (ВВС) НАЗ'а (Алексеев к 10.3. устранит недоделки и подготовит все к отправке в Крым). Кобзарев высказался за то, чтобы второй комплект ”Восток-3” отправлять только по окончании всех испытаний (21-25.3.). Алексеев, Строев и я высказались за более ранние строки 1-5.3., мы предложили устанавливать аппаратуру и параллельно проводить испытание, а окончательное заключение о ее годности дать после первого пуска и окончания испытаний. Как всегда, и на этом испытании всплыли новые вопросы:

1. Плохая лодка в НАЗ'е (она в НАЗ'е истребителей и на вооружении ВВС).

2. Нет автомата включения Р-12 (Пеленгатор KB на космонавте и для его переговоров).

3. Создание имитатора человека для проверки системы газо и терморегулирования.

Все эти вопросы имеет смысл поднимать и решать для последующих пусков. Задерживать сроки полета из-за них сейчас просто неразумно.

Вечером было заседание Комиссии по пуску ”Восток-3” (Руднев, Келдыш, Королев и др.). Доклады сделали Козлов (ГКАТ), Строев и Алексеев. Несмотря на полную согласованность всех доработок и сроков их исполнения (совещания у Кобзарева), докладчики, и особенно Алексеев, забыли все свои обещания и в меру сил под различными предлогами пытались доказать, что все готово, вполне кондиционно и можно сократить испытания до минимума. Алексеев безбожно врал и неоднократно отказывался от своих слов. Комиссия решила: Все доработки закончить к 10.3.61 г., а испытания к 15.3.61 г.

После продолжительных прений, остались Королев, Келдыш, Алексеев, Строев, Воронин и др. и договорились:

1. Отстрел манекена из шара производит Алексеев до 10.3.

2. Катапультирование с самолета Ил-28 производит ЛИИ. Катапультируются испытатели, два катапультирования спиной к потоку (штатный случай) и два — лицом к потоку (аварийный случай).

3. С 10 до 20.3 провести морские испытания НАЗ'а.

4. Провести еще 2-3 отстрела манекена (условия старта). Алексеев до 10.3.

5. В НИИ АКМ с 2.3. по 12.3. провести испытания аппаратуры Воронина (регенерация воздуха и осушители).

6. До 3.3. в ОКБ-1 рассмотреть и решить, как быть с автоматическим редукционным клапаном корабля.

7. До 10.3. изготовить переключатель работы радио (передача, прием), установив его рядом с руками космонавта в положении для катапультирования.

2.3.61 г. Тюра-Там. Я, Королев, Яздовский, Галлай, Алексеев и др. более 3-х часов редактировали ”Инструкцию космонавту”. Инструкцию написала шестерка космонавтов совместно с представителями ОКБ-1 (Феоктистов К.П., Макаров). Это первая в мире инструкция, конечно, далека от совершенства, но она дает космонавту основные рекомендации по его действиям при подготовке к старту, в момент старта, на активном участке, на орбите, при спуске и в различных особых условиях полета (полет на сутки, ручной спуск и др.). Королев, Келдыш, Бушуев, Вознесенский настаивали на резком сокращении инструкции, они считали, что после проверки всего оборудования корабля инженером, космонавт после посадки в кабину корабля должен проверить только скафандр и связь и не проверять, а «только осмотреть остальное оборудование корабля. По существу эти предложения резко ограничивали ”работу” космонавта при подготовке к старту и в полете. Королев мотивировал свои предложения тем, что полет одновитковый (1 час 30 мин.), вся аппаратура сработает автоматически без вмешательства пилота.

Мы (я, Яздовский, Галлай, Смирнов) были категорически против ограничения пилота. Наши мотивы: космонавты очень хорошо знают оборудование корабля и свои возможности управления (связь с Землей и ручной спуск после включения логического замка), они будут чувствовать себя увереннее, если лично убедятся в исправности аппаратуры; кроме того, производя полную проверку оборудования перед стартом, наблюдая различные явления в полете, докладывая о них по радио, записывая в бортжурнал и проверяя возможность различных действий (писать, переключать и проверять аппаратуру, пить, есть), космонавт будет все время занят (не будет времени на переживания), и мы сможем получить много ценных данных для использования в последующих полетах. После довольно продолжительных дебатов Королев и Келдыш согласились с нашей точкой зрения. Инструкцию утвердили я и С.П.Королев. Пуск корабля перенесли на 9.3.61 г. на 9 час. 29 мин. московского времени.

4.3.61 г. Тюра-Там. Я, Королев, Алексеев, Яздовский и др. разработали график подготовки космонавта к полету. Он выглядит примерно так:

Подъем 7.00.

Туалет 7.00 -7.15.

Завтрак 7.15-7.45.

Переезд в МИК - 7.45 - 7.55.

Медицинское обследование 7.55 - 8.25.

Одевание и проверка скафандра 8.25 - 9.55.

Переезд из МИК'а на старт 9.55 - 10.10.

Посадка в корабль,

проверка скафандра и связи 10.10 - 11.00.

Закрытие и проверка

герметичности люка № 1 11.00 - 11.25.

Отвод установщиков 11.25 - 12.00.

Старт 12.00

В целях сокращения времени между подъемом космонавта и стартом корабля пришлось согласиться на наклейку датчиков физиологического контроля на космонавтов за день до старта и на размещение космонавтов в ночь перед стартом на площадке № 2 (домик маршала Неделина).

Королев и Келдыш настаивают, чтобы при двух последующих стартах я был вместе с Королевым в бункере. Это совпадает с моим желанием, но после определения района посадки корабля, я буду немедленно вылетать на место приземления.

6.3.61 г. Тюра-Там. Заседала Комиссия (Келдыш, Королев, Соколов, Глушко, Косберг, Богомолов и др.). Косберг доложил материалы Комиссии по расследованию отказа РО-7 (отказ третьей ступени и вынужденный спуск в районе Тура). Точные причины отказа не установлены, предполагается засорение топливных магистралей при заправке. Бушуев доложил о расчетных данных по траектории, времени пуска и районе приземления (Сталинград, Куйбышев, Свердловск), подполковник Яковлев доложил о готовности ИП'ов и всех средств связи.

Подполковник Кириллов доложил о результатах полного комплекса (удовл.) и о готовности вывозки ракеты на старт.

Комиссия приняла мое предложение об организации пунктов управления полетом в Москве (ЦПУП), Тюра-Таме, Новосибирске, Колпашеве, Хабаровске и Елизово (Камчатка). Москва будет иметь KB и УКВ связь со спутником (если спутник будет делать больше одного оборота), Тюра-Там, Колпашево и Елизово будут иметь только УКВ связь, а Новосибирск и Хабаровск только КВ. Радиус KB — 5000 км, радиус УКВ — 1500 км. Эти радиусы пока практически не проверены и нет большой уверенности в надежности связи, особенно на участке выведения. На каждом КП будет: Начальник КП, офицер связи, космонавт, врач и представитель Министерства связи.

9.3.61 г. В два часа московского времени вылетел из Тюра-Там в Куйбышев (со мной Смирнов, Яздовский, Алексеев, академик В.В.Парин). Посадку произвели на аэродроме Кряж. На аэродроме собрал поисковые экипажи Ил-14, Ми-4, Ан-2 проверил их подготовку и готовность к поиску. Вместе с командующим ВВС ПриВО генерал-майором Цедрик К.Т. позавтракали в столовой штаба округа и в 8.30 московского времени были на КП ВВС округа.

Москва и Тюра-Там подтвердили — подготовка к пуску идет нормально.

Через 15 минут после пуска получили подтверждение, что пуск состоялся в 9 час. 29 мин. московского времени. Через 50 мин. после пуска получили подтверждение о выходе спутника на орбиту. В период времени между 11 час. 05 мин. до 12.00 Москвы получили несколько сигналов о начале спуска корабля. На четвертом этаже здания КП установили приемники для приема всех передач со спутника. Два офицера и два солдата доложили, что в 11.06 — 11.10 московского времени они слышали на 10.003 мгц сигнал (пол секунды сигнал и полторы секунды интервал) П-37. Антенна П-37 разворачивается только после раскрытия парашюта шара. По одной-двум засечкам получили КВ-пеленгаторы Вольска-Энгельса. Сигналов П-57 и сигналов УКВ никто не слышал. Никаких других данных о корабле и манекене до 11.40 московского не поступало. На основании полученных сигналов от П-37 можно было уверенно сказать, что шар уже снизился на высоту 4000 метров, парашют раскрылся и антенна в стренге парашюта работает. Ясно было, что шар где-то в районе Куйбышева приземлился, но где и как приземлился, мы не знали. В 11.40 московского времени из Москвы позвонил инженер-полковник Мозжорин (НИИ-4) и сообщил координаты шара по засечкам ”Кругов” (мощные наземные КВ-пеленгаторы).

Широта 55° 17', долгота 52°13', от г. Чистополя на восток 150 км и от г. Куйбышева на Северо-Восток 260 км. По этим данным я решил на самолете Ли-2 вылететь в г. Заинск (в 15-20 км от точки приземления). Пока мы ехали на аэродром Кряж, к генералу Цедрик позвонил начальник милиции г. Заинск и сообщил: ”Два парашюта с контейнерами приземлились в 15 км Северо-западнее г. Заинск. На аэродроме ГВФ Заинска генерала Каманина ждут машина и люди, знающие как проехать к месту приземления парашютов”.

Получив это подтверждение, я немедленно на Ли-2 вылетел в Заинск. Две трети пути погода была отличной, но за 70-80 км до Заинска погода резко ухудшилась. Сильный, сплошной снегопад и поземка с видимостью менее километра несколько затруднили посадку, но командир корабля отлично приземлил самолет. Нас встретил начальник аэропорта, председатель райисполкома Зарипов Харис Зарипович с тремя машинами. Со мной прилетели: Яздовский, В.В.Парин, С.М.Алексеев, полковник Смирнов, полковник Сибиряков и старший техник-лейтенант Калмыков.

Разместившись на трех мащинах, мы направились к населенному пункту Нов, Токмак в 12 км на север от Заинска. Истинные координаты приземления корабля оказались: широта 55°22', долгота 51°57'. Разница между истинными координатами и точкой, определенной с помощью наземных пеленгаторов составляла 20 км. по прямой. Дороги в районе Заинска для автомашин труднопроходимы. Накануне выпал большой снег (60-70 сантиметров), некоторые участки дороги, особенно в городе, совершенно не проезжи. За городом дорога неожиданно улучшилась. Оказывается рядом с Заинском строится мощная тепловая электростанция (равная по мощности Куйбышевской ГЭС), работы идут полным ходом и зимой, самосвалы, тракторы, бульдозеры, краны и др. машины, как кроты, прорывают себе траншеи в глубоком снегу.

В деревне Нов. Токмак нас ждали лошади. Дальше ехать на автомашинах нельзя, по глубокому снегу даже лошади идут с трудом, часто останавливаются. До деревни Ст.Токмак доехали на лошадях, а дальше полтора - два километра добирались пешком.

Корабль и манекен ”выбрали” отличный район приземления. На большом открытом поле между деревнями Ст. Токмак и д. Аксарино не было ни одного дерева, ни одного столба, только несколько стогов сена выделялись на недалеком заснеженном горизонте. Снегопад продолжался, видимость была плохой, было ясно, что вертолеты сегодня не смогут пробиться к нам. К манекену мы добрались часов в 16 московского времени, за 45-50 мин. до нас с самолета Ил-14 были сброшены четыре парашютиста из поисковой группы. Парашютисты взяли под охрану район приземления, но охрану несли вяловато; рядом с манекеном и шаром было много колхозников.

Манекен лежал на спинке катапультируемого кресла и ”смотрел” в небо. Красный цвет внешней оболочки скафандра и черные башмаки хорошо выделялись на белом фоне снега. Рядом с манекеном лежал красный парашют, красная резиновая надувная лодка и НАЗ (носимый аварийный запас). Антенна НАЗ'а была в вертикальном положении и по-видимому нормально работала. У нас к этому времени еще не было данных о работе УКВ передатчиков корабля и манекена. Т. Смирнов и Алексеев придирчиво осмотрели все снаряжение манекена я остались довольны, по внешнему осмотру вся автоматика кресла, парашюта, НАЗ'а и скафандра работала хорошо. Дав команду грузить манекен и парашюты на сани, я, Яздовский и ст.техник-лейтенант Калмыков и т.Зарипов на 2-х легких санках поехали к шару, (За время осмотра манекена наши лошадки порожняком добрались до нас). Около шара в пяти метрах стоял парашютист, а рядом с ним 10-12 молодых парней. Первое, что пришлось сделать, это удалить всех от шара на 80-100 м. Возможность взрыва шара не исключалась, до разъединения системы подрыва шара подход к нему категорически запрещался. Разъединять систему подрыва мог только представитель ОКБ-1, а он на вертолете по команде генерал-лейтенанта Кутасина был отправлен из Куйбышева в Сызрань, затем возвращен в Куйбышев, вертолет в Куйбышеве дозарядился, но из-за плохой погоды не мог вылететь к нам. До наступления темноты оставалось около часа, было ясно, что если действовать по инструкции и не подходить к шару до появления представителя ОКБ-1, то мы рискуем заморозить животных в шаре и не сумеем сообщить в Москву о состоянии животных. Я знал, с каким нетерпением ждет Комиссия и Москва наших сообщений. Решил вдвоем с Калмыковым осмотреть шар. Внешнее покрытие шара полностью обгорело, нижняя часть корабля при приземлении разрушилась (отделилось восемь колец). Оба люка корабля были открыты, парашют лежал на снегу на запад от шара, надувной резиновый шар с П-37 стоял в 2-х метрах севернее шара, антенна передатчика, по-видимому, была в рабочем состоянии. Внутри все оборудование корабля выглядело нормально, и никаких повреждений мы не заметили. Тумблер в системе подрыва стоял на положении ”Отбой”.

далее